Под натиском Града - Яна Гаврилова

   Мы оба смеемся и я окончательно успокаиваюсь. Я не могу поверить в то, что это происходит на самом деле, но когда Майя поднимается со стула и забирается ко мне на колени, мне хочется нажать на паузу и навсегда сохранить нас в этом моменте. Она сворачивается в клубок, и ее голова уютно устраивается на моей груди.

   - От тебя пахнет шалфеем, - произносит девушка, вдыхая через нос, запах кондиционера для белья.

   - А от тебя летом. И персиками.

   Она хихикает и сильнее зарывается носом в мой свитер. Она совсем не похожа на ту девушку, что размазывала сок лайма по своей шее. Я рад, что она позволила мне узнать ее совершенно с другой стороны. Без притворств и ролей, предназначенных для публики. Майя рассказала мне, что тогда в баре помогала своей близкой подруге, потому что та была вынуждена остаться дома со своей полуторогодовалой дочкой, а потерять смену было для нее непозволительно. Возможно, если бы мне пришлось слизывать соль с кожи другой девушки, у меня бы не было столько проблем, но теперь, когда я узнал, что значит быть с Майей, это не имеет никакого смысла.

   Майя отрывается от моей груди и поднимает голову.

   - Ты останешься? - мое сердце начинает с такой силой ударяться о грудную клетку, словно внутрь меня поместили Биг-Бен. Девушка слезает с моих коленей, и прежде чем я успеваю произнести хоть что-нибудь, стягивает с себя футболку. Спагетти подкатывают к горлу, и я сглатываю.

   Она не совершеннолетняя!- стучит в моей голове, но вид ее упругой груди, упакованной в кружевной бюстгальтер и тонкой, идеально очерченной талии, медленно подводит меня к краю. Теперь вопрос останусь ли я, имеет более чем один ответ и с каждым движением секундной стрелки, вариант "нет" становится все призрачнее.

   - Майя, что ты делаешь? - спрашиваю я, когда девушка вплотную прижимается ко мне. Единственным барьером между нами остается мой свитер и крохотная крупица здравого смысла, удерживающая меня в руках. Она берет мои руки и оборачивает их вокруг своей талии, а свои закидывает мне за шею. Тянет мою голову вниз и прижимается губами к моим. В отличие от своего члена, который мгновенно реагирует на притягательный вкус девичьих губ, я стараюсь думать о дохлых крысах. Клянусь, сейчас я ощущаю себя чертовым девственником, но лучше так, чем стать извращенным ублюдком, соблазнившим наивную девушку. Хотя я бы поспорил на тему того, кто кого соблазнил.

   - Расслабься, - шепчет Майя.

   - Майя, остановись, - прошу я и с силой отцепляю ее руки от своей шеи, - Несмотря на то, что я безумно хочу тебя, у меня все же есть одно правило.

   - Какое? - с подозрением спрашивает Майя.

   - Ты не совершеннолетняя и..., - я не успеваю договорить, потому что ладонь Майи накрывает мой рот.

   - Градов, я уже почти десять часов официально совершеннолетняя и все, что ты сейчас говоришь, бессмысленно.

   Я непонимающе смотрю на нее, а потом до меня доходят ее слова.

   - У тебя сегодня день рождения?

   Она закусывает нижнюю губу и смотрит на меня поверх своих роскошных ресниц.

   - Да. И я хочу немедленно получить свой подарок.

   Как только последний звук срывается с губ Майи, барьеры рушатся и та стена, что я так старательно воздвигал, с грохотом падает, разлетаясь на миллион крошечных кирпичиков. Я не знаю, была ли у нее раньше близость с мужчиной, но я постараюсь сделать все возможное, чтобы она навсегда забыла об этом. Ослепленный неукротимой страстью, хватаю затылок Майи и с остервенением пожираю ее сладкие губы, поглощая каждый стон, вырывающийся из ее рта. Не уступая ни на шаг, она с готовностью отвечает на мои ласки, стягивая с меня чертов свитер. Разорвав поцелуй, я перегибаюсь через нее и свободной рукой смахиваю со стола остатки нашего ужина. Звук бьющихся тарелок разлетается по квартире, но мы слишком поглощены друг другом, чтобы обращать на это внимание. Мои руки изучают стройное тело девушки, похожее на эксклюзивную скрипку и одна мысль о том, что отныне лишь я буду владеть этим несравненным инструментом, приводит меня в восторг.

   Я - музыкант. Она - скрипка.

   Я - дирижер. Она - оркестр.

   Подхватываю Майю за талию и усаживаю на стол. Как только ее бюстгальтер отлетает в сторону, все существовавшие правила стираются, и мы смело переступаем черту.

   Назад дороги больше нет. 

Виктория

Май. Наши дни.

   Что может быть лучше свежесваренного кофе? Только если кофе сварено мужскими руками, и ты пьешь его, не вылезая из постели. За исключением привлекательного бариста ни один мужчина не варил для меня кофе. Мой бывший любовник обходил кофемашину стороной, утверждая, что ему становится не по себе от шипящих булькающих звуков. Он любил кофе не меньше меня, но почему-то именно я была той, кто приносил кофе в постель, а не наоборот. Возможно, он варил кофе для своей жены или для одной из тех потаскушек из кинотеатра, но для меня никогда. Наверное, я была недостаточно хороша для этого.

   Лживый ублюдок!

   Тогда почему, черт возьми, я не могу почувствовать себя лучше, когда вижу довольную ухмылку своего бывшего любовника, который сидит на краю моей кровати и держит в руках чашку свежесваренного кофе? По моим внутренним ощущениям сейчас не больше шести утра, поэтому я все еще надеюсь, что это просто неудачный сон.

   И, кстати, сколько дают за убийство в состоянии аффекта?

   - Доброе утро, карамелька, - воркует этот идиот, и наклоняется для поцелуя. Я в ужасе подскакиваю и перебираюсь на другую сторону кровати, радуясь, что оставила в прошлом привычку спать голой.

   - Марк, какого черта ты здесь забыл? - сердито спрашиваю я. И тут меня осеняет, что он так и не вернул мне второй экземпляр ключей, который я преподнесла ему на экстренный случай. Ну что ж, полагаю, он все же настал.

   - Я соскучился.

   - Два года тебя это не волновало, а теперь ты решил сообщить мне об этом? - бросаю взгляд на часы и убеждаюсь в своей правоте. Сейчас только начало седьмого. Идеальное время для подобного разговора.

   Марк ставит чашку на прикроватную тумбочку и поднимается на ноги. Не смотря на бушующий во мне ураган, я не могу не отметить, что этот сукин сын выглядит потрясающе. Со времен нашей последней встречи, когда он был в шаге от сотрясения мозга, его вьющееся волосы стали намного гуще, а тело приобрело рельефные очертания, что не смогла скрыть даже ткань его бирюзовой рубашки. Раньше Марк носил очки в прямоугольной оправе, но теперь их не было, что означало, что парень отдал предпочтение линзам.

   - Я ушел от жены, - сообщает он, обходя кровать с другой стороны.

   - Рада за нее, - я выскальзываю из постели и иду в сторону ванной. Марк не отстает ни на шаг, но, по крайней мере, у него хватает мозгов не распускать руки.