Пиратская доля - Милена Вин

Кажется, эти люди, изображенные капитаном, так или иначе были ему знакомы. Помимо портрета Жаннет и матери Теодора в этой коллекции присутствовало изображение еще одной женщины – красивой смуглянки с обворожительной улыбкой и большой треуголкой на голове. Внизу надпись – Габриэлла.

Интересно, кто все эти люди? Живы ли они сейчас? Обычные знакомые или близкие друзья?

Такие вопросы крутились в голове безостановочно, но я понимала, что не смогу получить на них ответы. Капитан спрятал все эти вещи в сундук, запер как что-то неприкосновенное, словно больше никогда не желал ворошить былые воспоминания. Порой прошлое приносит нестерпимую боль, и, похоже, для мужчины единственным выходом, позволяющим избавиться от этой боли, стал отказ от прошлого. Но разве правильно ли это – все забывать?

Тяжелый вздох сорвался с моих губ, и я аккуратно положила рисунки на дно сундука. Глядя на все эти милые женские вещицы – шейный платочек, шкатулочки, искусно сделанные заколки, я подумала, что, скорее всего, это все принадлежит матери Теодора. Что же с ней случилось? Мальчик растет без материнской любви, и только одна причина ее отсутствия пришла мне в голову – эта женщина мертва.

Любопытство мое порой нестерпимо, как вот сейчас, в эти минуты, когда я зачем-то начала рыться в сундуке, желая найти какое-либо подтверждение своей мысли. Неправильно это, глупо… И уже хотела остановиться, не вторгаться в личную жизнь капитана, но на глаза вдруг попались распечатанное письмо и сверток бумаги, обвязанный красной ленточкой. Долго не решалась развернуть этот сверток и все же не устояла перед соблазном – развернула и прочла.

У меня был невысокий уровень знания французского, но я все равно смогла разобрать некоторые предложения. Похоже, это был официальный документ – внизу стояла печать; он подтверждал, что наследственный титул графа де Моро получил сын покойного четвертого графа – барон Даниэль де Моро.

Вопреки моим ожиданиям теперь вопросов стало еще больше. Может, мать Теодора и сам мальчик из благородной семьи? Или… Нет, глупо предполагать, что тот самый барон де Моро и есть капитан Рэкхем. И все же эти сомнения и мысли о нем не дают мне покоя, гложут оттого, что я не знаю и не могу узнать правду.

Я свернула документ, обвязала его ленточкой и положила на место. За мое неуемное любопытство мне наверняка когда-нибудь воздастся – я неуверенно раскрыла сложенное письмо и пробежалась глазами по красиво написанным строкам этого послания:

Дорогой Даниэль!

Не знаю, дойдет ли до тебя это письмо… Хочу верить, что когда-нибудь ты его прочтешь. Мне хотелось бы тебе обо всем рассказать, не томиться мыслями о том, что после моего ухода ты проживешь жизнь, виня себя в случившемся. Это не так. Ты не виноват в том, что произошло. Тебя всегда влекло в неизведанные края, ты горел желанием бороздить моря. Жаль, что граф не одобрил твое решение. Возможно, все сложилось бы иначе.

Мы были с тобой недостаточно близки, наш брак — лишь способ объединить могущественные семьи, но я уверена, ты с юности знал о моих чувствах. Но я не виню тебя в том, что ты так и не смог ответить мне взаимностью. И даже если бы я смогла получить от тебя признание, то после этого я страдала бы каждый день, зная, что это всего лишь твоя попытка отблагодарить меня. Я хочу, чтобы ты знал: я и сейчас люблю тебя и счастлива хотя бы потому, что ты стремишься к своей мечте. К самому желанному. Я бы так не смогла. Нет, я уже поняла, что не смогла этого сделать. Ведь моей единственной мечтой был ты.

Знаешь… А он с каждым годом все больше и больше становится похожим на тебя. Не только внешностью, но и характером: он такой же рассудительный, смелый и честный. Я уверена, ты сможешь позаботиться о Тео — единственном моем сокровище. Надеюсь, для тебя он тоже станет важнее всего золота в мире…

Я не смогла дочитать письмо – мне стало невероятно гадко и мерзко от своего поступка. Я не должна была этого делать; чувствовала себя сейчас так ужасно, словно эгоистично залезла человеку в душу и тем самым нанесла ему смертельный удар.

К глазам подступили непрошеные слезы. Не знаю, по какой именно причине я сейчас сидела на полу и плакала, прислонившись спиной к креслу, – из-за тоски по родителям, или моего жадного любопытства, или от осознания того, что я не хочу больше возвращаться к прежней жизни. В один момент я поняла, что не смогу жить так, как жила прежде. Не смогу лгать самой себе, что вдруг не воспылала чувствами к этому человеку. К человеку, для которого море стало настоящей страстью, жизнью и единственной любовью…

***

Я проснулась от собственного крика. Задышала часто-часто и глубоко, попыталась приподняться, но чья-то теплая рука коснулась моего плеча, настойчиво прервав мою попытку встать с постели. Я повернула голову и несколько секунд неподвижно лежала, прислушиваясь к бешеному стуку сердца и смотря на отчего-то встревоженного капитана. Он сидел на стуле рядом с кроватью и смотрел на меня, не убирая руки с моего плеча.

Не помню, как я оказалась в кровати. После прочтения письма я так сильно расстроилась, что, похоже, не заметила, как провалилась в беспамятство. Неужели я уснула прямо там, на полу, да еще и рядом с раскрытым сундуком?..

– Простите, – прошептала я, чувствуя, как меня охватывает волнение. – Я не должна была рыться в ваших вещах…

– Все хорошо, – тихо произнес капитан и осторожно протер мой лоб влажной тканью. – Жаннет сказала, что вам нездоровится. Надеюсь, вы просто уснули на полу, а не упали от бессилия.

На его губах заиграла слабая улыбка.

– Почему… – произнесла, едва сдерживая слезы. – Почему сейчас вы так добры ко мне, даже когда узнали, что я смотрела ваши рисунки, читала письмо и тот документ?..

Я заметила, как капитан стиснул зубы при упоминании письма, но взгляд его был по-прежнему мягким и теплым. Нет… Ты не должен смотреть на меня так. Было бы куда проще, если бы ты ненавидел меня.

– Я знаю, что по собственному желанию вы бы не стали вытаскивать из-под лестницы этот сундук, – ответил Жак, накрыв ладонью мою руку, и я заметила, что его рука была намного теплее, чем моя. От его прикосновения по телу пробежала дрожь. – Я видел, как Тео выходил из вашего домика…

– Прошу, не ругайте его! – прервав мужчину, громко сказала я и рывком села на кровати. – Он лишь хотел… хотел взглянуть на нее.

– Не переживайте. Я не собирался его ругать, – мягко ответил капитан, укладывая меня обратно. – Как и злиться из-за вашего любопытства.

– Мне было бы легче, если бы я знала, что вы злитесь, – буркнула нехотя и отвела от него взгляд. Не могу смотреть на него – стыдно. – Мне не следовало этого делать…

– Сейчас вы явно не снимите груз с плеч, говоря подобные вещи. Но чтобы действительно избавиться от стыда, позвольте мне рассказать вам все, что вас интересует. – Я резко посмотрела на него, совсем не ожидая от него подобных слов, а он, словно не заметив моего удивления, продолжил: – Сейчас вас наверняка мучают вопросы, и я не хочу, чтобы какая-либо недосказанность оказалась стеной между нами. Только не сейчас.