Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Блеск и нищета куртизанок. Евгения Гранде. Лилия долины - Оноре де Бальзак

Блеск и нищета куртизанок. Евгения Гранде. Лилия долины - Оноре де Бальзак

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 172 173 174 175 176 177 178 179 180 ... 294
Перейти на страницу:
по обыкновению, похож на все вечера, проводимые в этом доме, но при всем том он был самый скучный и долгий. Евгения сидела, не отрываясь от работы и не дотрагиваясь до ящичка, подаренного ей накануне. Мать вязала свои шерстяные рукава. Гранде вертел пальцами битых четыре часа, погруженный в свои расчеты. Результаты их должны были удивить весь Сомюр с его округом.

Из гостей никто не являлся; в это время весь город только и говорил что о штуке, сыгранной стариком Гранде, о банкротстве его брата и приезде племянника. Все были у де Грассенов; все собрались поболтать о делах, о винограде, о голландцах, и тут-то раздавались самые страшные выходки против старого бочара, который преспокойно смеялся в своем углу над всем городом.

Нанета пряла, и один шум колеса в самопрялке нарушал семейное безмолвие.

— Мы не теряем слов, нечего сказать, — проговорила Нанета, усмехнувшись и показав ряд огромных белых зубов своих.

— Ничего не нужно терять, — отвечал Гранде, стряхнув с себя нули, цифры, итоги и расчеты.

В перспективе блистали перед ним четырнадцать миллионов, и не далее как через три года; душа его плавала, грелась над кучами золота.

— Пойдем спать! Я за всех пойду прощусь с племянником. Не хочет ли он есть, в самом деле?

Г-жа Гранде остановилась в коридоре, чтобы послушать, что будет наверху. Более храбрая Евгения взбежала на две ступеньки.

— Ну что, племянничек, плачешь? Плачь, плачь! Что делать! Отец все-таки отец, но нужно все сносить терпеливее, друг мой. Вот ты здесь плачешь, а я о тебе забочусь, я старый добряк, друг мой. Ну, ну, поободримся немного; не хочешь ли стакан вина? В Сомюре вино подается даром, в одной цене, что чай в Китае. Но у тебя и свечки-то нет?.. Дурно, дурно! Нужно, чтобы было светло всегда, везде и во всем. — Гранде подошел к камину. — Ого, восковые свечи! И где это, черт их знает, они отрыли восковые свечи! Эти дуры сломают весь пол на дрова, чтобы сварить яичницу этому малому!

Мать и дочь, едва услышали последние слова старика, бросились в спальню, как испуганные мыши, и забились под одеяла.

— У вас рудники, верно, госпожа Гранде? — сказал старик, входя в спальню жены своей.

— Друг мой, подожди, я читаю молитвы, — сказала она дрожащим от страха голосом.

— А, чтобы черт побрал твоего Господа Бога, — пробурчал в ответ Гранде.

Скупые не веруют в будущую жизнь, в жизнь духовную, для них настоящее — все. Мысль эта в состоянии выказать настоящий характер нашей эпохи, когда деньги составляют все: законы, политику, нравы. Секты, книги, люди, учения — все сговорилось против веры, на которую уже восемнадцать веков опирается общество. Теперь меньше верят тайнам за могилой, и мысль о будущности за пределами нашего requiem исчезает перед грубым настоящим. Достичь per fas et nefas[30] земного рая роскоши, тщеславных наслаждений, иссушить сердце огнем ядовитых страстей, подобно тому как мученики терпели казни и пытки за бесплотную будущность, — вот общее верование, вот общая мысль, проявляющаяся всюду, даже в законах, в положениях жизни общественной. Вас спрашивают: сколько вы платите? вместо: что вы думаете? Когда весь народ усвоит подобное учение, что станется с государством?

— Кончила ли ты? — спросил наконец бочар.

— Я молюсь о тебе, друг мой.

— Это очень хорошо, так до завтра, госпожа Гранде, а покамест прощай!

Бедняжка заснула, как школьник, не доучивший урока, которому снится завтрашний день вместе с розгами и с гневом господина учителя.

В ту минуту, когда она завернулась в одеяло от страха, чтобы ничего не видеть и не слышать, Евгения встала с постели, подошла к ней, тихо ступая босыми ногами, и поцеловала ее.

— Я скажу завтра все, добрая, милая матушка, я скажу, что это я.

— Нет, Евгения, он отошлет тебя в Нойе. Пусть уж так останется; ведь он же меня не съест.

— Слышишь ли, матушка?

— Что такое?

— Он все еще плачет.

— Ложись, моя милая, ты простудишься — пол сырой.

Так прошел торжественный день, имевший сильное влияние на судьбу богатейшей невесты Сомюра. Эта ночь была не так тиха и безмятежна для нее, как все прежние.

Весьма часто некоторые черты человеческой жизни нам кажутся совершенно невероятными, хотя они сбылись действительно. При быстрых необыкновенных переворотах судьбы человеческой исследователи почти всегда забывают осветить неясную сторону дела светом физиологии, то есть не разбирают в подробности причин, заключающихся не во внешней природе нашей, а глубоко, во внутренней, духовной. Может быть, мучительная страсть Евгении должна быть разобрана в своих тончайших фибрах и нитях, ибо страсть эта, как заметят некоторые, обратилась в болезнь, отравившую все существование девушки. Но многие исследователи скорее любят отречься от существования дела, чем трудиться, анализируя его, распутывая запутанные узлы и связывая порванные концы происшествий. Наблюдателям и физиологам довольно будет припомнить для объяснения внезапной страсти, так наивно укоренившейся в сердце Евгении, прежнюю жизнь ее. Это естественно: чем тише и мирнее были протекшие дни ее, тем сильнее воспрянули в сердце ее женское сочувствие и жалость к несчастию и бедствию Шарля.

Взволнованная дневными происшествиями, она не могла заснуть спокойно, просыпалась часто, стараясь прислушаться и угадать, что делалось в комнате Шарля; поминутно чудились ей вздохи и стоны его, так измучившие ее накануне. Он снился ей умирающим от горя, в бедности; под утро явственно услышала она страшное восклицание; она мигом оделась и побежала наверх.

Дверь в комнату Шарля оставалась отворенной. Свечка потухла, догорев до конца. Побежденный внезапно сном, Шарль заснул нераздетый, сидя в креслах и положив голову на постель. Евгения могла только вдоволь наплакаться, глядя на него, и налюбоваться на это прекрасное, чистое лицо, запечатленное глубокой горестью; глаза его распухли от слез и, смеженные сном, казалось, все еще плакали. Он видел сны, как люди, уснувшие с пустым желудком. Шарль симпатически угадал присутствие Евгении и, открыв глаза, увидел ее перед собой всю в слезах.

— Извините, кузина, — сказал он, вероятно не помня ни настоящего часа, ни места, где был.

— Мы принимаем в вас участие, братец. Мы хотели спросить вас, не нужно ли вам чего-нибудь? Вам надобно лечь, братец; вы и без того так утомились…

— Правда, кузина…

— Прощайте же, братец!..

И она убежала, краснея от стыда и задыхаясь от радости. Только одна невинность осмеливается на подобные выходки. Евгения, не трепетавшая возле Шарля, едва могла держаться на ногах в своей комнате. Ее жизнь, простая, бесхитростная, кончилась. Евгения начала размышлять и упрекать себя.

— Что подумает он теперь обо мне? Он подумает, что

1 ... 172 173 174 175 176 177 178 179 180 ... 294
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?