Четверо детей и чудище - Жаклин Уилсон

Я, дрожа, коснулась обложки. Это правда моя книга. На обратной стороне — та же фотография, что на открытке: мечтательный взгляд. Я открыла книгу и начала читать.

— А неплохо написано! — изумленно сказала я — и тут же густо покраснела. Прозвучало, будто я выделываюсь.

— Написано здорово, — сказал Гэри. — Не поставите свой автограф на титульном листе? Тут вот список наших особых покупателей, все имена перечислены. Подпишите, пожалуйста, по одной книге для Бруклина, Круза, Ромео и Харпер Севен[14], еще две для Джуниора и Принцесс[15], пару для Эппл и Мозеса[16], одну для Мэддокса, Пакса Тьена, Захары, Шайло, Нокса и Вивьен[17], одну для Блубелл[18], одну для Сири[19] и одну для Лурдес[20] — она по-прежнему ваша большая поклонница.

Я строчила автографы, пока Шлёпа, Робби и Моди лопали угощение и следили за тем, как кормят и поят их питомцев. Моди потребовала, чтобы ее голубого плюшевого кролика тоже покормили. Кошечка Кроха между тем уютно устроилась у меня на коленях.

— Отлично, — сказал Гэри. — Готовы встретиться со своими почитателям?

Он проводил меня на первый этаж. Как только люди меня увидели, поднялся жуткий шум и суматоха, засверкали вспышки. Меня подвели к стулу, будто к трону, надпись на балдахине сообщала, что я — Розалинда Хартлпул, детский чудо-писатель. Я села на свой трон, взяла одну из десятка лежавших на столе ручек и улыбнулась девчонке, которая была первой в очереди. Гэри подозвал ее жестом и помог раскрыть «Четверых детей и чудище» на титульной странице.

— Привет, как тебя зовут? — спросила я.

— Я Ребекка, наверное, ваша самая большая поклонница, — смущенно прошептала она. Меня испугалась!

Я старательно вывела в ее книжке: «Ребекке с любовью от Розалинды Хартлпул», и она меня поблагодарила, словно я ей чудесный подарок сделала. Девчонка отошла, прижимая книгу к груди, и затараторила своей маме: «Я познакомилась с Розалиндой Хартлпул!»

Это было так удивительно, я глазам своим не верила. То есть я знала, что все это устроил псаммиад, но происходящее было так реально! Я улыбалась, говорила, подписывала детям книжки и всю дорогу чуть не лопалась от счастья — казалось, я вот-вот взлечу, как воздушный шарик, и буду парить над толпой. Время от времени подходили Робби, Шлёпа и Моди и скептически поглядывали на меня.

— Почему это ты написала эту дурацкую книжку, ведь я придумала, чтоб мы стали богатыми и знаменитыми? — предъявила свои претензии Шлёпа.

— Я тоже люблю сочинять. Может, и сам как-нибудь книгу напишу, — сказал Робби.

— Роз, почитай сказку. — Моди норовила пристроиться у меня на коленях рядом с котенком.

Пришлось Наоми увести их наверх. Она озабоченно посмотрела на часы:

— Надо бы уже закругляться, Розалинда, иначе опоздаем на шоу, а там прямой эфир.

Я шлепнулась с небес на землю.

— Мне же не надо будет по телевизору выступать? — с надеждой спросила я.

— Нет-нет, я о шоу Робби , — сказала Наоми.

Она помогла погрузить Робби, Шлёпу, Моди, все зверье и орущую птицу в лимузин, а я с бешеной скоростью чиркала в книжках, пока в очереди не осталась всего одна девочка: она плакала — так боялась, что не успеет меня увидеть и получить автограф. Я обняла ее крепко, добавила к дарственной надписи «целую-обнимаю», горячо поблагодарила Гэри за помощь, а потом Бульдог схватил меня и побежал к машине.

Лавируя в потоке транспорта, мы понеслись в Уайт-Сити[21]. Робби, весь бледный, вцепился в меня.

— Роз, меня что-то тошнит, — зашептал он. — У меня правда, что ли, программа своя? Быть такого не может!

— Вообще-то это должна быть моя программа, потому что желание — мое, — процедила Шлёпа. — Меня покажут по телевизору. Наверняка я богаче и знаменитее, чем ты, Робби. Ты же ничего не умеешь.

— Зачем ты так, Шлёпа? Не будь такой врединой, — яростно зашипела я.

— Я не вредина, наоборот, хочу выручить Робби, чтобы он не опозорился. В очередной раз.

Но Робби отнюдь не опозорился. Он не пел, не танцевал и не рассказывал глупые шутки. Он был знаменитым поваром . Робби — Маленький Шеф-Повар Вечернего Телевидения.

— Так вот почему мое лицо на всех кастрюльках и сковородках! — воскликнул он, когда его провели на собственную съемочную площадку в здании телестудии. Там была оборудована настоящая кухонька: большая плита, раковина и буфет, а в буфете — сотня кухонных принадлежностей «от Робби Хартлпула». Маленькие Робби сверкали улыбками — и мой Робби улыбался им в ответ, довольный как слон.

Съемочная группа с большим почтением приветствовала Робби; все носились туда-сюда с микрофонами и водой. Гример даже чуть-чуть припудрила Робби лицо — от волнения он раскраснелся и вспотел. Потом нам всем велели сидеть очень тихо. Шлёпа посадила Моди себе на колени и приложила палец к губам.

— Моди, тсс! — прошептала она.

— Тсс, тсс, тсс! — громко повторила Моди, но, когда заиграла заставка программы, она угомонилась и притихла.

Робби улыбнулся в камеру. Его новая рубашка в красно-голубую клетку здорово смотрелась на фоне красно-голубых занавесок на кухонном окне над раковиной. У него не было времени подготовиться, ему даже не сказали, какое блюдо готовить, — и тем не менее здесь, на студии, Робби был как рыба в воде.

— Всем привет, — сказал он. — Сегодня я покажу вам, как сделать потрясающе вкусные пирожные. Приготовить их проще простого. Начну с шоколадных хрустиков. — Он взял пачку хлопьев и большую плитку шоколада. — Они отлично подходят, чтобы перекусить после школы. Можно приготовить побольше — и захватить с собой, когда пойдете в гости к бабушке. Или взять с собой на пикник — на сладкое после бутербродов.

Он приготовил смесь для хрустиков и аккуратно разлил ее по бумажным розеткам.