Три Царя - Игорь Маревский

дабы не разгневать его. Лжец, баламошка, выродок, что ничего не знает. Сколько раз он это слышал от своих господ, когда произносил не те слова, и не в то время.

— Коклоток, — произнес Балдур, с тяжелым хрипом и сухостью в горле.

— Да мой, господин. Слушаю, Красный господин, — залепетал тот, подбегая, словно послушный щенок, падая в ноги человеку.

— Ты… — Балдур закашлялся, выплевывая песок, вымоченный в крови себе на ладонь. Зуд будто армия кусачих муравьев зашевелился в его глотке, от чего говорить становилось еще тяжелее. — Кто на меня напал? Сколько их было?

Карлик молчал, а стервятник заметил дрожь, что прошла по его телу:

— Я… я не знаю, Красный господин. Ничтожный раб позволил себе моргнуть, а затем великодушный хозяин пропал в дыру.

— Где была дыра? — Балдур пытался составить карту в голове, и осознать в какую сторону его унесло. — Слева? Справа? Верх, низ? Относительно тебя, Коклоток.

— Справа, от меня, Красный господин. Справенько, как ровно два шага. Дыра размером в треть больше светлого тела великого хозяина.

Это сходилось с теми фрагментами памяти, что Балдуру удалось восстановить в своей голове. Напавший и вправду был больше него, хоть стервятник и сам был не низок. Значит что-то его действительно снесло. Волна из твердой плоти, которая, умерев, испарилась. Балдур вытер кровь о штанину, и тут его осенило. Кровь! Должна была остаться кровь и не только человеческая. Раз он вернул себе зрение, то можно восстановить схватку по следам крови, и наконец убедиться была ли это галлюцинация или нет.

Другой бы восхвалил богов за чудесное спасение и отправился дальше, только вот Балдур знал, что главное оружие — это не руки и ноги, и даже не револьвер. Разум. Тело и снаряжение всего лишь инструменты, что легки в обращении, но если сознание рисует ложные формы на холсте реальности, тогда смерть неминуема. Как он отличит друга от врага? Как поймет реальна ли дверь, и можно ли через нее пройти? Перво-наперво стоило убедиться в здравомыслии и отбросить безумие. Ведь безумие может прийти не только от физической травмы.

Мужчина сразу отмёл факт духовного одурманивая. Ему приходилось переживать психические атаки от различных существ, в том числе и от разумных. Дух мог разорвать его на части, оторвать конечности, испепелить, а также множество других форм изощренного убийства. Но как прокаженный, он был защищен от наполнения духом изнутри. Психические манипуляции, некоторые проклятья, в которые Балдур не верил, и в том числе сложное и высокое духовное восстановление клеток, попросту не работали на нём. Ведь все они требовали тесной связи с внутренним духом носителя. От манипуляций разума, Стервятник несколько дней мог лежать, испытывая самое ужасное похмелье, при этом сохранив его своим.

Балдур отодвинул карлика в сторону, и тот занял место возле него, ожидая приказаний. Комната выглядела как место побоища, но жидкостей не было видно. Стены, куски дерева и мебели. Стервятник надеялся, что существо носило в себе субстанцию другого цвета или оттенка, однако, к сожалению, практически все живые существа имели красную кровь.

Балдур резко вспомнил как падал. Падал, казалось, целую бесконечность, а затем приземлился в центре комнаты. Он поднял глаза к потолку, и на мгновение пошатнулся. Дыры не было. Всё больше указывало на галлюцинацию, однако Балдур мог поклясться всеми богами, что чувствовал каждую секунду сражения. Как и что? Коклоток признал, что нападавший существовал, как и дыра в стене, через которую пробило его тело. Стервятник коснулся спины, даже плащ его не прибавил новых дыр.

Балдур вспомнил в один момент битвы, у него в руках было нечто, напоминающее деревянный дрын. Ножка стула? Кусок стола? Проще было пересчитать на пальцах одной руки, сколько предметов мебели уцелело, однако все же один обрубок заострил его внимание. На нём остался кровавый отпечаток человеческой ладони, как и следы плоти. Значит зверь все же существовал, или этого было слишком мало для окончательного заключения? Балдур жестом подозвал Коклотока и спросил.

— Что ты видишь?

Карлик замешкался, и внимательно осмотрев кусочки плоти на обрубке, ответил:

— Простите, господин, ничтожный раб не знает.

— На что это похоже? — слегка повысив голос, уточнил тот.

— На кожу… мясо?

Балдур прекрасно помнил, что по ощущениям оболочка зверя была твердая и вряд ли хрупкий кусок смог бы пробить её. Так же он помнил, что нож хоть и входил легко, однако ему приходилось приложить усилия, чтобы пробить шишковатую броню нападавшего. В голове словно ураганом родилась другая мысль, которая нравилась ему все меньше и меньше. Вдруг за ним кто-то наблюдает, и в тайне пытается помочь? В конце концов он очнулся невредимым, а проклятый нож каким-то образом должен был очутиться в груди. Тело также пропало, и окружение всё больше напоминало о том, будто кто-то или что-то нарочно пытался запутать следы. С другой стороны, если помощь и была, то зачем заметать следы своего присутствия и еще больше вводить в заблуждение самого Балдура? Вопросов становилось всё больше, однако стервятник смог убедить себя, что держит свой рассудок под контролем, в той или иной мере.

Оставаться на одном месте было опасно. Коклоток рассказал, что добрался до Балдура практически сразу после того, как сам очнулся от остолбенения. Одним богам было известно, что за это время могло произойти с Сырником и остальными. Пустые переживания лишь будут отвлекать человека и туманить сознание, которое отчаянно нуждалось в ясности. Балдур проверил свой револьвер, что по-прежнему не был годен для стрельбы, и приказал Коклотку вести его дальше.

С того момента, сборщик пристально наблюдал за карликом, позволяя семени сомнения прорости в его голове. Слишком уж удобно появился Коклоток и подозрительно легко признал Балдура своим хозяином. Если тело карлика список череды его наказаний, что уродство за уродством вели его к послушанию своего истинного хозяина, то, как настолько послушный раб предал своего господина настолько легко?

На своем веку Балдур повстречал немало искусных лжецов и мастеров манипуляции, в том числе и обращения. Коклоток возможно являлся одним из них, однако весь опыт в общении с Ярушей и Сырником, что редко покидал человека, не позволял ему разглядеть нечто подобное в карлике. Тот, в свою очередь сгорбившись в мясистый комочек, семенил по коридорам, и часто оглядывался по сторонам.

В один из таких моментов, Коклоток резко остановился, словно почувствовал нечто. Балдур сразу по привычке схватился за револьвер. Он был его единственным оружием, и за