Дорога мертвых - Иван Константинов

Интермедия III.

Пахло клубникой.

Он ел клубнику только однажды. Красная мякоть, прячущаяся под зелеными листьями, белые пластины вместо неба, и вода, капельками оседающая на щеках. Жаркий туман. Теплица – так зовется это место, а красное, со сладким и кислым запахом, она называет клубникой.

– Ричард. – Говорит мама. – Не копайся в земле.

Земля – это черный песок, который пахнет водой. Все здесь пахнет водой, так, что трудно дышать. Воздух забивается в нос, и в рот, воздух с запахом клубники, плотный и теплый, как вода. Он делает полный вдох, и захлебывается, пытаясь кричать.

– Ричард!

– Мама!

Что-то надулось и лопнуло на губах, как молочная пленка. Он барахтался и тонул в молоке, ударяясь о гладкие стенки. Неужели кто-то бросил его в баллон с молоком, пока он спал? Белое заливало глаза, пузыри лопались на губах, и пахло клубникой, все сильнее. Он кричал, просил выпустить, а стенки были твердыми, и отзывались на удары как дерево – будто у бочонка.

А потом молока сразу стало меньше. Он открыл глаза, и свет, слишком яркий, ярче дневного, брызнул ему в глаза.

Белая пленка снова вздулась и лопнула на губах. Он смотрел в мутное окошко – в ту самую стенку, которую так и не смог поцарапать, прозрачную, залитую белой жижей, пахнущей, как клубника. За окошком шевелился кто-то огромный – нет, огромным была его тень, а на окошко легла его ладонь… маленькая ладошка. Рок понял это, потому что она была меньше его ладони, которой он уперся в стенку со своей стороны.

Ладошка хлопнула по ней два раза, затем убралась, и что-то зашипело сбоку. Стенка поехала в сторону. Рука Рока провалилась навстречу свету, и он сообразил, что лежит на спине, просто в голове все перевернулось. Яркий светильник заставлял щуриться. Он приподнял голову, рассматривая бочонок, в котором лежал превратившийся в полуоткрытое корыто, заполненное белой жижей с запахом, который он слышал во сне. Рок был совершенно голым, на его теле медленно лопались белые пузыри. А рядом стоял маленький Тони, тоже облитый белым, и улыбался соседнему бочонку, не открытому, в котором тоже что-то вяло шевелилось.

Рок повернул голову, и чихнул, остатки жижи брызнули из носа. Крышка бочонка, отъехавшая в сторону, оказалась слева. Он ухватился за край стенки справа, неожиданно мягкий под пальцами, будто что-то живое, и сел.

Яркие светильники, каждый с кулак размером, разбегались по всему потолку, перемежаясь с маленькими зелеными точками, гаснущими и разгорающимися, будто угольки. Под ними, на белом полу, были расставлены еще бочонки, много, в несколько рядов. Бочонки-кровати, в которых, слабо двигаясь в белой жидкости, спали люди.

Или просыпались?

Тони ухватил его за руку и потянул. Рок снова чихнул, перевалился через мягкую стенку, впившуюся в ребра, и упал рядом с ним, на такой же мягкий пол, поддавшийся под ногами. Белая жижа не оставляла на нем следов, мгновенно впитываясь, и Рок, недолго думая, вытер о него руки.

Тони, отпустив его, заковылял в сторону, и Рок с трудом встал, оглядывая комнату – нет, зал, размером с небольшой дом. Кроватей-бочонков оказалось много, они стояли в несколько рядов, за которыми виднелись такие же белые стенки. С трех сторон, кроме одной, к которой сейчас и шел Тони.

Там, вытягиваясь вверх и упираясь в потолок, возвышались прозрачные плиты, слегка выгнутые, отражающие свет ламп, образуя еще одну, зеркально-прозрачную стену. Тони подошел к ней, и замер, прислонив лоб к прозрачной поверхности. Рок фыркнул, запустил обе руки в волосы, выдавливая из них белую жидкость, снова вытер руки об пол, и пошел вслед за ним.

В мутном зеркале возникло и двинулось навстречу его отражение – бледное, маленькое, в белых потеках, с бело-черным вихрем на голове. Подойдя ближе, Рок скорчил рожу, и повернул голову, разглядывая синяк на левой щеке и виске – человек с черными глазами ударил его, когда нашел переговорник. Синяк казался совсем светлым, прячась под белым налетом, и Року стало интересно – сколько же времени прошло, пока они спали в этих кроватях.

Шагнув вперед, он, как и Тони, прислонился лбом к зеркалу, стараясь заглянуть внутрь. Или, скорее, выглянуть из белой комнаты.

В памяти всплыло что-то странное, связанное с белым цветом – высокий, невероятно высокий белый человек с короткими крыльями. Их выгнали из душного кузова кара, и несколько секунд Рок смотрел на него, снизу вверх, щурясь от солнца одним глазом – второй никак не хотел открываться.

За зеркалом не было ничего особенного – просто коридор. Прикрывшись ладонями от света, как Тони, Рок разглядел там ряд прозрачных дверей, в противоположной стене. Возле ближайшей двери что-то двигалось – человек в черном, опирающийся на странную изогнутую палку, и на стену, вышел оттуда, и встал, глядя прямо на Рока.

Тот присел, и тут же понял, что это бесполезно – стена же прозрачная. Человек поднял руку – толстую, с какими-то цветными штуками внутри, и погрозил Року пальцем.

Тони хихикнул.

По коридору прошел другой человек, в белом, и остановился рядом с первым. До Рока донеслись голоса, и он прислонился ухом к стене, прислушиваясь.

–… в карантине. – Проговорил непонятное слово второй человек.

– Еще день. – Тоже коверкая слова, ответил первый. – Да я уже бегать могу!

– Ты бы видел, как тебя из комплекса вытаскивали – чуть ли не по частям. Еще пять часов в медбоксе Атланты, минимум.

– Да я видел, Клод… и что в этом такого?

– Где, интересно? – Второй человек повернулся и подошел к стене, заставив Рока отпрянуть. Его глаза скользнули по закрытым ложам, по мальчишкам – и вернулись к его спутнику, который неловко шагнул вслед за ним, опираясь на палку. – Говори свободно, здешние линии закрыты. Кому интересна осевая станция?

– Закрыты, говоришь? От кого?

– Даже от… него. – Тихо ответил тот, кого звали Клодом. – Особенно от него, Альмейде.

Второй только кивнул, и наклонился вперед, упершись рукой в стену, над головой Тони. Тот глядел на него снизу вверх и улыбался.

– А мы все же забрали их. – Проговорил он. – Разменяли четверых на пятнадцать.

– Я не предвидел…

– Не в тебе дело. Десант и нужен для драки. Та девчонка здорово нам показала, как нужно драться.

– Эти данные не попали в официальные сводки.

– Я попросил копию, как очнулся – и стер сразу, не хочу никого подставлять.

– Оператор Линг предоставила ее без возражений? – Улыбнулся Клод, и Альмейде нахмурился:

– Все-то ты знаешь…

– У меня были причины закрыть эту информацию.

– Я там был. Меня ты тоже закроешь?

Клод не ответил. Альмейде щелкнул по стеклу, перед носом у Тони, и тот рассмеялся.

– Обиднее всего. – Заговорил наконец Альмейде. – Что даже из записи я ничего не понял. Тип бронекомплекса неизвестен, характеристики неизвестны…