Чужие - Дин Кунц

— Доминик, что случилось? — спросила Сэнди Сарвер, которая стояла рядом с ним на коленях, положив руку ему на плечо.

Джинджер опустилась на колени по другую сторону от него:

— Доминик, что с вами?

Он поднялся с их помощью.

— Блок памяти разрушается.

Он снова обратил лицо к небу, он надеялся, что белоснежный день уплывет, как уплывал только что, и на смену ему придет темный вечер, надеялся, что воспоминания прорвутся наружу. Ничего. Завывания ветра. Снег, залепляющий лицо. Остальные смотрели на него.

— Я вспомнил самолеты, истребители… сначала два, они пролетели на высоте в несколько сот футов… потом третий. Так низко, что чуть ли не снес крышу кафе.

— Самолеты! — сказала Марси.

Все удивленно посмотрели на нее, даже Доминик, потому что она произнесла первое слово — отличное от слова «луна» — после вчерашнего обеда. Услышав слова Доминика, девочка подняла лицо к затянутому тучами небу и теперь оглядывала его в поисках давно улетевших самолетов.

— Самолеты, — сказал Эрни, тоже подняв голову. — Я… я не помню.

— Самолеты! Самолеты! — Марси подняла руку к небу.

Доминик понял, что он делает то же самое, только двумя руками, словно может вытянуть их за пределы снежной бури, достать до черного неба прошлого и вытащить оттуда воспоминание. Но, как он ни напрягался, ничего не выходило.

Другие не помнили того, о чем он говорил, и через несколько секунд их робкие ожидания снова сменились разочарованием.

Марси опустила голову, сунула в рот большой палец и принялась обсасывать его с серьезным видом. Ее взгляд снова обратился внутрь.

— Идем, — сказал Джек. — Надо убираться отсюда к чертям.

Они поспешили к мотелю, чтобы одеться и вооружиться, — их ждали дорога и сражения. Ощущая запах июльской жары в ноздрях и рев реактивных самолетов в костях, Доминик Корвейсис неохотно последовал за остальными.

Отец Стефан Вайкезик прилетел «дельтой» из Чикаго в Солт-Лейк-Сити, потом местным рейсом добрался до аэропорта округа Элко. Он приземлился уже после начала снегопада, но до того, как резко снизилась видимость и преждевременные — из-за бури — сумерки остановили полеты.

В маленьком терминале он подошел к таксофону, нашел номер мотеля «Транквилити», набрал, но в ответ не услышал ничего. Даже гудка. Только шум помех. Он попробовал еще раз — безуспешно.

Священник попросил девушку-оператора помочь ему, но и та не смогла дозвониться до мотеля.

— Извините, сэр, похоже, проблемы на линии.

Отец Вайкезик воспринял это как дурную новость:

— Проблемы? Какие проблемы? Что случилось?

— Думаю, снежная буря, сэр. Очень сильные порывы ветра.

Но Стефан не был настолько в этом уверен. Буря только начиналась. Он не мог поверить, что телефонные линии начали рваться при первых порывах ветра, которые он ощутил, идя от самолета к терминалу. Отсутствие связи с «Транквилити» было зловещим предзнаменованием и больше походило на дело рук человеческих, а не разбушевавшейся стихии.

Он позвонил в дом настоятеля при церкви святой Бернадетты. Отец Джеррано ответил после второго гудка.

— Майкл, я без происшествий добрался до Элко. Но не могу связаться с Бренданом. Их телефон не работает.

— Да, — сказал Майкл Джеррано. — Я знаю.

— Знаешь? Откуда?

— Несколько минут назад мне позвонил человек, который отказался себя назвать, но заявил, что он друг некоей Джинджер Вайс, одной из тех, кто находится там с Бренданом. Та позвонила ему сегодня утром и попросила найти кое-какую информацию. Он сделал это, но не может дозвониться до «Транквилити». Она явно предвидела такую вероятность, а потому дала ему наш телефон и телефон ее друзей в Бостоне, попросила сообщить о результатах его розысков и сказала, что позвонит нам, как только сможет.

— Отказался назвать себя? — недоуменно повторил отец Вайкезик. — Говоришь, она просила его найти кое-какую информацию?

— Да, — сказал Майкл. — Во-первых, об этом месте — хранилище в Тэндер-хилле. Он передает, что, насколько ему удалось установить, хранилище остается тем, чем было всегда: оборудованным по последнему слову техники взрывостойким складом, одним из восьми практически одинаковых подземных хранилищ, разбросанных по разным концам страны, причем не самым большим из них. Еще она просила найти что-нибудь на одного армейского офицера — полковника Лиленда Фалкерка, он сотрудничает в какой-то службе реагирования на внутренние чрезвычайные ситуации…

Отец Вайкезик смотрел на всполохи бури за окном терминала и слушал, как Майкл в быстром темпе пересказывает послужной список полковника. Стефан уже вспотел от напряжения, пытаясь запомнить все подробности, а его викарий не сообщал ничего важного.

— Мистер Икс, похоже, считает, что только один факт в биографии полковника Фалкерка может быть связан с событиями в мотеле «Транквилити».

— Мистер Икс? — переспросил отец Вайкезик.

— Поскольку он не представился, приходится называть его так.

— Продолжай.

— Так вот, мистер Икс считает: дело в том, что полковник Фалкерк являлся военным представителем в одном из правительственных комитетов ГИПКа. Этот комитет около девяти лет назад запустил какую-то важную научно-исследовательскую программу. Мистер Икс считает, что ГИПК — ключ к разгадке, потому что в ходе своих розысков он установил две странные особенности. Первая: многие из тех ученых, которые работали в этом комитете, находятся сейчас — или находились недавно — в длительных и необычных или необъяснимых отпусках. И вторая: для всех документов ГИПКа установили повышенный уровень секретности — позапрошлым летом, восьмого июля, именно в те дни, когда у Брендана и других случились проблемы в Неваде.

— А что такое ГИПК? Чем занимается эта организация?

Майкл Джеррано рассказал.

— Боже мой, я так и предполагал!

— Предполагали? Отец, вас трудно удивить. Но вряд ли вы предполагали именно это! Вы наверняка не могли предвидеть, что в этом причины проблем Брендана. И… вы хотите сказать… это и в самом деле… то, что там произошло?