Стоянка запрещена - Наталья Нестерова

Аппаратная – комнатка перед студией – напоминала военный штаб, в котором собрались командующие наступлением. Мест для сидения было два – у звукооператора Игоря и у меня. Остальные были вынуждены стоять. Костя присел на корточки, потому что шнур наушников был коротким. Ещё присутствовали Сеня-продюсер, незнакомый мужчина при галстуке, с казённым выражением лица – наверное, из органов, почему-то бухгалтерша-цербер и помрежа Лара – и швец, и жнец, и на дуде игрец. Удивительная девушка, которая носится по офису почти безостановочно, выполняет поручения споро и безоговорочно, на чины приказывающих внимания не обращает. Идеальный, нерассуждающий исполнитель, мечта руководителя. Когда Сеня-продюсер уезжает на отдых в жаркие страны, никто не замечает. А заболела как-то Лара – мы оказались без рук, ног и в полной растерянности.

Все присутствующие нервничали отчаянно, шумно дышали. Кислорода в маленькой комнате надолго не хватит. По идее, я должна была проникнуться общим волнением и вибрировать больше остальных. Отнюдь. Я думала про три тысячи рублей. Подарить, допустим, ребёнку альбом репродукций импрессионистов (присмотрела в магазине книжном), но ведь пояснения требуются, рассказ об этих потрясающих художниках. А как выкроить время в эфире на внетематическое отступление?

По привычке за подсказкой я посмотрела на Костю. Он показал мне большой палец – хорошо держишься! Покрутил пальцем в воздухе, как набирали номер на старых телефонных аппаратах, и ткнул в направлении утопленной в пульте трубки – «помни о своей роли!»

«Я-зна-ю!» – только шевелением губ ответила я.

«Ум-ни-ца!» – так же чётко артикулируя, беззвучно ответил он.

За большим стеклом, в студии, Кира начала передачу. Гостем был вице-мэр, которому придётся ответить за перманентно растущую квартплату. Девяносто девять процентов уверенности – начнется обвал звонков. Костя, обладающий уникальным слухом, должен вычислить Сталина, коверкающего голос. Сталин не пропустит горячей темы. Моя задача – хулигана заболтать и держать на линии. Во многих фильмах я видела, как подобные операции проделываются с помощью человека, который разворачивает на месте компактную аппаратуру, отслеживающую географию звонка. У нас такого человека не было. (Ещё одни лёгкие – и мы бы задохнулись.) Только Сеня и казённый человек приставили к ушам сотовые телефоны. Надо полагать, что Сталина ловили на телефонной станции, там прослушку организовали.

Град звонков начался ещё до времени, обозначенного Кирой. Чиновник дятлом, по-написанному, бубнил про экономическую необходимость повышения коммунальных платежей. Люди звонили и звонили. Костя слушал несколько секунд и махал рукой – не Сталин, отключить. Не извиняясь, не объясняясь, просто щёлкали тумблером – всё равно что бросить трубку, когда человек говорит о наболевшем, а ты его обрываешь. С другой стороны, Игорь, ведущий передачу, не мог тратить драгоценные минуты на вежливые отказы. Косте требовалось прослушать десятки голосов, отловить искомый. Продюсер Сеня приплясывал на месте от нетерпения. Бухгалтерша лихорадочными движениями поправляла грудь в бюстгальтере: толкала руку за пазуху, поднимала грудь и водворяла в чашечку лифчика. Помрежа Лара грызла ногти. Даже казённый человек из органов покрылся пятнами, что-то быстро шептал в микрофон сотового телефона.

Костина рука всё время была над столом, поскольку сидел он на корточках. Махала, отбрасывая. И вдруг замерла. На секунду Костя застыл, а потом ткнул в меня пальцем – снимай трубку. Я физически почувствовала, как все в студии перестали дышать, парализованные ожиданием. Или жаждой мести?

– Алло, здравствуйте! Представьтесь, пожалуйста!

– Иванов Сергей Владимирович.

Голос немолодого мужчины, совершенно обычный. Костина рука по-прежнему вверху, будто пропеллером крутит пальцами – «гони, мне требуется ещё несколько фраз, чтобы точно увериться». Продюсер и офицер застыли и напоминали охотничьих псов, сделавших стойку перед броском за дичью. Рука бухгалтерши примёрзла к бюсту. Лара держала палец во рту как уснувший ребёнок.

– Очень приятно, Сергей Владимирович! Сейчас ещё не наступил момент звонков в эфире. Мы отбираем самые животрепещущие вопросы. Сформулируйте, пожалуйста, свой вопрос.

– Ася Топоркова? – в голосе явно чувствовалось подозрение.

– Да, это я.

– Вы ж «Словарик» ведёте.

Костя сбросил наушники с беззвучным криком: «Он!» Неслышно подпрыгнул в воздухе и сделал несколько боксёрских движений. Немая сцена ожила: продюсер и милиционер быстро заговорили в трубки. Потом ринулись из студии, за ними бухгалтерша и помрежа. Костя напоследок подмигнул мне: сейчас мы покажем этому Сталину! Будто мальчишка, честное слово. «Казаки-разбойники» в радийном исполнении.

– Тронута вашим вниманием, тем, что вы меня узнали, – качала я головой, реагируя по-матерински на Костино ребячество и одновременно стараясь говорить ровно. – Слушаете «Словарик»?

– Всё слушаю. А почему вы на другой передаче?

– Подработка, чтобы не сказать халтурка. Лишние, то есть совершенно не лишние деньги. Отсеиваю звонки. Сергей Владимирович! – Мне хотелось воскликнуть: «Бегите, вас сейчас поймают!», но вместо этого я продолжала говорить по сценарию: – Звонков очень много, отбираю самые актуальные вопросы. Что вы хотели спросить?

– Плата за воду, горячую и холодную. Откуда берутся такие объёмы?

– Верное сомнение. Мы с бабушкой поставили счётчики на воду, и сразу плата на две трети уменьшилась. Представляете? Раньше мы потребляли как рота солдат, моющаяся в бане, то есть в нашей ванной.

– Какая бабушка? Какие солдаты? – запаниковал Сталин, непривыкший к пространным беседам с радийными персонами.

– Живу я с бабушкой, с детства, – устало сказала я.

Это ведь мука: забалтывать человека, пока не ворвутся в квартиру люди в чёрных масках, с автоматами, а за ними продюсеры в арьергарде. Из меня никогда не получился бы шпион-разведчик или даже простой следователь прокуратуры.

– Я буду в эфире? – настойчиво спросил Сталин, он же Сергей Владимирович.

– Скоро рекламная пауза, потом вице-мэр ещё несколько слов скажет. Затем будем принимать звонки. Может, через несколько минут позвоните? – с надеждой и явной подсказкой спросила я.

– Нет! – воспротивился дядька. – Оставьте меня на линии. Я дозвонился, право имею.

Так в прежние времена отстаивали своё место в очереди: я тут стоял, на минутку отошёл, предупреждал, стоял – и точка. Если я нажму на рычаг, отключу хулигана, ничего не изменится, ведь наряд милиции уже мчится к нему. Что делать?

– Продиктуйте свой номер, мы потом наберём, – искала я пути спасения Сталина.

– Как же! От вас дождёшься. Требую оставить меня на линии!

– Требовать вы, конечно, можете…

– Но вы меня отключите? Ася Топоркова! Девушке с таким чистым голоском стыдно не уважать пенсионеров.

– Даже не представляете, насколько правы!