Так держать - Рейнбоу Рауэлл

– Да тебе какая разница, Сноу? – ухмыляется он.

– Он мой сосед.

– Я думал, ты наслаждаешься одиночеством.

– Так и есть.

– Тогда в чем дело?

Я ухожу с дороги Нила.

– Если он что-то замышляет, я это выясню, – говорю я. – Как и всегда.

– Ясно.

– Я серьезно! – кричу я ему вслед. – Я запомню, как ты был честен!

К ужину я так взвинчен, что в два счета уничтожаю свой йоркширский пудинг, орошая брызгами все вокруг. Йоркширский пудинг. Запеченная говядина. Подлива. В первый день учебы нам всегда подают такой ужин, каждый год. Никогда не забуду свой первый ужин в Уотфорде – у меня глаза чуть на лоб не вылезли, когда повариха Притчард принесла подносы с запеченной говядиной. Тогда я даже перестал думать, правда ли существует магия. Запеченная говядина и йоркширский пудинг – вот что, черт побери, реально!

– Может, он уехал на каникулы или еще что-нибудь, – сказала Пенни.

– Но почему он до сих пор на каникулах?

– Например, его семья отправилась в путешествие, – предположила Агата.

«Да что ты говоришь! – хочется сказать мне. – Не об этом ли вы ворковали в Лесу? О совместном романтическом путешествии?» Я отламываю кусок хлеба и опрокидываю стакан с молоком. Пенни вздрагивает.

– Он не стал бы пропускать школу. – Я поднимаю стакан, а Пенни заклинанием убирает молоко со стола. – Учеба слишком важна для него.

Никто со мной не спорит. Баз всегда был первым учеником в нашем классе. Пенни составляла ему достойную конкуренцию, но должность моей правой руки сказалась на ее оценках. «Я не твоя правая рука, – любит говорить Пенни. – Я самый грозный член твоей команды».

– Возможно, – произносит она сейчас, – его семья перестала притворяться, что между нами мир. На восьмой курс идут по желанию. В былые времена многие уходили после седьмого года. Может, Питчи решили взяться за ум.

– И объявить войну, – говорю я.

– Вот именно.

– Против Мага и меня? Или Тоскливиуса?

– Не знаю, – отвечает Пенни. – Я всегда считала, что Питчи предпочтут отсидеться, наблюдая, как оставшиеся две стороны уничтожают друг друга.

– Спасибо.

– Саймон, ты же понимаешь, о чем я. Старинные Семьи не хотят, чтобы Тоскливиус победил. Но они не против, чтобы тот одолел Мага. Они дождутся момента, когда Маг ослабнет, и тогда нападут.

– Когда они решат, что я ослаб.

– Какая разница.

Агата смотрит туда, где обычно сидит Баз.

Нил и Дэв, еще один друг База – или кузен, – сидят рядом и разговаривают, наклонив друг к другу головы.

– Вряд ли Баз бросил школу, – говорит Агата.

Сидящая напротив нас Пенни чуть подается вперед, перехватывая взгляд Агаты:

– Ты что-то знаешь? Баз тебе рассказал?

Агата смотрит в тарелку:

– Он ничего мне не говорил.

– Наверняка говорил, – настаивает Пенни. – Ты последняя общалась с ним.

Я напрягаюсь.

– Пенелопа! – сквозь зубы говорю я.

– Мне наплевать, что вы оба договорились, будто ничего не было. – Она машет рукой в нашу с Агатой сторону. – Это важно. Агата, ты знаешь База лучше любого из нас. Что он тебе рассказал?

– Она знает его не лучше меня, – возражаю я. – Я живу с ним.

– Отлично, Саймон, и что он рассказал тебе?

– Ничего, что дало бы мне повод считать, будто он бросил школу и решил целый год не докучать мне!

– Для этого ему даже не обязательно находиться здесь, – еле слышно произносит Агата.

Меня злят ее слова, хотя только вчера я думал о том же.

– С меня хватит, – говорю я. – Я иду к себе. Насладиться одиночеством.

Пенни вздыхает:

– Саймон, успокойся. Не наказывай нас только потому, что огорчен. Мы ничего тебе не сделали. – Она смотрит на Агату и наклоняет голову набок. – Ну, по крайней мере, я.

Агата тоже поднимается:

– Мне пора заняться уроками.

Мы вместе идем до двери, потом Агата молча направляется в Дормиторий.

– Агата! – зову я.

Но она уже далеко.

Вся комната в моем распоряжении, а я даже не могу толком насладиться одиночеством. Теперь пустая постель База кажется мне зловещей.

Призываю Меч Магов и тренируюсь на чужой половине комнаты. Баз этого терпеть не может.

Саймон

Следующим утром База также нет на завтраке. И через день тоже. Его нет на уроках.

У футбольной команды начинаются тренировки, его место занимает другой парень.

Через неделю учителя перестают называть имя База при перекличке.

Еще несколько дней я преследую Нила и Дэва, но, похоже, они не прячут его где-нибудь в амбаре…

Знаю, что должен радоваться отсутствию База – я всегда говорил, что мечтаю освободиться от него, – но у меня такое ощущение, что это… неправильно. Люди не должны вот так исчезать.

Баз бы не исчез.

Баз… незабываемый. Как жирное пятно, только в человеческом обличье. Человеческом лишь отчасти.

Через три недели после начала четверти я по-прежнему прохожу мимо футбольного поля, ожидая увидеть База на тренировке, а когда не нахожу его, то круто разворачиваюсь и направляюсь на холмы за территорией школы.

Сперва я слышу приветствие Эб и только потом вижу ее.

– Эй, Саймон, какие люди!

Она сидит в траве на некотором расстоянии от меня, а на ее коленях свернулась в клубок козочка.

Если позволяет погода, Эб проводит время на холмах. Иногда пускает коз побродить по школьной территории. Она говорит, что они отлично справляются с сорняками и хищными растениями, которые при удобном случае могут вас сцапать. В отличие от коз, они волшебные. Как-то я спросил Эб, не вредит ли козам, когда они поглощают магию.

– Саймон, они же козы, – сказала она. – Они могут есть что угодно.

Я подхожу ближе и вижу, что у Эб покраснели глаза. Она трет их рукавом свитера – старого уотфордского свитера, превратившегося со временем из красного в розовый, с коричневыми пятнами на горловине и манжетах.

Встреть я кого-нибудь другого, то забеспокоился бы. Но Эб такая плакса. Она словно ослик Иа, который все время проводит с козами и не позволяет Винни Пуху и Пятачку подбадривать себя.

Ее плаксивый нрав действует Пенелопе на нервы, но мне все равно. Эб не дает мне советов не вешать нос или видеть во всем только хорошее. И это здорово.