Зак и Мия - А. Дж. Беттс

Она не выходила в онлайн целых три дня, но я все равно пишу:

привет, соседка, ты как, попробовала тосты с сыром? у меня еще куча ценных кулинарных советов, если что. пишут, что вчера в испании один парень упал в цистерну с клеем, прикинь как влип? почему-то решил что ты оценишь.;-) короче, меня выписывают в субботу, так что если будешь стучать в стенку, учти что тут может оказаться какой-нибудь дряхлый дед. желаю удачно закончить 12-й класс, к счастью, такие вещи нужно делать всего однажды.

твой сосед

зак

Тут же загорается зеленая точка чата.

Мия: Хельга!

Зак: о, сколько лет сколько зим

Мия: Я теряю волосы. Прям клочьями. Вся подушка засыпана

Зак: это нормально

Мия: Нихрена не нормально!!

Даже странно, что она стала терять волосы только сейчас. Бросаю взгляд на ее юзерпик. Огромные солнечные очки, поза на камеру, густая каштановая шевелюра. У меня только-только отрос робкий ежик миллиметра в два.

Зак: они отрастут обратно

Мия: У меня выпускной через 6 недель!

Зак: значит, не надо будет заморачиваться с укладкой

Мия:?!

Зак: ну, одной проблемой меньше, типа

Мия: У меня волосы выпадают, а тебе смешно?!

Зак: эммм нет… но можно подобрать модный парик;-)

Мия: ПОШЕЛ ТЫ

Это наезд, без которого я бы мог обойтись. Я убираю руки с клавиатуры.

Мия: Ты что, издеваешься?

Даже не думал. Просто почти все теряют волосы после химии. Она не могла этого не знать.

Мия: Для тебя это, реально, повод поржать?

Она быстро печатает, быстрее меня. Ее слова впиваются в меня, как колючки. Разумеется, в химиотерапии нет ничего смешного, но что теперь – плакать? Если не смеяться над собой, как еще все это пережить?

Мия: ДУМАЕШЬ, МНЕ НРАВИТСЯ ВЫГЛЯДЕТЬ ВОТ ТАК???

Зак: думаю, у тебя сейчас нет выбора

Мия: ДУМАЕШЬ Я ПРЯМ МЕЧТАЛА ОБЛЫСЕТЬ И СТАТЬ УРОДИНОЙ КАК ТЫ?

Ну ничего себе.

Мия: ТАК ЧТО НЕЧЕГО РЖАТЬ

Зак: никто над тобой не ржет

Мия: И НЕ

Я вырубаю чат. Прячусь от нее в безопасный оффлайн.

Тут же раздается стук в стену – не знаю, она извиняется или продолжает рвать и метать. Я не отвечаю. Нашла, блин, мальчика для битья. БУМ, раздается с той стороны, БУМ, и я не прислоняюсь к стене, но чувствую каждый удар внутри.

Ее сообщения теперь падают мне в почтовый ящик.

Гребаный рак уже отобрал у меня каникулы,

Рождество и Новый год, а теперь отбирает

последнее что у меня осталось хорошего.

Я НЕ ПОЙДУ НА ВЫПУСКНОЙ В ДРАНОМ ПАРИКЕ,

ЯСНО??

Хельга!

Хельга?

Я больше так не могу

Хельга

Но я тоже так не могу. Я выключаю «айпад» и зарываюсь под одеяло.

Слышно, как ее рвет в туалете, но мне все равно. У меня не хватит сил вытянуть нас обоих.

Я наблюдаю за траекториями движения людей под окном. Одни стремятся в сторону входа с цветами под мышкой, другие выходят из дверей и спешат к парковочному автомату, после чего уносятся прочь на машинах.

Среди прочих я вижу мать Мии, которая передвигается нервными рывками. Сейчас она остановилась у клумбы, чтобы покурить. Она выглядит слишком молодой, чтобы иметь такую взрослую дочь. Еще она выглядит слишком испуганной. Готовой сорваться и сбежать в любой момент.

По правде сказать, мне иногда не хватает мамы. Она умеет не терять голову. Знает, что даже если нет настроения, всегда можно найти силы на один кроссворд.

Сделав последнюю затяжку, родительница Мии ныряет в главный вход. Минуту спустя я вижу, как она мелькает за окошком в моей двери. Следом идет целая толпа врачей – пятеро или шестеро. Это странно, потому что еще не время обхода. Я снимаю наушники и прислушиваюсь.

В соседней палате открывается дверь, люди заходят внутрь, и среди прочих шагов я узнаю цоканье каблуков доктора Анеты.

Последний раз, когда меня навещало сразу столько врачей, меня поздравляли с удачным первым курсом лечения. Принесли пирожные, пожимали мне руку, и затем я отправился в обычный мир. Может, Мию тоже сегодня выпустят? Тогда она еще удачливей, чем я думал. После позавчерашнего она мне больше не писала, я тоже не писал. Какой смысл?

– Как дела, Зак?

Я даже не заметил, как вошла Нина.

– Да ничего, вот, ноги разминаю, – отвечаю я, прохаживаясь по палате. Мои ноги, скрытые спортивными штанами, сейчас худые и бледные, но они скучают по бегу

– Я подумала, давай сыграем, – Нина подключает приставку

Я возвращаюсь к кровати.

– После стольких недель поражений ты все еще надеешься победить?

– Это мой последний шанс!

Но я качаю головой.

– Давай завтра, – говорю я. Хочу услышать речь, которая начнется за стенкой в любой момент. Думаю, все отделение будет радо отправить Мию восвояси. Не уверен даже, что для нее приготовили пирожные.

Нина включает телевизор.

– Смотри-ка, «Делай ноги». Обожаю этот мультфильм, а ты?

На экране пингвин танцует чечетку, но это не заглушает реплик за стеной. Там не прощальная речь. И голоса не радостные.

– Мия, послушай, – говорит голос ее матери.

– Послушай нас, Мия, – говорит голос доктора Анеты.

– Нет.

– Что происходит? – спрашиваю я у Нины, которая пытается сделать звук телевизора погромче.

– Не сработало, – говорит она, и я не понимаю, про телевизор речь или про лечение Мии.

– Нет, нет! – повторяет Мия снова и снова, и мое сердце съеживается от боли. – Нет. Нет…

– Мы говорили, что это может потребоваться. Ты же помнишь, мы тебя предупреждали, – продолжает доктор Анета. – Это не ампутация, это сохранение конечности, стандартное решение, и на данный момент – единственное возможное.

– Может, нужен еще один цикл, и…

– Ты прошла уже четыре цикла. Дополнительные не уменьшат опухоль. Послушай, Мия…

– Мия, послушай…

Для ее случая операция – хороший вариант, надежный. Опухоль удаляется, пересаживается новая кость, шансы на выживание взлетают до небес. Правда, нога до выпускного никак не заживет. На реабилитацию понадобятся месяцы. И останется шрам.