Странствия убийцы - Робин Хобб

Я понял, что суп совсем остыл. Я заставил себя съесть его, проглотил, почти не ощутив вкуса. Таллоу когда-то играл на свистульке. Внезапно я вспомнил, как он сидит на задних ступеньках кухни, играя для нескольких служанок. Я закрыл глаза, тщетно надеясь вспомнить что-нибудь плохое о нем. Похоже, что его единственным преступлением была преданность не тому хозяину.

– Фитц! – Кеттл ткнула меня.

– Я не блуждал.

– Ты бы скоро начал. Страх был твоим союзником сегодня. Он заставлял тебя сосредоточиться. Но ты должен хоть немного поспать. А во сне тебе придется держать свое сознание при себе. Когда они вернутся к столбу, они узнают твою работу и пойдут охотиться на тебя. Думаешь, нет?

Я знал, что это так, но было очень неприятно услышать, как Кеттл произносит это. Я хотел бы, чтобы Кетриккен и Старлинг не слышали и не наблюдали за нами.

– Так. Теперь мы снова немножко поиграем, да? – уговаривала Кеттл.

Мы сыграли четыре игры. Я выиграл два раза. Потом она составила позицию, почти из одних белых камней, и дала мне черный, которым я должен был выиграть. Я попытался сосредоточиться на игре, зная, что это срабатывало раньше, но слишком устал. Я думал о том, что прошло уже около года с тех пор, как я покинул Баккип в виде трупа. Больше года с тех пор, как я спал на настоящей кровати, которую называл своей собственной. Больше года с тех пор, как я мог не волноваться о том, что я буду есть сегодня. Больше года с тех пор, как я держал в объятиях Молли, и больше года с тех пор, как она потребовала, чтобы я навсегда оставил ее.

– Фитц! Не надо!

Я оторвал взгляд от игры и увидел, что Кеттл пристально наблюдает за мной.

– Ты не можешь потворствовать этому. Ты должен быть сильным.

– Я слишком устал, чтобы быть сильным.

– Твои враги были беспечны сегодня. Они не ожидали, что ты обнаружишь их. Больше они беспечными не будут.

– Я надеюсь, они будут мертвыми, – сказал я с деланным весельем.

– Все не так просто, – ответила Кеттл, не зная, какой холод охватил меня после этих слов. – Ты сказал, что в городе было теплее. Когда они увидят, что все запасы потеряны, они вернутся в город. Там у них будет вода, и я уверена, они захватили с собой что-нибудь поесть. Не думаю, что мы можем сбросить их со счетов. А ты как думаешь?

– Думаю, нет.

Ночной Волк сел подле меня и возбужденно заскулил. Я подавил свое отчаяние и успокоил его прикосновением и тихо сказал:

– Я только хочу хоть немного поспать. Один в собственном сознании, среди собственных снов. Не боясь, что окажусь где-нибудь не там и что на меня нападут. Не боясь, что мой голод по Скиллу одолеет меня. Просто поспать. – Я говорил, обращаясь прямо к ней. Я знал, что она хорошо понимает, о чем речь.

– Этого я тебе дать не могу, – спокойно ответила Кеттл. – Все, что я могу, – это играть. Доверься мне. Многие поколения использующих Скилл с помощью этой игры защищались от таких опасностей.

И я снова склонился над доской, пытаясь удержать игру в своем сознании, и когда я лег рядом с шутом в эту ночь, снова у меня перед глазами были белые и черные камни.

В эту ночь я парил, как колибри, где-то между сном и бодрствованием. Я смог попасть в безопасное место на грани сна и долгое время оставался там, обдумывая игру Кеттл. Несколько раз я просыпался. Я начинал осознавать слабый свет жаровни и тела спящих рядом со мной. Несколько раз я протягивал руку, чтобы проверить шута; каждый раз его кожа казалась холоднее, а сон глубже. Кетриккен, Старлинг и Кеттл по очереди стояли на часах в эту ночь. Я заметил, что волк дежурил вместе с Кетриккен. Они не оставляли меня одного, и я был благодарен им за это.

Перед самым рассветом я проснулся в очередной раз и увидел, что все тихо. Я проверил шута, а потом снова лег и закрыл глаза, надеясь еще хоть немного отдохнуть. Но передо мной возник огромный глаз, как будто, закрыв глаза, я вызвал его из небытия. Я попытался снова открыть собственные глаза, я отчаянно пытался вернуться к бодрствованию, но меня держали. Что-то ужасно тянуло мое сознание, как подводное течение засасывает пловца на дно. Я сопротивлялся всей силой своей воли. Я чувствовал, что почти готов очнуться, стоит только слегка коснуться бодрствования, но не мог. Я боролся, напрягая все силы, в попытке открыть непослушные глаза.

Глаз следил за мной. Один-единственный огромный темный глаз. Не Уилла. Регала. Он смотрел на меня, и я знал, что он наслаждается моим сопротивлением. Казалось, ему не стоило никаких усилий держать меня как муху под стеклянной миской. Но даже в своей панике я знал, что, если бы он мог сделать что-то большее – он бы сделал это. Он пробился сквозь мои стены, но мог только угрожать мне. Хотя и этого было достаточно, чтобы заставить мое сердце отчаянно колотиться.

Бастард, — ласково сказал он. Это слово обрушилось на мое сознание, как холодная океанская волна. Я был пропитан его угрозой. – Бастард, я знаю о ребенке. И о твоей женщине, о Молли. Зуб за зуб, бастард. — Он замолчал, смакуя нарастающий во мне ужас – А теперь такая мысль. У нее миленькая грудка, бастард? Я хорошо позабавлюсь?

НЕТ!

Я вырвался, на мгновение ощутив силу Каррода, Барла и Уилла. Я был свободен.

Я внезапно проснулся. Я вылез из-под одеяла и выскочил наружу, босиком, не накинув даже плаща. Ночной Волк следовал за мной по пятам. Черное небо было усыпано звездами. Воздух был холодным. Я судорожно вдыхал его раз за разом, пытаясь успокоить тошнотворный страх.

– Что случилось? – испуганно спросила Старлинг. Она стояла на страже у палатки.

Я только покачал головой, не в силах говорить об этом ужасе. Через некоторое время я вернулся внутрь. Пот струился по моему телу, как будто меня отравили. Я сел на измятое одеяло, пытаясь отдышаться. Чем больше я пытался унять свою панику, тем сильнее она захватывала меня. Я знаю о ребенке. И о твоей женщине. Эти слова снова и снова эхом отдавались у меня в голове. Кеттл зашевелилась в своей постели, потом поднялась и прошла через палатку, чтобы сесть рядом со мной. Она положила руки мне на плечи.

– Они пробились к тебе, да?

Я кивнул, пытаясь сглотнуть. Горло у меня пересохло. Она потянулась за мехом с водой и подала его мне. Я сделал глоток, чуть не захлебнувшись, потом еще один.

– Думай об игре, – убеждала меня Кеттл. – Очисти свое сознание от всего, кроме игры.

– Игра! – воскликнул я свирепо, разбудив и шута, и Кетриккен. – Игра? Регал знает о Молли и Неттл! Он угрожает им. А я бессилен! Беспомощен.

Я чувствовал, как паника снова нарастает во мне. Волк заскулил, потом тихо зарычал.

– А ты не можешь связаться с ними Скиллом и предупредить их? – спросила Кетриккен.

– Нет! – отрезала Кеттл. – Он не должен даже думать о них.

Во взгляде Кетриккен смешивались мольба о прощении и уверенность.