Очень серьезная организация - Сергей Соболев

Оксана, смирившись, уселась в кресло. На нее напало странное оцепенение: не могла ни шевелиться, ни даже, кажется, думать о чем-то. Теперь, когда она добралась наконец до дому и когда рядом находится родная душа, все, что с ней произошло сравнительно недавно, всего несколько часов тому назад, казалось фантазией, дурным сном.

Определенно, сейчас все ее недавние страхи казались надуманными. Ну или сильно преувеличенными, скажем так. Оксана даже допускала, что ею были неправильно истолкованы слова двух мужчин, которые она невольно подслушала там, на базе, которую охраняет ее Андрей. Надо признать, что тот подслушанный разговор поначалу ее сильно напугал. Да чего уж там: она бежала оттуда стремглав, не помня себя. Часа два или три плутала по лесу, пока какой-то добрый человек, ехавший по лесной дороге на велике, не подсказал ей кратчайший путь до станции…

Там же, на станции, на маленькой привокзальной толкучке, она купила себе эти дешевые шлепанцы. На нее напал какой-то психоз: Оксане было так страшно, что она какое-то время не осмеливалась даже показаться на перроне. Потом все ж решилась и, когда подошла следующая электричка, прошмыгнула в хвостовой вагон. Но из-за того, что нервничала, все перепутала: электропоезд этот шел, как выяснилось, не в Киев, а в обратном направлении. Проехав пару остановок, сошла с электрички в райцентре Богуслав. Там, в газетном киоске, купила карточку для таксофона. Сначала позвонила матери на домашний: сказала, что потеряла мобильник, что волноваться не следует, что она скоро уже будет дома. Потом попыталась дозвониться на домашний номер Гайдукову-старшему, но ни Юрий Алексеевич, ни его супруга Алена к телефону не подошли… Анна Николаевна принесла в гостиную таз, до половины наполненный теплой водой, а также пару чистых рушников.

– Детка, опусти ножки в воду… Вот так… Ничего, я сейчас тебе эту царапину йодом прижгу… Мне еще от бабушки известен хороший рецепт… Сама сделаю целебную мазь! Вот увидишь, через пару дней и следа от этой вавки не останется!

– Мама, ты не волнуйся… пожалуйста. Со мной все в порядке.

Анна Николаевна присела на корточки и принялась осторожно обмывать исколотые, исцарапанные ноги – они выглядели так, как будто дочь бегала босиком по ссохшейся жесткой стерне или по бритвенно острой осоке.

– Оксана, ну что ты такое говоришь?! Как это – «не волнуйся»? Я мать тебе или кто? Расскажи-ка мне, детка, что стряслось? Я ведь вижу… чувствую, что что-то случилось. Тебя кто-нибудь обидел? Может, Андрей?.. Он что-то лишнее себе позволил, да? Я всю ночь не спала! Не удержалась и позвонила на твой сотовый, но ответил какой-то незнакомец. А после вообще не могла дозвониться! Кстати. Где твои туфли, Оксанка? Нич-чего не понимаю…

– Мама, при чем тут Андрей? – произнесла спекшимися губами Оксана. – Я его люблю. Он ко мне тоже хорошо относится. Я очень устала, мамуля. В принципе все нормально. Хочу в душ… а потом – спать…

Анна Николаевна вздохнула. Оксана, что давно уже не секрет, характером пошла в бабушку. Если та не хотела что-то рассказывать, из нее и клещами слова не вытащишь…

– Мама, кто-нибудь нам звонил? – сделав над собой усилие, поинтересовалась Оксана. – Меня кто-нибудь спрашивал?

– Что? Ах да… – Анна Николаевна вытерла дочери ступни, после чего стала обрабатывать антисептиком царапину, оказавшуюся, к счастью, не такой глубокой, как ей поначалу казалось. – Звонил в районе полудня… какой-то парень. Спрашивал тебя… Не больно? Не щиплет? Я вот думаю… может, перебинтовать? Или ограничимся пластырем и «сеткой»?

– Нет, не больно. Пластыря будет достаточно… А этот парень как-то назвался? И что ему нужно от меня?

– Сказал, что твой однокурсник… но я что-то по голосу его не узнала. Спросил, где ты и когда будешь дома. Я сказала, что ты скоро приедешь. Спросила, что передать, но он положил трубку… Ну вот, теперь можешь идти в душ. А я пока тебе сделаю чай с медом и молоком…

После того как Оксана приняла душ, Анна Николаевна еще раз обработала царапины и наложила на поврежденные участки кожи свежие полоски пластыря.

– Детка, выпей сначала чаю. Потом я тебя кормить буду…

– Мама, не надо. Ничего не хочу. Если только воды… И побольше!

Анна Николаевна принесла с кухни пластиковую бутылку минералки. Налила в стакан, передала дочери. Оксана выпила, жестом попросила налить еще. Анна Николаевна выполнила ее просьбу. Дочь выпила стакан залпом.

– Оксанка, на тебе лица нет! Что с тобой, детка? – В голове у Анны Николаевны вдруг возникла мысль, заставившая ее похолодеть. – Слушай… а вы с Андреем, часом, не того?.. Может, вы какие… гм… нехорошие вещества употребляете?

Оксана вымученно улыбнулась:

– Если ты намекаешь на наркотики, то… нет, не употребляем. И «травку» не курим. Я просто себя не очень хорошо чувствую. Подпростыла, наверное… Но ничего страшного, пройдет.

Она решила пока не говорить матери всей правды. Ни о том, что три дня назад, в понедельник, была у гинеколога – результат этого визита оказался вполне предсказуем, учитывая и сам факт «задержки», и ее собственные внутренние ощущения. Ни о другом: о том разговоре, имеющем отношение к Андрею, что она ненароком подслушала на базе. Про беременность она расскажет маме чуть позднее, потому что сегодня у нее и без того имелась масса поводов для переживаний и волнений. Что касается невольно подслушанного ею, то Оксана намеревалась поделиться этой информацией исключительно с одним Юрием Алексеевичем. Он ведь родной брат Андрея, да еще к тому же и сам человек многоопытный, работает в спецслужбах…

Да, именно так. Нужно как можно скорей встретиться с Гайдуковым-старшим и рассказать ему слово в слово обо всем, что ей довелось этим утром услышать собственными ушами. А уж он-то наверняка сообразит, что там на этой самой базе происходит, что за люди там такие объявились и что нужно сделать, чтобы с Андреем вдруг не случилось какой-нибудь беды…

– Мама, у тебя записан номер мобильного телефона Юрия Алексеевича?

– Кого, кого? – удивилась поначалу Анна Николаевна.

– Гайдукова, который квартиру у нас арендует… Брата моего Андрея.

– А-а… теперь поняла. Где-то был записан. А зачем он тебе?

– Привет от Андрея хочу передать. Найди для меня этот номер, хорошо? И подай мне, пожалуйста, телефонный аппарат.

Оксана чувствовала себя в эти минуты очень неважно. Ее била мелкая дрожь. Ей было зябко, все время хотелось пить. В глазах как-то странно двоилось, в горле сильно першило, где-то глубоко под черепом пульсировала боль, отдаваясь болезненными толчками в лобовых долях, заставляя ее время от времени страдальчески морщиться и прикрывать веки…

Сотовый Гайдукова-старшего – Анна Николаевна нашла его номер в своей записной книжке – не отвечал. «Абонент временно недоступен». Оксана еще раз попыталась позвонить Гайдукову на домашний телефон. К счастью, на этот раз ей ответили.

– Юрия Алексеевича нет дома, – сказал женский голос. – А кто его спрашивает?