Стоянка запрещена - Наталья Нестерова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Бабулечка-роднулечка, сделай на ужин капустных котлеточек, а? Мне нужно материалы к передаче подобрать, сейчас за книги засяду. А мне ещё одну передачу вести предлагают, про литературу. Представляешь? Так боюсь! Надо хорошенько подготовиться.
– Что елозишь? Как маленькая. Порубить капусту в фарш или целиком листочки отваренные? Но, как хочешь, а без яйца и панировки готовить не могу. Хоть твоя мамочка и говорит про углероды… углеводы? Без яйца и муки отказываюсь!
– Где наша не пропадала, – встала я с колен, – давай с углеводами.
Мир был восстановлен. Мой желудок, не получивший не только пирожных в «Столовке», но и полноценного домашнего обеда, возмущённо урчал. То бунтовало моё второе «я». Перебьётся! И так много власти забрало. Девушка, подчиняющаяся желудку, – это птица, разучившаяся летать.
– И теперь вам предстоит интересное дело: послушайте выступающих по радио и телевидению своих близких и… страшно сказать – учителей. Обязательно уло́вите ошибки. Неправильное употребление глаголов «надеть» и «одеть» настолько массово, что наводит на мысль о необходимости уравнять глаголы-близнецы. Так не хотелось бы!
Поднимаю голову: как Костя отреагировал на мой эмоциональный возглас? Кости нет. Вместо него Игорь, равнодушно перекидывающий «напоминальник».
– Потому что правильная речь украшает человека вне зависимости, что на нём… Как правильно? Конечно, надето. Ещё раз повторю: чтобы не ошибиться, задавайте вопросы. «Надеть» – что? Шапку, платье, сапоги, рукавицы. С «надеть» употребляются только неодушевлённые существительные. «Одеть» кого? Ребёнка, солдата, манекенщицу. Существительные одушевлённые. Очень редко неодушевлённые – одеть куклу, манекен. И помните антонимы: к «одеть» – противоположное слово «раздеть»; к «надеть» – «снять». Если вы нечаянно сказали: «Сегодня утром я одел новое пальто», – мысленно себя проверьте и поймёте, что фразу: «Сегодня вечером я раздел новое пальто», – вы никогда не скажете.
Снова вскидываю голову: не очень ли сложно говорю? Ответа нет.
– Надо отметить, что с этими коварными глаголами путались и в девятнадцатом веке. А писатели и поэты хотели помочь людям, даже стихи сочиняли. Вот отрывок из стихотворения Крылова, не путать с баснописцем.
Я читала, выделяя голосом злополучные глаголы:
Любезный друг, не надо забывать,
Что одевать не значит надевать;
Не надо путать эти выраженья,
У каждого из них свое значенье.
Дитя оденешь в платьице его,
Когда наденешь платье на него.
Кому родной язык и мил, и дорог,
Ошибки тот не стерпит и следа,
И потому, дружок мой, никогда
Не делай ты подобных оговорок.
В запасе у меня было ещё стихотворение на ту же тему Новеллы Матвеевой. Прочту, если время останется.
– А теперь я попрошу вас подойти к телефонам. Сегодня мы проведём нечто вроде опроса в классе. Я говорю предложение, в которое надо вставить «надеть» или «одеть», вы отвечаете, а потом говорите, как вас зовут и возраст. Согласны? Отлично. Наш телефон… Итак, первое предложение: «Девочка разглядывала себя в зеркале, она мамино платье…» Алло?
– Одела, то есть надела… Я первой дозвонилась, да?
– Как вас зовут?
– Ира.
– Какой же вариант, Ира? «Девочка мамино платье…»?
– Надела, платье – неодушевлённое.
– Правильно. Следующее предложение: «Оля раздумывала, что бы завтра в школу…» Алло?
– Надеть.
– Верно. Как вас зовут?
– Рустам. А нам про это учительница легче объясняла: если на себя, то надеть, а если на другого, то одеть.
Подрывать авторитет педагогов я не могла, постаралась выкрутиться:
– Вероятно, ты неправильно понял, не расслышал: не «на другого», а просто «другого». Ведь и «НА себя», и «НА другого», – выделяла я голосом важные моменты, – можно НАдеть любой предмет одежды, то есть ЧТО-ТО. Поэтому логичнее запомнить, повторю: надеть – «что-то», одеть – «кого-то». Следующее предложение…
Блиц-опрос удался. Мои вопросы сыпались один за другим, и телефон не умолкал. Я и дети вошли в раж, тык-в-притык выбрали радийное время. Торопливо попрощавшись до следующей передачи, я облегчённо перевела дух: никто из ребят не спросил: «А где приз? Кто сегодня выиграл?»
Этот вопрос задал Костя, когда я пришла в редакционную комнату. Костя слушал передачу, воткнув один наушник в ухо, по сотовому телефону. Одновременно разговаривал с журналистами и звукооператорами. У Кости потрясающая способность воспринимать звуки по нескольким каналам. Точно в голове у него отдельные гнёзда, куда втыкаются штекеры от разных звукопередающих источников. Правда, общаясь со мной в «Столовке», Костя почти всегда отключает телефон.
Приз отсутствовал, пояснила я Косте, потому что книжку не успела купить.
– Что значит купить? Ты? Сама купить?
– Экономический кризис, теперь не будет призов, надо менять формат. Но ведь дети без поощрения… Так даже лучше! – затараторила я, потому что Костя изменился в лице. – Сама выбираю, сама покупаю. Хотя книг для детей от десяти до четырнадцати ничтожно мало. Магазины завалены до потолка, но попробуй найти стоящую книгу для подростка.
Если уж совсем честно, то у меня была книга, да пропала. Стола отдельного мне, внештатнице, не положено, но имеется полка на стеллаже. С неё и пропала книга. Я не подняла шум, ведь стянули книгу для ребёнка. Одному или другому достанется, не столь уж принципиально. Теперь приз буду приносить в сумке.
– Врежу Сене! – пообещал Костя.
А тут сам продюсер вошёл. Возбуждённый, потирающий руки:
– Хватит кофеи гонять, пошли на дело.
– Сеня, жмот! Ёшкин корень, почему Ася книги на свои покупает? – набросился Костя на моё начальство.
– Какие книги, на какие свои?
Я почувствовала, что заливаюсь краской – от пяток до макушки. Теперь все подумают, что я нажаловалась Косте. И так его опека надо мной – предмет постоянных шуток.
– Потом! – отмахнулся продюсер.
– Сейчас! Дай распоряжение, – твёрдо сказал Костя. – Выписывать Асе ежемесячно… – замялся, подбирая сумму, – три тысячи рублей на призы детворе.
– Ладно, ладно, – в экстремальной ситуации продюсер Семён Викторович был покладист. Махнул в сторону бухгалтерши: – Выписывай ей! Пошли, ребята.
Не только бухгалтер, особа чрезвычайно строгая, цербер в юбке, присутствовала, почти весь коллектив станции стёкся в редакционную комнату. Азарт поимки Сталина будоражил нервы и никого не оставил равнодушным. Но в операции участвовали избранные, я – в том числе.
Шла по коридору и ликовала. Три тысячи рублей! Можно будет покупать дорогущие художественные альбомы. Уж приз, так приз, действительно, красивая и ценная книга, а не детские сказки, проиллюстрированные сбрендившим на американских мультфильмах с героями-мутантами художником.