Бесконечность I. Катастрофы разума - Андрей Волков

Штильхарт быстро наклонился к телу и стал щупать по карманам. Его рука нащупала бадж.

— Патрисио Фуэнтес, — прочитал он, — Европарламент. Кристина задумчиво закусила губу.

— Это, наверное, один из гостей конференции, — сказала она, — пульс есть?

Флориан приложил руку к шее европейского чиновника.

— Порядок, — сказал он, — правда, слабый. Кристина кивнула.

— Планы меняются, ты должен остаться здесь. Найдите гостей саммита. Возможно, кто-то из них тоже остался жив, потом вызовите конвертоплан. Алин вам поможет!

— А ты? — спросил Флориан.

— Я иду дальше, — коротко сказала Кристина, — другого варианта нет!

— Но там Охотница, — напомнил Флориан, — тебе нужна помощь.

— Ксения справится с ней, — больше для собственной уверенности произнесла Кристина, — а если нет, то справлюсь я. Если мы не можем ничего остановить здесь, надо спасти тех, кого можем.

Штильхарт развел руками.

— И после этого мне будут говорить, что я начитался философских книг, — с обалдением в голосе сказал он, — я всегда знал, что ты сумасшедшая, но потрясающая.

Кристина смущенно улыбнулась.

— Да ладно, что я, только логика и книги. В жизни есть более важные вещи. И мы эти вещи должны беречь, сражаться и умирать за них.

Флориан положил руку ей на плечо.

— Будь осторожна, — сказал он, — не забывай, что всё здесь — большая ловушка.

Кристина усмехнулась.

— Знаешь ведь, — произнесла она, — у меня страховка на ловушки.

Открытые двери лифта обнаружили только зияющий чернотой проем шахты. Вниз смотреть не хотелось. Под ногами была глухая пустота. Падать придется долго. Кристина вскинула крюк-кошку. Выстрелили духовые пробойники. Крюки намертво зацепились за металлическую рампу где-то вверху. Тонкие гибкие тросы, сматываясь на ручные лебедки, унесли девушку вверх, на карниз несколькими этажами выше. Кристина выстрелом из своего пистолета выбила стеклянные двери лифтовой шахты пентхауса. Обломки массивной рамы и осколки стекла не успели упасть на пол, когда она, перекувырнулась и оказалась внутри. Здесь коридор был пуст.

Девушка перевела дыхание. Удивительно, но страх пропал.

— Я иду, — жестко сказала она самой себе.

Страх пропал. Всё просто. Только нужно знать, что правильно.

* * *

Ксения преследовала Охотницу. Они мчались по тонкой панорамной крыше гостиницы, рискуя каждую секунду сорваться вниз. Бежать за Охотницей в таком темпе было тяжело, к тому же тело отчаянно ныло — сломано ребро? Но сейчас было не до того. К тому же адреналин в крови приглушал боль. Наконец у Охотницы не осталось выбора. Ксения загнала её к краю крыши.

— Ты расстреляла протестующих, чтобы спровоцировать бунт! — крикнула Ксения. — Но ничего не выйдет!

— Выйдет, — крикнула Ольга, — моя тайна умрет вместе с тобой!

Она прыгнула на Ксению, и противницы покатились по заливаемой дождем крыше. Охотнице удалось прижать руку к шее Аваловой, и она принялась крошить девушке горло.

«Дело дрянь», — промелькнуло в голове Ксении. Нечеловеческим усилием она заехала ногой Охотнице в бок, и та, больше от неожиданности, скатилась вниз. Правда, сильного отдыха Ксения не получила, а получила ошеломляюще быстрый удар в челюсть, от которого пошли искры из глаз. Решив, что в долгу оставаться неприлично, Ксения выставила вперед ногу, и летящая Охотница напоролась на неё и плашмя рухнула на поверхность крыши, инстинктивно выставив перед собой для защиты клинок. Ксения бросилась сверху, хватая Охотницу за запястья и прижимая к крыше, разводя её руки в стороны.

— Твои хозяева будут крайне недовольны, — сквозь зубы заметила Авалова, — сдавайся и сохранишь жизнь.

— Не раньше, чем сверну тебе шею, — зашипела в ответ Охотница.

Финал наступал медленно.

Ксения понимала, что проигрывает схватку. Нет, не физически. Физически она, возможно, даже победит. Но что ей даст эта победа? Что ей даст победа среди общей массы поражения? Она столько боролась, сражалась, искала и всё же она проигрывает? Почему? Она только сейчас осознала это! Она проигрывает, потому что у неё нет знаний. Всё это время она лишь смотрела куда-то далеко. Далеко вперед или далеко назад. Но ни разу не посмотрела на себя саму. Кем она является, здесь и сейчас. Ей пришлось признать, что никогда не двигалась сама, её всегда двигал кто-то, поэтому она и стала пешкой в руках тех, кто устроил то, что творилось на улицах Борисфен. Глупая, как она могла надеяться победить их, если все её методы и способы стали лишь орудием в руках путчистов?

Думать над этим вопросом ей не дали. Злобно зарычав, Охотница надавила на неё всем весом и стащила Ксению с себя. Её рука вырвалась на свободу и смертоносный клинок описал в воздухе кривую дугу. Авалова чудом успела убрать голову, но лезвие задело ей плечо и горячая струя боли заставила её упасть на колени.

— Что же, финал, — объявила Охотница.

И обнаружила, что смотрит в черное дуло револьвера.

— Smith and wesson так не считает! — сообщила Кристина.

В другой ситуации Авалова, наверное, рассмеялась бы от того факта, что Левонова всегда появляется как нельзя вовремя. Но было не до остроумия.

Грохнул выстрел, только какая-то нечеловеческая реакция позволила Охотнице нырнуть на землю за секунду до него. Во всяком случае ничего подобного ранее Ксения не видела. Впрочем, если верить Наташе, то она и пули останавливать могла.

Охотница отлетела в сторону и шутливо отсалютовала Кристине клинком.

— Кристина Сергеевна, — промурлыкала она, — довольно мило, что вы пожаловали и успели как раз вовремя.

— Рада вас разочаровать, — заявила Кристина, — ваша затея провалилась. Сейчас здесь будет очень много хорошо вооруженных парней.

Охотница захохотала.

— Довольно смело было явиться сюда, — сказала она, — но глупо. Думаю, у вооруженных парней сейчас есть другие дела.

Мягко улыбнувшись, Охотница нажала кнопку на часах на левой руке. Они показывали новую картинку происходящего внизу: тысячи вооруженных людей атаковали импровизированные оборонительные редуты «Сокола» в гостинице. Спецназ пытался отстреливаться, но все больше бойцов падали от выстрелов.

— Чтобы никаких свидетелей не осталось, — пояснила Охотница.

Кристина с досадой поморщилась. Они слишком хорошо подготовились, а время рассчитали просто блестяще.

— Самонадеянность, — худшая форма неосмотрительности, — улыбнулась Кристина.

— В данном случае ваша, — зашипела Охотница и прыгнула вперед.