Созвездье Пса - Андрей Валентинов

Сибиэс действительно скоро появляется, но мы с Д. тут же понимаем, что вождь вполне может обойтись и без наших проблем. Взгляд его грустен, рассеян…

В общем, как всегда.

…Копаете? Хорошо… Откопали? И это хорошо. А он, стало быть, Сибиэс, чувствует себя не ахти, то ли печень, то ли совсем даже не печень. Того и гляди в больницу уложат. А Сенатор Шарап завтра катит в Киев на свою парламентскую сессию, так что экспедицию придется тянуть нам с Д.

Окончательно убеждаюсь, что с начальством все в полном порядке. Когда Сибиэс начинает ныть и жаловаться на печень, значит, дела идут как должно. А вот когда он, не приведи господь, начинает активничать…

Ничего, Сибиэс, все будет нормально! Чаю бы зашел выпить, что ли, а то и на пляж бы заглянули, со скалы попрыгали… Вон мы уже как загорели, а ты все белый! Здесь, конечно, не Женевское озеро, но все же…

Бедняга Сибиэс! Что-то он и вправду киснет. Рано, рано еще болеть, небось когда при Старом Кадее вставал каждое утро в полшестого и торчал тут, под этим ненормальным солнцем, как огурчик был! Нет, в Херсонесе расслабляться нельзя… Куда же ты, хоть погляди, чего выкопали!

Было начальство — нет начальства. …Маленький мальчик в Казарму залез. Там караулил его Сибиэс. Хищно взметнулся над жертвою клык — маленький мальчик попал на шашлык…

Д. придавлен чувством свалившейся ответственности. Впрочем, это в его интересах — надо же поста-жироваться перед тем, как в следующем году везти сюда эту ораву самому! Ничего, ничего, разберемся…

Что, кладочки, говоришь, у тебя лезут? Они и у меня лезут. Ну ладно, пошли поглядим…

…Кошмар! Кошмар и дикий ужас! А сколько тут у тебя строительных периодов? Два, говоришь. Не-е-ет, не два тут периода. Это что вылазит? Сам вижу, что водосток. Ладно, давай цигарку, поглядим попристальнее…

Слушай, а ты уверен, что это еще не копано? Точно уверен? А бутылка пивная откуда? Ну-ну…

Лист 7.

…Описание черепицы. Найдено восемь фрагментов, в том числе три с бортиками. Бортики высокие, клювовидные…

После обеда к нам заглядывает несколько оклемавшийся Сибиэс, и мы все вместе отправляемся на пляж, то есть на все те же наши скалы. Быстро совершаем дежурный заплыв по скучной теплой глади и поудобнее располагаемся на камнях, скуки ради наблюдая за Лукой. Наш тюлень не спешит вылезать из родной стихии (тюлень и есть!), время от времени совершая непонятные маневры, сходные с противолодочным зигзагом. Вскоре смысл сих экзерсисов обнаруживается:

Лука, словно конвойный авианосец, совершает виражи вокруг какой-то незнакомой дамы. Время от времени тюлень шумно отфыркивается и с победоносным видом поглядывает на нас.

Все понятно. Боевая тропа! Лука преследует цель не только на суше, но и на море. Видать, скоро летать станет!

Наше укоризненное «а-а-а-а!» несется над морем. Лука отзывается бодрым «бе-е-е-е!» — и уплывает с неизвестной дамой вдаль.

Ладно, теперь можно покурить и побеседовать, тем более что в последнее время беседовать с Сибиэсом приходится нечасто. А жаль, с такими, как он, приятно разговаривать на самые неактуальные темы. Актуальные-то с любым дураком обсудить можно! А вот чего-нибудь позаковыристее…

Ну, например, такой вполне херсонесский вопрос: отчего, собственно говоря, все это погибло? Почему пала Византия? Великая империя, самое культурное государство в мире, самое богатое, да еще с колоссальным опытом Римской империи. Держава, раскинувшаяся в лучшие годы от моря Черного до моря Красного, от Эбро до Евфрата…

Сибиэс задумчиво почесывает бороду. И вправду — почему?

Судьба империи! После гибели Византии сюда, в Крым, приплыли турки и сровняли с землей то, что еще оставалось от Херсонеса. А через четыреста лет после гибели Второго Рима в Крым ворвались орды Фрунзе, и Юра Пятаков вместе с доброй бабушкой Розалией Самойловной Залкинд всю зиму тешились расстрелами. Впрочем, Розалия Самойловна, не вынося звука стрельбы, предпочитала топить белых гадов в севастопольской бухте.

…Горькая память давней войны, горькая пыль крестного пути, горькая полынь забытых могил, горькая слава последних героев, вставших за честь страны, встретивших тонкой сталью штыков Красный Армагеддон, кинувшихся в жерло Мальмстрима… Убитые, расстрелянные, изгнанные, рассеянные от колымских тундр до африканских песков, над вашей памятью сомкнулась пучина Черного моря, над вашими костями клубится черный ил…

Понимая, что Луку мы едва ли дождемся, поскольку защитная жировая прослойка обеспечивает ему длительное автономное пребывание в воде, начинаем собираться. Сибиэс опять жалуется на самочувствие и все вздыхает о тех славных временах, когда он попросту копал (если по-нашему, то «стоял на кирке») в экспедиции легендарного Стрежелецкого. Я тоже вздыхаю — стоять на кирке, не занимаясь дневниками, отчетами и всякой бухгалтерией, и еще у самого Стрежелецкого! Да…

…Стрежелецкий был одним из последних Великих Херсонеса. Именно он, собрав молодежь из разных городов — и Старого Кадея, тогда еще отнюдь не старого, и Великого Бобра, которая в те годы была всего лишь аспиранткой, и сибарита Балалаенко, еще худого и юного, вместе с ними начал копать наш Портовый район. Из его экспедиции вылупились три новые, затем еще две…

Увы, Великих Херсонеса почти не осталось.

Нет отчаянного смельчака Константина Гриневича, первым решившегося опуститься в громоздком водолазном скафандре на дно Карантинной бухты в поисках таинственного Страбонова города.

Нет старика Белова, раскопавшего Северный район с его потрясающей красоты базиликами, с тех пор пропечатанными на сотнях открыток и проспектов.

Нет и легендарного Лепера, первого знатока херсонесского некрополя. И никому не пожелаешь его судьбы.

Нет уже и Стрежелецкого.

Только старый Волк Акелла, давно уже выгнанный на пенсию, ославленный и осмеянный, все еще копает свой знаменитый театр, каждый день набирая в экспедицию бог весть на какие деньги крымскую шпану — отчаянных «волчат».

Его товарищу по несчастью, мрачному чернобородому москвичу Беляеву повезло меньше: оклеветаный и выгнанный с работы, он навсегда расстался с лерсонесом. Лагерь, который он строил много лет, прибрали к рукам более основательные люди.

Не копает уже и Старый Кадей. Он сам предпочел бросить это неблагодарное занятие.

Держится покуда еще Большой Бобер со своим Урлагом. Но к ее владениям уже подбирается Гнус…

Что и говорить, нелегкие времена сейчас в Херсонесе! Похоже, Сибиэс покидает вахту вовремя, и нелегко будет Д. держать здесь оборону. Настает эпоха Гнуса, сдадут весь Хергород кооператорам в аренду — и останется наследие Великого Косцюшко только на старых негативах из архива. Ежели, конечно, сам архив не используют под кооперативный ресторан.