Сестра Керри - Теодор Драйзер

— И не огорчайтесь из-за людей, с которыми вы живете, — добавил он на прощание. — Я помогу вам.

У Керри было такое чувство, точно чья-то могучая рука протянулась к ней, чтобы вытащить ее из беды. Две мягкие и красивые зеленые десятидолларовые ассигнации были зажаты у нее в руке.

До сих пор еще никто толком не разъяснил и не понял истинного значения денег. Когда каждый из нас уяснит себе, что деньги прежде всего означают вознаграждение моральное и только так должны восприниматься, что деньги — это возмещение честно затраченной энергии, а не привилегия, добытая незаконным путем, — тогда многие из наших общественных, религиозных и политических неурядиц отойдут в область преданий. Керри Мибер смотрела на деньги так же, как и огромное большинство. В старину говорили: «Деньги — это то, что есть у других и что нужно добыть мне», — это изречение могло бы прекрасно выразить ее представление о деньгах. Вот сейчас она держала их в руке — две мягкие зеленые ассигнации и, обладая ими, уже чувствовала себя неизмеримо сильнее. Эти бумажки сами но себе были силой. Человек ее умственного развития радовался бы, если б его выбросило на необитаемый остров с целым тюком денег, и только долгие муки голода научили бы его, что деньги иногда не имеют никакой ценности. Но и тогда такая вот Керри не стала бы размышлять об относительной ценности денег; она, бесспорно, думала бы лишь о том, как обидно обладать таким могуществом и не иметь возможности им пользоваться.

Расставшись с Друэ, бедная девушка в полном смятении чувств продолжала свой путь. Ей было немного стыдно, что она проявила слабость и взяла деньги. Но она так нуждалась, что не радоваться помощи было невозможно. Наконец-то у нее будет красивая новая жакетка! Наконец-то она купит себе красивые ботинки на пуговках! У нее будут чулки, новая юбка… И снова, как и в тот раз, когда она распределяла свой будущий заработок, Керри вдвое переоценила покупную способность своих денег.

Что же касается Друэ, то у нее сложилось вполне правильное мнение о нем. В ее глазах, да и в глазах всего света, он был славный, добродушный малый. Он никому не причинял зла. Он дал ей денег только по доброте, только потому, что понимал, в какой она нужде. Правда, он не дал бы такой суммы нуждающемуся мужчине, но следует помнить, что нуждающийся мужчина, естественно, не мог бы тронуть его так, как молодая девушка. Друэ был женолюбом. Он не мог смотреть на женщину без вожделения. В то же время стоило какому-нибудь нищему попасться ему на глаза и сказать: «Мистер, я умираю с голоду», как Друэ охотно дал бы ему столько, сколько, по его мнению, полагалось давать нищим, после чего тотчас же забыл бы об этом. Он не стал бы предаваться размышлениям и философствовать. В его уме не происходило таких процессов, которые были бы достойны хоть одного из этих слов. Нарядный и цветущий, он был подобен беззаботному мотыльку. Если бы он лишился своего положения, если бы он стал жертвой хитроумных и ошеломляющих подвохов, которые судьба иной раз устраивает людям, он был бы столь же беспомощен, как Керри, столь же наивен и, если угодно, жалок.

Что же касается влечения Друэ к женщинам, то в его намерениях не таилось зла, ибо, стремясь к сближению с ними, он не видел в этом ничего дурного. Он любил ухаживать за женщинами, любил покорять их своими чарами, но он не был хладнокровным, бессовестным негодяем, — просто природные склонности влекли его к этому, как к высшему наслаждению в жизни. Друэ был тщеславен и хвастлив, красивая одежда кружила ему голову, словно легкомысленной девушке. Прожженный плут обошел бы его с такой же легкостью, с какой Друэ мог бы обольстить хорошенькую фабричную работницу. Его бесспорный успех в качестве коммивояжера объяснялся отчасти его добродушной веселостью, отчасти прекрасной репутацией его фирмы. Беспечным, жизнерадостным мотыльком кружился он среди людей — у него не было ни той духовной силы, которую можно было бы назвать интеллектом, ни единой мысли, которая была бы достойна эпитета «благородная», ни каких-либо чувств, которые могли бы долгое время волновать его. Какая-нибудь современная Сафо назвала бы его «свиньей», Шекспир сказал бы про него «мое резвое дитя», а старый пропойца Карио считал его умным, способным и деловитым человеком. Короче говоря, Друэ был таким, каким он мог быть при своих природных данных.

В этом человеке, несомненно, было нечто искреннее и располагающее, и то, что Керри приняла от него деньги, служило тому лучшим доказательством. Коварному совратителю с низкими целями под маской дружеского участия не удалось бы навязать ей хотя бы несколько центов. Люди, не обладающие большим умом, отнюдь не беспомощны. Природа научила диких зверей обращаться в бегство, почуяв скрытую опасность, например, внушила глупой маленькой белке необъяснимый страх перед ядами. «Бог хранит свои создания» — это относится не только к животным. Керри не была умудрена опытом, зато, подобно неразумным овечкам, обладала инстинктом. Но ухаживания Друэ почти не пробудили в ней инстинкта самосохранения, столь сильного в таких непосредственных натурах.

Расставшись с Керри, Друэ поздравил себя с успехом, он произвел на нее выгодное впечатление. Черт возьми, это возмутительно, что молодым девушкам приходится так туго! Надвигаются холода, а ей и надеть нечего. Это ужасно! Надо зайти выкурить сигару к «Фицджеральду и Мою». Мысли о Керри окрылили его.

Керри вернулась домой в приподнятом настроении, которое она никак не могла скрыть. В то же время полученные деньги ее серьезно смущали. Как она станет покупать обновки, когда Минни знает, что у нее нет ни цента? Прежде чем войти в дом, она уже твердо решила: покупать ничего нельзя. Для этого невозможно придумать никакого объяснения.

— Ну, как? — спросила Минни, имея в виду поиски работы.

Керри не обладала способностью обманывать и, чувствуя одно, говорить другое. Если порой она и отступала от истины, то уж, по крайней мере, в тех случаях, когда считала это необходимым.

Поэтому, вместо того чтобы жаловаться на неудачу в то время, как у нее было так легко на душе, она ответила:

— Мне кое-что обещали.

— Где?

— В универсальном магазине «Бостон».

— А это наверняка? — допытывалась Минни.

— Вот завтра я узнаю, — ответила Керри, которой вовсе не хотелось лгать больше, чем было необходимо.

Минни тотчас же почувствовала хорошее настроение Керри и решила, что сейчас самый удобный момент, чтобы осведомить ее, как относится Гансон к этой рискованной затее — приехать в Чикаго.

— Если ты не получишь этого места…

Она запнулась, не находя подходящих слов.

— Если я не получу ничего в самое ближайшее время, я, наверно, уеду домой, — сказала Керри.

Минни подхватила эту мысль.

— Свен тоже думает, что это, пожалуй, самое правильное… Во всяком, случае, на зиму.

Керри сразу же поняла все: они не желали держать у себя безработную родственницу. Она не осуждала Минни и даже не слишком осуждала Гансона. Но сейчас, сидя рядом с сестрой и обдумывая ее слова, она радовалась, что у нее есть деньги Друэ.