Шерас. Летопись Аффондатора, книга 1-я: 103-106 годы - Дмитрий Стародубцев

– Ах, Андэль! – сверкая огненным взором, воскликнул ДозирЭ. – Я не могу поверить, что ты со мной. Что ты наконец моя. О гаронны! Сегодня я потерял белый плащ, наградные платки, своего Бога, Родину, но взамен приобрел тебя и, поверь, считаю, что этот обмен равноценным. Клянусь, теперь нет на свете человека счастливее меня…

Арпад негромко кашлянул, и влюбленные вспомнили о его присутствии.

– Вам следует находиться здесь и ни при каких обстоятельствах не показываться на верхней палубе. По крайней мере, до тех пор, пока мы не выйдем на большую воду, – распорядился бывший страж порядка.

– В чем дело? Разве мы теперь не свободны? – нахмурился ДозирЭ.

– Опасность еще не миновала, рэм. Если пропажа обнаружится, я полагаю – порт будет закрыт, и ни один корабль не сможет покинуть гавань, – ответил Арпад со знанием дела. – А судно, которое все-таки попытается бежать, будет уничтожено при помощи метательных механизмов, установленных в фортах.

– Да, но на рейде и у причалов тысячи кораблей. Не будут же их все обыскивать?

– Почему нет? Разве вы не знаете Белую либеру или Вишневых?

ДозирЭ потемнел лицом, проклиная себя за то, что и не думал обо всем этом. Ему казалось, что стоит только выбраться из Дворцового Комплекса Инфекта – и дело сделано. Однако Арпад прав, всё еще впереди. Гаронны!

– Впрочем, беспокоиться не о чем, – заметил несколько мягче Арпад, поняв по испуганному лицу девушки, что перестарался. – Наш корабль быстроходен, а времени, похоже, еще вполне достаточно. Вскоре мы выйдем из пролива, миновав крепости и подводные цепи, и тогда священная Анкона поспешит наполнить благостным ветром наши широкие паруса.

Молодые люди успокоились и вновь увлеклись друг другом, так что помощник Идала, несколько растерявшись, приложил пальцы ко лбу и поспешил оставить грономфских беглецов наедине.

Зирона была довольна собой, ибо к роли, которую ей предстояло сыграть, она подготовилась самым добросовестным образом. Все, что требовалось, она сегодня блестяще исполнила, и никто, даже самые доверенные служанки Андэль, не заподозрили подмены. Теперь Зирона прогуливалась по самым великолепным покоям Дворца Любви, еще утром принадлежавшим прекраснейшей люцее Авидронии, разглядывала статуи и картины, что-то напевая себе под нос. Два раза она окуналась в бассейн с теплой ароматической водой, три раза примеряла плавы своей подруги, бесчисленное количество раз использовала сказочные благовония, которых у Андэль было столько, что хватило бы на несколько грономфских акелин.

Было тихо, и никто не беспокоил девушку. Это могло означать только одно: Андэль удалось бежать и сейчас она, верно, уже находилась где-нибудь на корабле, упрямо рассекающем воды великой Анконы.

Однако она чувствовала: опасная игра затянулась. Пора уходить. Зирона лишь ждала смены стражи, когда могла бы, не вызвав подозрения, покинуть восьмую раковину, сделав вид, будто всего лишь посещала высокопоставленную подругу.

Вдруг люцея обратила внимание на альков, который ранее обходила стороной, и подумала, что было бы непростительно не испробовать прелестей самого мягкого ложа Авидронии. Девушка подбежала к нему и отбросила в стороны шелковые полы, собираясь со всего маху пасть грудью на роскошные покровы. Однако в последний момент она вынуждена была удержаться, открыв от изумления рот. На расшитых серебром пуховичках и на тончайшем покрывале из розового тоскана аккуратно лежали невиданной красоты драгоценности. «Ах!» – Зирона вскинула в восхищении руки. Она поняла, что перед ней украшения Андэль: своим великолепием, ценой и количеством они, несомненно, превосходили все драгоценности люцей Дворца Любви.

Зирона немного постояла в нерешительности. Однако вскоре она не удержалась и схватила тяжелое изумрудное ожерелье. Надев его, люцея вставила в уши лотусовые серьги, потом в ход пошли браслеты, осыпанные бриллиантами, и, в конце концов, она украсила волосы крупными алмазами.

Теперь Зирона в полной мере могла почувствовать себя люцеей «восьмой раковины», возлюбленной Божественного, почти богиней.

Ах, как сладко томится сердце! Ах, как хочется оказаться на месте Андэль! Разве променяла бы она тогда всё это великолепие и любовь величайшего из людей современности на побег с каким-то безрассудным воином, к тому же и не эжином? Нет, никогда!

Тут за дверью послышались мужские голоса и лязг оружия. Застигнутая врасплох, девушка растерялась и так и осталась стоять посреди покоев, облаченная в чужие драгоценности.

В помещение ворвались вооруженные воины – часть в вишневых, часть в белых плащах. Всего человек тридцать.

– Кто ты такая? – угрожающе спросил айм Вишневой армии.

Люцея едва не упала, потому что ноги у нее как-то странно задрожали и онемели.

– Я – Зирона, люцея Дворца Любви, – выдавила она, чувствуя, как жарко пылают ее обнаженная шея и грудь.

Несколько воинов бросились в стороны и внимательно осмотрели все углы и ниши. Даже заглянули в альков. «Никого», – сообщили они Вишневому сотнику.

– Что ты здесь делаешь, где Андэль?

У девушки всё поплыло перед глазами. Кровь ударила в виски.

– Андэль попросила меня побыть здесь некоторое время. А где она сама – я не знаю…

Вишневый посмотрел с откровенным недоверием. Взгляд его был мерзкий: злобный, презрительный.

– И ты думаешь, что я тебе поверю? Или я похож на несмышленого похотливого самца, юного и безмозглого, у которого вместо головы – котел с бурлящим семенем, и ему можно говорить всё что угодно, лишь бы платил? Веришь ли, моя милая, я им когда-то был, но прошли годы, и однажды я понял, что ваши женские слова – все до последнего звука – состоят из бесстыжей лжи и не стоят ровным счетом ничего, кроме хорошего удара плети…

Люцея сжалась. Никогда в жизни с ней никто так не разговаривал. Слезы ручьем полились из ее глаз.

Не обращая на это никакого внимания, Вишневый продолжал:

– Посмотри сюда, рэмью! Это плащ Вишневой армии, а это хвостики айма. Напряги, как можешь, свой мышиный разум. Следует ли меня обманывать? Следует ли подвергать угрозе свою свободу и саму жизнь ради чужых предательских помыслов?

Вишневый сделал шаг вперед, приблизившись к ней вплотную. Зирона почувствовала на своем лице его горячее дыхание. Он держался так, будто был готов в любое мгновение ударить ее.

Девушка уже не в силах была что-либо отвечать, едва ли понимая значение обращенных к ней слов. Только слезы струились по ее щекам.

– Постой! – окликнул Вишневого до боли знакомый голос. – Так ты ничего не добьешься.

Несколько воинов расступились, и вперед вышел белоплащный воин с хвостиками десятника на плече. Зирона узнала Одрина, своего любовника, и в ее глазах вспыхнула радость: она решила, что пришло спасение.

И правда, Одрин бережно обнял девушку, прижав ее разгоряченную головку к своей груди.