Al Azif. Книги I-III - Винсент О'Торн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мысленно напевая балладу о местном кузнеце, жившем в моём доме примерно сто лет назад, я брёл по узкой тропинке, в сторону Лягушачьего Моста. Старые ветхие доски скрипели уже от факта своего существования. Им почти никто не пользовался, кроме меня, ибо это был прямой путь до Шварцгрюнского леса, и Фелдиха Дрикка, который, по неведомой и ему причине, всегда предавался алкогольным возлияниям именно на этом мосту. Тот день был как раз таким. Каждый день, практически.
– Оооо, – завыл, как раненный медведь, Фелдих, – Лекарь идёт. Сил наш дорогой. Как поживает миссис Сил? – он громко икнул, в дополнение.
– Спасибо, Фелдих. Всё хорошо. А с тобой что? Почему ты опять пьян?
– Смотри, Сил, – он протянул мне керамический сосуд, от которого явственно пахло брожением ягод и розмарином, – В таверне тоже умеют мешать дары природы, – он хохотнул.
Я забрал у него ёмкость с алкоголем и потряс возле уха. Жидкость была густая, и немного шипела, пенясь.
– Давай ты на этом закончишь, Фелдих и пойдёшь спать прямо сейчас? Ты ведь с ночи бродишь, я тебя знаю.
Он начал что-то мямлить, ковыряя гнилую доску под собой.
– И не спорь. Как проснёшься, заходи ко мне. Я буду готовить лекарства, скорее всего. Будем тебя лечить. Но ответь, всё же. Почему ты опять пьян? Я дал тебе средство, чтоб ты на тысячу шагов не подходил к этому зелью.
– И противно было, врачеватель. И мерзко. И всяко. Но я выпил, а дальше пошло, как родное.
– Я тебя услышал. Сначала поправлю тебе голову, а потом дам такую настойку, чтоб ты даже нюхать пойло своё не смог. Приходи, всё будет, но сначала отоспись.
– Не думаю, что я хочу, Сил, но давай. Мы попробуем.
Пару раз вновь икнув, он встал и отправился в сторону своего дома. Его, предсказуемо, ждала взбучка от жены и отца, который, несмотря на возраст, был порой шумнее урагана, но на тот момент я ничем не мог этому пьянчуге помочь. Проводив Дрикка взглядом, я отправился дальше.
Лес тихо нашёптывал свои тайны, играя на ветру листвой, что напиталась солнцем, но ещё не успела растерять влагу, после прошлого дождя. Я специально выходил пораньше, ибо путь предстоял мне неблизкий. Травы и кустарник возле поселения предоставляли мало полезных свойств, так как были отравлены людским присутствием. Травы из чащи получали мало тепла и света, зачастую поражённые личинками и плесенью. Меня интересовали растения на опушке, до которой я добирался примерно за два-три часа быстро шага по тропинкам, что были мне известны уже давно, и, отчасти, были мною же и вытоптаны. Периодически, этими тропами ходила и моя жена, но у неё не было такого дара – находить нужные ингредиенты. Те зелья, разумеется, мы тоже успешно продавали, ибо смешивала она прекрасно, но действовали они чуть хуже, как если бы смешивал один я – мне всегда не хватало быстроты пальцев. Вероятно, просто не повезло от природы, или же виной был один неприятный случай из детства, связанный с собакой. После того раза, пальцы долго меня не слушались, и именно в ту пору я и изучал то, чем сейчас занимаюсь, чем живу, чем зарабатываю на жизнь. Тем, что свело меня с моей Делмой. Я тогда ползал по кустам перепачканный землёй и покусанный пчёлами. Если откинуть пчёл, то схожая ситуация. Откинуть пчёл и знакомство с юной травницей из соседней деревни. Она выбирала цветы клевера, которые должны были подойти ей больше, с чем я ей помог, а уже вечером я выяснил, что всегда добавлял слишком много хвои в анисовый эликсир. Всё это я вспомнил кстати, и набрал немного сосновых веточек. Последней в сумку была поставлена банка клубники. Я не планировал её собирать, но она попалась на глаза, и была весьма спелой. Ещё оставался базилик, но он рос, разумеется, не в чаще, а возле моего дома, и его нужно было лишь собрать. И именно на мыслях о базилике меня и настиг тот дождь, что всё уничтожил.
Сначала это были маленькие капли, долетавшие до меня раз в несколько минут, и я продвигался в сторону дома лишь чуть быстрее, чем шёл до опушки. Капли, не собираясь довольствоваться малым, крепли, их становилось больше, и мне пришлось нарастить темп, в итоге, перейдя почти на бег, что было, разумеется, не очень правильным поступком, так как тропинки, хоть и были мне знакомы, но не предназначались для быстрых перемещений, тая в себе множество опасностей в виде рельефа и торчащих корней. Разумеется, лес наказал меня за спешку, поймав за ногу. Падая, я ставил себе главной задачу, сберечь набранное в сумке. Мне удалось, и я не рассыпал груз посреди лесной чащи, что было лишь половиной успеха, ведь он всё ещё мог намокнуть, став непригодным. В лес я всегда ходил в плаще, который был сшит на заказ у одного умельца, и имел свойство не пропускать влагу. Как раз в тот раз, он был надет на мне, не смотря на очень тёплую погоду. Мои мучения от жары не стали напрасными, и плащ выступил неплохой защитой для сумки. Впрочем, оказалось, что последнее испытание на этом забеге ждало меня на финише. В чаще леса, я не мог оценить полный разгул стихии, но на открытом пространстве погода бушевала не на шутку, и она решила, что Лягушачий Мост должен стоять последний день. Уж не знаю, смыло ли его, или сдуло ветром, или случилось что-то ещё, но он практически полностью отсутствовал. Некоторые части торчали из воды, кое-что валялось рядом на берегу, остальное же утащило течение. Так моя больная нога познакомилась с ледяной водой. Сейчас я понимаю, что ужасающей судьбы меня спасло отсутствие открытой раны. Уже тогда отблески поверхности реки мне показались какими-то необычными, но я слишком спешил, а потом Он отвлёк остатки моего внимания.
Я застыл под навесом своего дома и смотрел, как он шёл по улицам моего городка, будто