Судьба - Николай Гаврилович Золотарёв-Якутский

— У меня нет ничего, господин Яковлев. — Петухов все еще стоял, вытянув руки по швам. — Если позволите-с, я поеду в Токо вербовать тунгусов-охотников в повстанческую армию. Достану охотничьих ружей. Они не помешают.

— Поезжайте! — одобрил Федорка. — Не нынче, так завтра сюда придет Толстоухов со своей армией. Он вас отблагодарит.

— Помилуйте-с!.. За что благодарить?

— Между прочим, у вас в Маче-то есть большевики?

— Был один, да уехал, — ответил Петухов. — Сын Майи Владимировой — Семенчиком зовут. Комиссаришка местный.

— А мать его тоже уехала? — оживился вислогубый.

— Здесь она, стерва, — ответил Петухов. — И никуда пока не собирается. — Бывший урядник оставался верным себе, продолжая следить, кто куда ездит, чем дышит, как живет, с кем общается.

— Ах, здесь, — не то обрадовался, не то огорчился Федорка. — Ну, что ж… Пожалуй, пора на покой. Утро вечера мудренее. — Вислогубый откровенно зевнул.

VIII

Федора Владимирова вызвали в окружком. Начальник милиции уже привык к вызовам, поэтому утром спокойно отправился туда.

Секретарь окружкома устало поднялся Федору навстречу, пожал руку и жестом пригласил сесть.

— Вы давно рветесь в Вилюйск, товарищ Владимиров. Вам представился случай съездить туда.

Федор научился сдерживать чувства, поэтому ничем не выдал своей радости.

— По поступившим недавно сведениям в Вилюйске образовался контрреволюционный заговор. На вас окружком и губчека возлагают задачу раскрыть и обезвредить это гнездо. — Секретарь опустил на стол сжатый кулак. — Жестких сроков вам не даем. Будете находиться в Вилюйске столько, сколько понадобится. Предоставляем вам полную свободу действий. Опираться на местные органы власти, милицию и ЧК. Вот вал мандат…

— Что известно о заговорщиках? — спросил Федор, пряча бумагу.

— Что известно? — Вопрос начальника милиции поставил секретаря в затруднительное положение. — Почти ничего. Ни фамилий, ни числа заговорщиков мы назвать не можем. В губчека из Вилюйска пришло анонимное письмо, полное угроз. Из письма мы заключили, что это пишет один из заговорщиков.

— А может, это провокация?

— Вот вам и надлежит выяснить, что это такое, провокация или ультиматум. — В голосе секретаря зазвучали нетерпеливые нотки. — И соответственно действовать.

— Когда я должен выехать?

— Сегодня. Немедленно.

Федор встал, поправил ремень:

— Есть выехать немедленно!

Секретарь подошел к Федору, взял его за обе руки и, заглядывая в глаза, заговорил:

— Желаю вам удачи, товарищ Владимиров. Осмотрительности у вас достаточно, умом и смекалкой вас природа тоже не обидела. Революции и Советской власти вы преданы, как никто другой. Вам и карты в руки. Единственная у меня к вам просьба: берегите себя!..

В тот же день Федор Владимиров выехал из Якутска на почтовой верховой лошадке. На ямском станке Орто Сурт милиционер из Якутска пообедал и, пересев в сани, последовал дальше. Медленно падал мокрый осенний снежок.

На ночлег Федор остановился на ямском станке Хампа. Постелили милиционеру в маленькой комнате на железной койке. В помещении было душно. За перегородкой слышны были громкие голоса подвыпивших мужчин. Федор встал, оделся и без стука вошел в соседнюю комнату.

За столом при тусклом свете керосиновой лампы сидело трое мужчин. Пахло солеными огурцами и сивухой.

— Хлеб-соль, — сказал Федор. Он подошел к столу, подставил табуретку, сел.

— Что скажешь, служивый? — не совсем вежливо спросил тощий мужчина с продолговатым лицом, расстегивая верхнюю пуговицу белой косоворотки.

Мужчины знали, что на станке остался ночевать проезжий милиционер. Но какого лешего он ввалился к ним не спросясь?

— А что бы ты хотел от меня услышать? — добродушно осведомился милиционер. — Не нальете рюмочку?

Второй мужчина, бритоголовый, широколицый, налил рюмку. Федор опрокинул ее, налил себе вторую, опять выпил и, хрустя огурцом, заметил:

— Порядочные люди в карты дуются, а вы водку хлещете. Какой интерес?

— Играть резонно на золотишко, — басом ответил третий, с окладистой темно-русой с проседью бородой. — А не на бумажки.

— А почему бы не сыграть, скажем, на оружие?

— На оружие?.. — Бородач повернулся к милиционеру всем корпусом и посмотрел на него как на сумасшедшего. — А на леший оно нам, оружие?

— Большевиков бить. — Сказано это было до того обыденно, что бородач чуть не поперхнулся. Милиционер засмеялся: — Чего глаза-то вылупил? Не гляди, что на мне форма. Я — ваш.

Бородач тонко захихикал:

— Ой, хитрец, елки-моталки… Ваш… Так мы не ваши. Вот схватим тебя и в ЧК. Будешь знать!..

— Ой, испугал!.. — Федор еще громче рассмеялся. — В ЧК вместо меня тебя же в кутузку посадят и так прижмут, что сразу во всем признаешься. Я ведь вижу по твоей физиономии — кулак ты или купец, Советскую власть ненавидишь… не перебивай меня…

— Замолчи, служивый!.. — рявкнул тощий и, перейдя на шепот, зашипел — Ты что?.. Хочешь, чтобы всех нас?..

Федор тоже понизил голос до шепота:

— Купите у меня оружие, люди добрые, а?.. Все будет шито-крыто. Ну, купите!..

Бородач дрожащей от волнения рукой стал поглаживать бороду, потом взъерошил ее и спросил:

— А ты не тово?..

— Чего тово?.. — не понял Федор. — Говори толком. Ты что, опасаешься? Да чтоб мне с места не сойти!..

— У тебя небось целый арсенал? — полюбопытствовал бритоголовый.

— Арсенал не арсенал, но кое-что имеется.

— А что именно? — Бородач упрятал бороду в кулак. — Пулеметы?

— Есть и пулеметы.

— Сколько?

— Три штуки.

— Винтовки?

— Сто сорок две штуки. Новенькие. И двести ящиков патронов.

— Сколько просишь за все?

— Два пуда золота.

— Да ты что, милый? — Бритоголовый уставился на Федора ястребиными глазами. — Два пуда…

— Золото — в земле. А оружие!.. За ним нынче охотятся больше, чем за золотом.

— Два пуда — много, — сказал бородач.

— Сколько дадите?

— Пуд.

Федор показал бородачу шиш:

— На свой товар я покупателя найду. А золото у вас большевики отберут.

— Да ведь оружием-то не землю пахать будем? — опять перешел на шепот тощий. — Сам знаешь, зачем нам оружие.

— А золото ваше, думаете, в мою мошну пойдет? Да на кой мне столько этого дерьма? Пушки да эропланы будем покупать за границей за золото. Без аэропланов да пушек большевиков не побьешь!

Мужчины переглянулись.

— Это кто же будет покупать эропланы? И у кого? — спросил бородач.

— Кто? Господин Коробейников. А у кого, это не наша с вами забота.

Слова милиционера произвели впечатление. Бородач даже шею вытянул.

— Позвольте, разве вы тоже в сговоре с главнокомандующим?

— А вы только сейчас догадались?

— Так мы тоже с ним. И оружие добываем для него. Вернее, для отряда, который вольется в его армию. И он же, выходит, берет с нас золото за оружие. Ничего не понимаю.

— Главнокомандующий здесь ни при чем. Кабинет министров так решил: добровольческие отряды, которыми пополняется повстанческая армия, вооружаются за свой счет. Да вы чего жметесь?