Восемь Драконов и Серебряная Змея - Yevhen Chepurnyy

на причале, Мужун Фу удалось утешить девушку, уверить ее, что все будет хорошо, что он, ее двоюродный брат, не оставит любимую сестрицу одну, что ей не придется нуждаться ни в чем, и что ее общество для него лишь в радость. Сейчас, впечатление от его слов потускнело и ослабло, но, что самое худшее, впервые за долгие годы их знакомства, Ван Юйянь услышала в голосе возлюбленного нечто, насторожившее ее.

За ласковым, утешающим тоном Мужун Фу пряталась едва скрываемая радость. Радость, уместная в беседе с ней, потерявшей мать, настолько же, насколько и на похоронах. Девушка попыталась убедить себя, что ее любимый всего лишь рад тому, что им не нужно больше расставаться, но эти мысли показались Ван Юйянь настолько нелепыми и безосновательными, что полыхнувшее в ее душе недовольство на мгновение отогнало тоску.

Поднявшись из-за стола, девушка заходила из угла в угол в раздраженной задумчивости. Дома, все казалось ей простым и понятным: мать, упорствующая в своей беспричинной нелюбви к наследнику Мужунов, неправа. Неправа как в презрении к нему, так и в упорном неприятии его союза со своей дочерью. Стоит Ван Юйянь воссоединиться с любимым двоюродным братом, и их будет ждать одно лишь счастье. Но сейчас, после этого долгожданного воссоединения, счастье что-то не спешило приходить к ней — девушка ощущала лишь неудобство, сожаление, и тягучую пустоту потери.

Решительно распахнув дверь, Юйянь вышла наружу. Она решила вновь разыскать Мужун Фу — несомненно, ее двоюродный брат, мудрый и добрый, вновь найдет нужные слова, чтобы развеять все эти глупые сомнения, и все вновь станет просто и понятно. Воодушевленная этим замыслом, она резво зашагала к главной зале поместья, и уже подходила ко входу в нее по неширокому коридору, как услышала доносящиеся из комнаты негромкие слова. Девушка невольно замедлила шаг, и навострила уши. Она вовсе не собиралась подслушивать, но не смогла совладать с неожиданно вспыхнувшим любопытством.

— … Верно, вы считаете, что я был неправ сегодня, непочтительно обращаясь с моей тетушкой? — голос двоюродного брата был узнан Юйянь немедленно. Молодой мужчина говорил с расслабленным спокойствием, что, вместе со смыслом его слов, заставило девушку насторожиться.

— Именно так, — раздался низкий голос старшего из соратников Мужун Фу, Дэн Байчуаня. — Вы заставили ее потерять лицо, молодой господин. Такое будет трудно забыть, и еще труднее — простить, особенно для столь гордой женщины, как госпожа Ван. Несдержанность вашей двоюродной сестры понятна: она — юная дева, ведомая чувствами. Но вы, старший, обычно мудры и рассудительны. Как вы могли поступить столь легкомысленно?

— Ответьте мне, братья, — безмятежный голос Мужун Фу ничуть не утратил своего спокойствия от этого упрека. — Как моя тетушка относится к Мужунам?

— Недружелюбно, — в голосе Гунъе Ганя, второго из ближайших товарищей наследника семьи Мужун, и первого воина среди них, слышалось вежливое сомнение.

— Вовсе нет, вовсе нет! — зазвучал веселый голос Бао Бутуна. — Ты слишком уж преуменьшаешь, братец Гань. Мы и она — словно огонь и вода, словно кошка с собакой, — замолчав на миг, он продолжил с нарочитой задумчивостью:

— Словно кошка, на которую выплеснули ведро воды, и собака с подожженным хвостом?

— Достаточно, — Мужун Фу не особо скрывал свое раздражение. Впрочем, он тут же справился с собой — его следующие слова звучали едва ли не с довольством. — Пока матушка была жива, она никак не могла ужиться с госпожой Ван. Сучжоу был слишком тесен для них двоих. Когда моя мать умерла, я неизменно относился к тетушке с уважением, и помогал ей всем, чем мог. И вот, вся ее благодарность — запрет на посещение ее дома, враждебность, и, венцом всему, сегодняшнее поношение, — ни единой капли недовольства или обиды не звучало в этих словах. Ван Юйянь, и без того напряженная, вся обратилась в слух. Умом, она не понимала, чего ждать от дальнейших слов двоюродного брата, но сердцем уже чуяла неладное.

— Я нравлюсь молодой госпоже Юйянь, но ее мать запретила нам видеться, — тем временем, продолжал молодой мужчина. — Разве это справедливо?

— Вы правы, — со вздохом ответил Гунъе Гань. — Все эти годы, отношения между нашими семьями лишь портились.

— Именно так, — в голосе наследника Мужунов лишь прибавилось довольства. — Сколько бы я ни угождал ей, она ни за что не допустила бы меня в свое хранилище знаний. Я хочу добраться до него другим способом — через Юйянь.

Внимательно слушающая девушка поспешно зажала рот рукой, не позволяя удивленному, неверящему возгласу вырваться наружу. Худшие из ее подспудных страхов оказались правдой, как и оскорбительные намеки ее матери. В третий раз за сегодня, слезы навернулись на глаза Ван Юйянь — слезы стыда за свою глупость и легковерность. Она продолжала слушать, все ещё питая отчаянную надежду, что ее возлюбленный, тот, на чьи недостатки она так старательно закрывала глаза, сейчас рассмеется, и скажет, что шутил, что его слова — лишь насмешка над обвинениями госпожи Ван…

— Через брак с Юйянь, я унаследую Нефритовую Пещеру Ланхуань после смерти Ли Цинло, — вдребезги разбил эти надежды Мужун Фу. Торжество, что слышалось в его голосе ранее, окончательно прорвалось наружу.

— А как же ваш замысел жениться на принцессе Западного Ся? — озадаченно спросил Фэн Бо-Э. — Вы решили отказаться от него, старший?

— Отчего же, — был безмятежный ответ. — Тангутам незачем знать о моем союзе с Юйянь. Кроме того, заключать с ней брак нет большой необходимости — достаточно будет обручения…

Это стало для девушки последней каплей. Давя рвущиеся наружу всхлипывания, она двинулась прочь, неловко переставляя непослушные ноги. Ее мысли обратились к той, что ранее всегда была готова помочь и защитить — к маме, но воспоминание о произошедшем сегодня на пристани Ласточкиного Гнезда заставило ее сбиться с шага. Она сама, своей волей, отказалась от матери, променяв ее на корыстного и бессердечного негодяя. Ван Юйянь усилием воли преодолела желание упасть на пол, свернуться клубочком, и зайтись в рыданиях, оплакивая свои рухнувшие заблуждения — здесь, в доме Мужун Фу, у нее не осталось друзей, что могли бы утешить ее.

Одолеваемая горькой обидой, девушка совершенно забыла и о давней подруге А Би, и об относящемся к ней по-отечески Бао Бутуне.

Справившись с собой, Юйянь зашагала в сторону кухни. В ее мыслях с неожиданной отчётливостью всплыло странное воспоминание: слова Дуань Юя, что ее настоящий отец — Дуань