Пять причин улыбнуться - Ирина Градова

— Ну…

— Я так и знал, — улыбнулся Олег, не дожидаясь ответа. — Сумма, о которой мы договорились, остается той же.

— Прекрасно, — кивнула Влада Григорьевна. Упоминание о деньгах заставило включиться в ее голове маленький счетчик, который ненадолго замкнуло от удивления. — Мы сделаем все, что в наших силах. Правда, Алечка?

Алечка растерянно кивнула. Из диалога между Владой и Олегом она поняла только то, что ей предстоит новая работа. Но какая?

Сергей заметил, что Алька весь вечер какая-то нервная. Когда раздался телефонный звонок, она аж подпрыгнула на стуле. Сделав вид, что не заметил ее тревоги, Сергей пошел за трубкой. Что это с ней? Боится, что придет кто-то из дремучего мира Алькой же выдуманных сказок и утащит ее куда-нибудь?

— Привет, Серега! — Сергей не очень-то удивился, услышав голос брата. — Ну как ты в своей холостяцкой норе?

— Ничего. Потихоньку. Ты так звонишь или по поводу?

— И так, и по поводу. А что, отвлекаю? Может, кто-то у тебя появился?

— Не болтай ерунды, — раздраженно отозвался Сергей. Ему был неприятен игривый настрой братца.

Чего он не любил в младшем брате, так это чрезмерной жизнерадостности и добродушной фамильярности, с которой он общался со всеми без разбора. Впрочем, эта фамильярность частенько шла ему на пользу. Брат, в отличие от Сергея, умел располагать к себе людей, вызывать в них доверие. В то время как старший брат тушевался и дичился, общаясь со сверстниками, младший обзаводился друзьями и приятелями. И тех и других у него было так много, что Сергей даже не мог их сосчитать. Он не завидовал, нет. Просто удивлялся. Удивлялся тому, как его братец до сих пор не получил по голове за свою открытость.

— Вообще-то для твоего возраста нормально иметь любимую женщину, — назидательно произнес младший брат.

— А сам-то?

— Потому и звоню. Мама хочет, чтобы я немедленно познакомил ее со своей невестой.

— У тебя есть невеста? — удивился Сергей. Что-то он не помнил, когда в последний раз видел брата с девушкой.

— Ага.

— С каких это пор?

Молчание.

— Скрытность — не твой конек.

— Плевать. Главное, что мама хочет будущую невестку, семейный ужин, ну и все такое…

— С этого бы и начал. Значит, я должен явиться на ужин? — Сергей не любил семейные ужины, которые обожала устраивать мама. На них собиралась куча родственников и знакомых, в том числе тех, кого терпеть не мог Сергей. Один дядя Коля чего стоил! Все они галдели и постоянно друг друга перебивали. Каждый считал, что говорит нечто очень важное, но практика показывала, что «важное» — это поверхностные разговоры «за жизнь» или бессмысленная критика власти.

— Должен? Явиться? Ты чего, Серега? Как будто тебя зовут на ужин к президенту.

— К президенту я бы не пошел, — улыбнулся Сергей. — Мамочкин ужин — меньшее зло, — прибавил он, чтобы немного позлить брата. Любимчик матери, он всегда за нее заступался.

— Ну вот, приехали. Я ж к тебе, как к человеку, как к брату. А ты опять со своими заморочками. Интеллигенция вшивая.

— Коммерсант хренов.

— Вот и поговорили… Так тебя ждать?

— Когда?

— Завтра. К шести. Не забыл дорогу к родному дому?

— Забуду — позвоню. — Сергей сделал вид, что не заметил колкости брата. — Могли бы и раньше предупредить.

— Сам знаешь, как у мамы. Сегодня одно, завтра другое, а послезавтра — Новый год. Я ей говорю: папа недавно умер, какие праздники. А она: вот я и хочу, чтоб вы у меня устроились. Тебя, говорит, женю, а потом и до Сереги доберусь.

— Не дождется. В ЗАГС — только под гипнозом.

— Так я ей и сказал. Насчет тебя.

— А ты что же, собираешься?

— Не знаю пока. Поживем — увидим. Ну ладно, Серега. Пора мне. Ты там, это… Много не пей.

— Бай-бай, родитель. Постараюсь.

Сергей вернулся на кухню, где Алька беспокойно ерзала на стуле. Определенно, она выглядела чересчур нервной. Он не удержался и спросил:

— Да что с тобой? Вся извертелась…

— Да ничего, — пожала она плечами. — Все в порядке.

Сергей слишком хорошо изучил Алькины манеры, чтобы поверить этому «все в порядке», сказанному тоном послушной девочки. Губы снова искусаны. Сидит, плотно сжав колени. Да еще ерзает на стуле, и взгляд в пустое пространство. Наверняка что-то случилось. И конечно же на работе.

— Что там, в твоем агентстве?

Ему показалось, Алька напряглась. Во всяком случае, глаза у нее стали какими-то виноватыми.

— Ничего…

Врет, подумал Сергей. Раньше за Алькой этого не водилось.

— Давай начистоту. Уволить хотят? — продолжил допрос Сергей. Алька только мотала головой. — Ну и в чем тогда дело?

— Да ни в чем, — не выдержала Алька. — Убери глаза… То есть… не смотри на меня так. Просто я устала и хочу спать. И не люблю, когда меня допрашивают. Спокойной ночи, Сергей Павлович. У меня завтра тяжелый день.

Произнеся эту тираду со всей важностью, на которую она была способна, Алька выплыла из кухни. Сергей усмехнулся. Это что-то новенькое. Его маленькая протеже начала играть в какие-то хитрые игры…

Черт бы побрал семейные ужины! — мысленно ругнулся Сергей, хлюпая по раскисшему снегу. И черт бы побрал эту погоду!

На улице было влажно, вязко и промозгло. Уже стемнело, и Сергей брел практически на ощупь, руководствуясь только своими воспоминаниями о доме. Доме, в котором он прожил детство и юность. Кое-где мелькали огоньки фонарей. Но они были такими тусклыми, что у Сергея возникало чувство, будто это не фонари вовсе, а осколки погасших звезд, приклеенных к обшарпанным фонарным столбам.

Сейчас Сергей жалел, что не взял с собой Альку. С ней вся эта хлюпкая и скучная дорога казалась бы куда веселее. Что ни говори, а Алька умела видеть в жизни ту сторону, какой не видел он. Как в «Синей птице». Надеваешь на голову волшебную шапочку, поворачиваешь алмаз, и тебе становится видна совсем другая сторона жизни: яркая, полная неожиданностей, загадок и откровений. Снова поворачиваешь алмаз, и ни хрена. Только тусклая, сырая, промозглая мгла. Алька, похоже, всегда умела держать алмаз в том положении, в котором все представлялось ей ярким, достойным внимания. А вот у Сергея нет ни шапочки, ни алмаза. И никто не хочет с ним поделиться…

В знакомом доме горели приветливым светом окна. Сергей почувствовал облегчение. После смерти отца он был здесь второй раз. Боль все еще не утихла, но немного притупилась. Иногда Сергею казалось, что причина — в Альке. Ее улыбки заразительнее любого, самого безудержного смеха.