Большой десант. Керченско-Эльтигенская операция - Андрей Кузнецов

Действительное число орудий и минометов в зоне ответственности 5-го корпуса было несколько (но несущественно) выше приведенного в таблице. Из-за широкого применения трофейных орудий (советских, французских, чешских, польских и др.) артиллерия противника страдала сильной разнотипностью. Это создавало дополнительные сложности в снабжении боеприпасами. Основная масса огневых средств находилась на восточном берегу Керченского полуострова[22]. Зенитная артиллерия, в основном, располагалась там же. Кроме того, обеспечивалась сильная ПВО района Феодосии.

3.2.2. Авиация

Все ВВС в Крыму подчинялись 1-му авиакорпусу (генерал-лейтенант К. Ангерштайн, с 8 ноября — генерал-майор П. Дайхман), входившему в состав 4-го воздушного флота. Штаб 1-го авиакорпуса находился в Николаеве, а его командир — то в Николаеве, то в Крыму. Непосредственное управление ВВС на полуострове осуществлял «оперативный штаб „Крым“ 1-го авиакорпуса» в Симферополе во главе с полковником H.A. Бауэром.

Нет ни одной части немецкой и румынской авиации, которая действовала бы в период Керченско-Эльтигенской операции исключительно в районе Керченского и Таманского полуостровов. В разное время и разными силами принимали участие 1-й и 4-й авиакорпуса, входившие в состав 4-го воздушного флота. Кроме того, в период операции эти корпуса действовали в северном Крыму и на Днепре. Все это делает оценку сил ВВС противника, участвовавших в Керченско-Эльтигенской операции, несколько условной. Данные по частям 4-го воздушного флота, действовавшим в ноябре — начале декабря 1943 года в районе операции, даны в приложении 5, по числу самолетов 4-го воздушного флота в целом — в приложениях 6 и 7.

На 1.11.43 в Крыму находились приблизительно 140 боевых самолетов:

• истребители: 36 Bf-109G (I./JG52 и 15./JG52);

• пикирующие бомбардировщики: 49 Ju-87D (III./SG3 и румынская 3-я группа пикировщиков);

• ночные бомбардировщики: около 30 Go-145 (NSGr6)[23];

• дальние разведчики: 6 Do-217М, 7 Не-111Н, 9 Bf-110 (Aufkl.1(F)/Nacht, Kuesta Krim), всего 22;

• ближние разведчики: несколько FW-189 (часть сил 1.(Н)/21).

Сюда не включены 8 противолодочных самолетов BV-138С (1./SAGrl25), базировавшихся на Севастополь.

Наша разведка оценивала авиацию противника в Крыму даже скромнее — 120 боевых самолетов (50 истребителей, 50 бомбардировщиков, 20 разведчиков) и 50 транспортных и связных самолетов.

Понятно, что этих сил было недостаточно для обороны полуострова. Однако уже на следующий день ситуация изменилась. Несмотря на обострение ситуации под Киевом, в Крым были переброшены новые части авиации. Прибыла истребительная группа II./JG52, начали действовать несколько бомбардировочных групп (с крымских аэродромов и из-за Днепра).

Немецкие части были в значительной степени укомплектованы очень опытным личным составом. В частности, истребительные группы I./JG52 и II./JG52 были одними из лучших в люфтваффе, имели в своем составе асов с умопомрачительными счетами побед. В ходе операции они продолжали быстро увеличивать список своих побед, счет Г. Баркхорна в ходе операции перевалил за две сотни. К счастью, реальные успехи были в разы меньше, но не это главное. Немецкие истребители мало препятствовали нашей штурмовой авиации, предпочитая атаковать отставшие самолеты на отходе. Результат получался парадоксальный. Самолетов сбивалось много, но наземные войска противника практически не ощущали прикрытия с воздуха и в дни активных действий нашей штурмовой авиации испытывали большие проблемы. Аналогичная картина наблюдалась и во время налетов на базу флота в Камыш-Буруне.

Вероятно, самой ценной частью люфтваффе в Крыму была группа пикирующих бомбардировщиков III./SG3. Она также имела опытный личный состав. На счету группы, в частности, было уничтожение лидера и двух эсминцев 6 октября — событие, которое сильно сказалось на ситуации на Черном море. В ходе боев в ноябре — декабре III./SG3 действовала с огромной интенсивностью и оказала существенную поддержку войскам в восточном и северном Крыму. Сильной стороной пикировщиков, как всегда, было тесное взаимодействие с войсками через передовых авианаводчиков. Прекрасная организация взаимодействия в очередной раз была отмечена и в наших документах.

Пилоты румынской 3-я группы пикирующих бомбардировщиков до перехода на Ju-87 имели в среднем богатый опыт, применению «штук» обучались по немецкой методике. В общем, они действовали неплохо, но немцам все же уступали. Румыны летали с гораздо меньшей интенсивностью. Наши наблюдатели отмечали отсутствие индивидуального прицеливания, бомбометание проводилось всей группой «по ведущему». Кроме того, по каким-то причинам (видимо, языковой барьер) немецкие авианаводчики не могли наводить румынские самолеты, уже находящиеся в воздухе. Поэтому дело ограничивалось ударами по целям, намеченным перед вылетом. Все это делало румынскую группу менее ценным компонентом воздушной мощи.

3.2.3. Флот

В период операции военно-морскими силами на Черном море командовал Адмирал Черного моря вице-адмирал Г. Кизерицки, а после его гибели — контр-адмирал Г. Бринкман. Главным морским начальником на Керченском полуострове был начальник морской обороны (НМО) Кавказа[24]капитан цур зе Ф. Граттенауер. В его подчинении находились береговая оборона, порты и приданные легкие силы флота (десантные баржи, раумботы и т. п.), штаб размещался в Феодосии. В период операции появилась временная должность командира десантных барж в Керченском проливе. До своего ранения 19 ноября им был командир 3-й десантной флотилии корветтен-капитан Мэлер, затем временно исполнял обязанности обер-лейтенант цур зе Бастианс, а с 22 ноября стал командир 1-й десантной флотилии капитан-лейтенант Гиле.

Немцы использовали в проливе торпедные катера, раумботы и быстроходные десантные баржи (лучшие из всех трех десантных флотилий).

Торпедных катеров немецкой постройки в распоряжении Адмирала Черного моря числилось 10 (все — типа S26). Два из них находились в длительном ремонте, а остальные 8 были боеготовы. В ходе операции все 8 участвовали в выходах к Керченскому проливу. На вечер 31 октября 5 из них базировались на Киик-Атламу (Иван-Баба), а 3 были в Констанце. В отличие от наших скоростных, маленьких и маломореходных «Г-5» шнельботы были большими катерами с хорошей мореходностью. Хотя максимальная скорость «Г-5» (свыше 50 узлов) была существенно больше, чем у шнельботов (около 40 узлов), в условиях плохой погоды, характерной для ноября-декабря в районе операции, наши катера фактически не превосходили противника в скорости. Благодаря хорошей мореходности «немцы» могли использовать свое оружие в тех погодных условиях, когда у нас никто уже не мог вести огонь, кроме малых охотников.