Между нами только 18+ - Анастасия Бельская

Но, кажется, не только Анжела решила, будто сейчас тут состоится великий мордобой. Усладов сам весь напрягается, и зачем-то снимает очки, убирая в карман пиджака. Идиот, не иначе — как он собрался драться со мной вслепую.

— Да расслабьте вы анусы, а! — рявкаю я, стремительно шагая мимо Усладова, но для удовольствия все же турнув его своим плечом, — я к шефу.

Кабинет Михалыча слишком близко, чтоб я мог за это время хоть чуть-чуть успокоится, а потому я влетаю туда таким-же взбешенным. Шеф удивленно приподнимает брови — и тут же прощается с кем-то по телефону.

— Максим, что за…

— Если ты не хочешь, чтоб я набил морду этому Усладову, то имей совесть, и сам сообщай мне обо всех факапах в нашей долбаной работе!!!

Лицо шефа сменяется пониманием — и это бесит еще сильнее.

— Черт, говорил же ему, чтоб не лез, — Валерий Михайлович качает головой, и промокает морщинистый лоб платком, — ну в чем тут проблема, Максим? Выйти на полдня, с двойной оплатой, помочь коллективу…

— Да нет проблем, Михалыч! Только в том, что у меня куплен билет на самолет, и дела, которые я запланировал уже с неделю назад! А этот идиот приходит, и словно царь и бог, сообщает мне о том, что я должен задержаться! А ничего больше я тут не должен, стесняюсь спросить?!

— Да ни черта ты не стесняешься… — Шеф снова промачивает лоб, и с тоской смотрит на меня, — совсем никак не остаться тебе?

Я выдыхаю от человеческого, участливого тона, и сажусь напротив Валерия за стол. Хорошо, все-таки, что именно он мой непосредственный руководитель — с другим бы мы шиш договорились.

— Никак, Валер. Любые другие выходные — ты же знаешь, я всегда «за». Но на эти планы, серьезно.

— Да знаю. Именно потому и сунул тебя закрыть факап — ты ж у нас почти единственный без семьи, детей, и…

— И, кажется, без друзей среди коллег с такими разговорами! — обрубаю я, и шеф виновато улыбается, понимая, что он только что высказал.

— Ладно, Макс. Я все понимаю. Конечно, это твои законные дни — проводи их как хочешь. Только, прошу, не ссорься с Усладовым — его папочка охрененно спонсирует музей, и все наши проекты тоже.

— Предлагаешь за это лизать ему задницу?

— Предлагаю идти ко мне, если есть какие-то вопросы.

— Чтобы лизал задницу ты?

— Аллаев! Ты договоришься когда-нибудь…

Я ржу, вскакивая, и направляясь к двери. Хорошо, когда есть люди, которые понимают твои шутки.

— Ладно-ладно, я знаю, что ты свой язык можешь использовать по другому назначению.

— Именно поэтому, Максим, в этом кресле не ты, а я. Если бы ты был посдержаннее и умел договариваться — цены бы тебе, как руководителю, не было.

— Мне как научному журналисту ее нет! — улыбаюсь, и с довольной рожей покидаю кабинет.

Руководитель или нет — какая мне, на хрен, разница?! Тем более что нет ничего скучнее зависать в приказах, планах и сроках, а в свободное время бубнить о нужности финансов вот таким вот мешкам с говном… Простите, с деньгами.

Я возвращаюсь в пустой кабинет, где ни Усладова, ни дрожащей Анжелы, и вижу оповещение из чата на телефоне. Хватаю трубку, ожидая погрузиться в нашу переписку, и вновь представить Сахарную Попку кверху на столе — как по глазам резко бьют совсем не «нужные» буквы.

Настя: Максим, прости, у меня тут все срывается. Муж вдруг включил оленя, и отказывается брать Марусю. Я попробую решить вопрос, но пока не уверена, что получится.

Вот ведь… Твою ж мать!

Настена

— Я не останусь с Машей на выходные.

Голос на том конце провода — уставший, безэмоциональный. Я стискиваю мобильный, оглядываюсь на собранную сумку с дочкиными вещами — и стараюсь подавить злость и дикую обиду в груди.

— Что? Дим, какого черта, мы ведь договаривались!

На самом деле, я действительно имела право злиться. Еще вчера позвонила, и уточнила, точно ли он возьмет Машуню — и ответ был положительным! А сегодня, когда я уже подготовила все к отъезду, провела с дочкой весь день вместо садика, чтоб побольше пообщаться, и подготовила квартиру к отъезду — звонок, и вот такая подстава!

Да какого…

— Может, хоть объяснишь, с чего вдруг такой резкий поворот событий?! — рычу в трубку, судорожно соображая, что же делать.

Мои родители умотали в горы на последние теплые деньки, уточнив предварительно, не нужна ли мне помощь. А к Диминым обращаться смысла нет — после развода мы не очень ладим, так что внучку они берут исключительно из рук родного сына.

Да что за наказание-то?!

— Дим? — напряженно зову я, потому что из трубки не доносится ровным счетом ничего.

— Что? Думаешь, самая умная, да? Сперва говоришь о переезде, а после у тебя вдруг «срочные дела» в другом городе! Решила смотаться, посмотреть квартиры, а смелости сказать правду нету?! Я тебе так скажу, дорогая — свою дочь отпускать я не собираюсь ни в какой другой город, ясно?! И планы свои можешь больше послать куда подальше — я принципиально не останусь с Марусей, пока ты не забудешь всю эту муть с переездом! И чего тебе тут не сидится?!

Я прижимаю холодные пальцы к щекам, и качаю головой в такт всей его пламенной речи. Ну и идиот, ой идиот ведь…

— Был бы идиотом — сидел сейчас с дочкой, пока ее мать ищет новое жилье хрен знает где!

Черт, кажется, я даже вслух пробормотала свои мысли.

— Дим. Нет никаких квартир. Мне действительно нужно уехать, но совсем не для переезда…

— Да? А для чего тогда?!

Я замираю, не зная, могу ли говорить об этом. В другой город, для встречи с мужчиной… После нашего разрыва у меня и у него еще не было отношений. И как бывший муж отнесется к таким признаниям…

— Это личное, Дим.

Тишина в трубке — а затем тяжелый вздох, полный какой-то решительности и злости.

— Нет, Насть. Я не уверен, что ты едешь не для переезда. Так что, прости — но Марусю на эти выходные я брать не стану.

— Ну и идиот! — в сердцах бросаю в трубку, и сбрасываю вызов, тяжело опускаясь на стул.

Проклятье, проклятье, проклятье! Что же теперь делать…

Я смотрю на телефон, и понимаю, что надо сообщить Максиму. Как бы то ни решилось дальше — он первый вылетит в другой город ради нашей встречи, и нужно держать его в курсе. С какой-то болью в груди я пишу ему сообщение, не стесняясь плохо выразиться в сторону мужа, чего раньше никогда себе не позволяла. Но в этот раз Дима перешел все границы — он, видите ли, специально порушил мои планы! Что за кретин…

Максим: Настен, есть варианты?

Я улыбаюсь, смахивая накатившие от паники слезы, и быстро настукиваю ответ.