Кетополис. Книга 1. Киты и броненосцы - Грэй Ф. Грин

— Это замечательно, замечательно! — потер ладони старик. — Горелой Слободе сейчас, как никогда, не хватает духовности. Сюда, как мух на… — старик замешкался, — мед, тянет всех этих бездельников и пропойц, жуликов и актрисок! А эти уродцы, пихающие в Богом данное тело железки и прочий мусор? Тьфу!

— И среди моей паствы есть такие заблудшие овцы. Один, например, вшил себе жабры, — скорбно произнес Роберт, разглядывая окна второго этажа. Ставен на них не было, и если с забора перепрыгнуть на широкий откос…

— А ведь я еще помню времена, — начал старик, но вдруг хохотнул и хлопнул в ладоши. — Послушайте, святой отец, это же редкая удача! Возвести оплот веры рядом с этим, — он кивнул в окно, — рассадником было бы как нельзя кстати! Уверяю вас, хозяева, узнав, что способствуют богоугодному делу, наверняка скинут цену. Уж я похлопочу, — подмигнул галантерейщик.

— Церковь напротив модистки?

— Модистки! — всплеснул руками старик. — Поверьте мне, святой отец, я не первый год держу здесь лавку, — наклонился он поближе к Роберту и зашептал: — Шальная Лидия кроит и шьет не только одежду.

— Вивисекция? — вкинул бровь Роберт. — А куда смотрят власти?

— Ну, — замялся торговец, — если говорить по чести, от Лидии пользы больше, чем вреда. С железками она редко балует, так, все больше морскими дарами обходится. Кому рожу подтянуть, кому горло поправить, — старик стушевался, увидев, как священник нахмурился, стиснул зубы. — Да и жаль ее, — попытался оправдаться галантерейщик. — Младенец у нее пропал, она умом и повредилась.

Роберт смотрел в окно и последнюю фразу толком не расслышал. Дверь в доме модистки отворилась. На пороге, чадя дымом, мелькнул механический дворецкий, и по ступенькам спустился сиамец. Остановился, осматриваясь. Поднял воротник мышиного пальто, натянул поглубже котелок. Его опухшее лицо и нетвердая походка говорили о пристрастии к алкоголю. Роберт не сразу понял, что странного было в этом человеке. Для сиамца он держался чересчур по-моряцки.

— Питс, — уверенно произнес голос.

— Быть того не может, — прошептал Роберт.

— Точно вам говорю, тронулась умом! Лет пятнадцать уж как! — заверил старик, радуясь, что разговор можно продолжить. — Святой отец, а не желаете приобрести чего к празднику? У меня лучшие цены в слободе.

Между тем сиамец свернул в переулок, где мобиль Питса ждал своего хозяина.

— Это Ушлый, Бобби! Чтоб мне поперхнуться! — задорно гаркнул голос.

Роберт рванул на улицу. Вдогонку ему неслось:

— Святой отец, святой отец! Ну как насчет домика-то?

Сиамец уже открыл дверцу мобиля, когда его окликнули:

— Простите, линг-суэ, вы не подвезете меня до Собора?

— Я бы с удовольствием, почтенный, — сиамец с натугой улыбнулся, — но мне с вами не по курсу, отец.

— Ну нет, так нет, линг-суэ, — сверкнул серебряными зубами Роберт.

Сиамец успел только дернуться — удар опрокинул его на землю. Роберт приложил еще для порядка ботинком в висок, и только тогда присел над телом, прошелся по карманам. Айвер-джонсовский шестизарядный «смоукер» с варварски подпиленным дулом и двумя траченными патронами, часы, бумажник. Роберт ссыпал улов в саквояж и полез сиамцу за пазуху. Пальцы почему-то дрожали.

Они дрожали, пока не наткнулись на длинную витую цепочку. Роберт сжал ее в кулаке, рванул на себя.

Из-за пазухи выскочил крест, задергался, закачался как повешенный. Массивный, серебряный, делящий круг на четверти. Фамильный крест О'Нил.

— Эх, Джеки, Джеки, — пробормотал Роберт, устраивая связанного Питса на заднем сиденье. — Назвался сиамцем, учи язык. — Роберт сел за руль и завел мотор.

Первый раз в жизни Дикий Ирландец вспомнил добрым словом узкоглазого. Пять лет назад старый, вечно кашляющий от рудной пыли, Нгао Па объяснил ему, что самый простой способ вытянуть сиамца на драку — это назвать его обезьяньей подстилкой.

* * *

— Мда, — вздохнул галантерейщик и взъерошил седую шевелюру, — какой покупатель ушел. А ведь я бы сговорился, да. Сговорился. И цену бы достойную подобрал. Надо же. Может, заглянет еще? Уж я б тогда его так запросто не выпустил.

Расстроенный монолог оборвал шум мотора. Из подворотни выскочил на всех парах черный мобиль и резко затормозил у лавки. Давешний священник ловко спрыгнул на брусчатку и звякнул дверным колокольчиком.

— Святой отец, вы вернулись, — развел руками старик. — Я знал, что вы вернетесь! — улыбнулся он.

— Сколько? — ткнул в ковер священник.

— О, а это ваш друг? — кивнул в окошко старик на сиамца в сером. Тот спал, привалившись к спинке сиденья, котелок его съехал набок, закрывая половину лица.

— Это мой прихожанин, — улыбнулся священник. — Я искал его, дабы наставить на путь истинный. Так сколько?

— Ну, это ручная работа, — пожал плечами торговец. — Заморская штучка. Сейчас таких уже не делают.

Священник поморщился и бросил на прилавок стокроновую ассигнацию:

— Хватит?

Деньги исчезли с крейсерской скоростью.

— Отличный ковер, отличный, святой отец, — протянул рулон старик. — Большой, теплый! А какой рисунок!

— Не сомневаюсь, — священник взвалил на плечо сверток и шагнул к двери.

— Святой отец, а как же домик-то? Брать будете? — засеменил галантерейщик следом и выбежал на улицу.

— Ага, — ответил священник.

Мобиль взревел, обдав старика паром, на полном ходу вошел в поворот и скрылся.

* * *

Полчаса понадобилось Роберту, чтобы отогнать мобиль Питса подальше, почти до Плетельни. Полтора, чтобы вернуться в занюханную гостиницу на улице Второго Прикосновения.

Правда, по пути он все же не удержался, зашел в магазин за киностудией сменить порядком натерший кадык белый воротничок на галстук-самовяз, а черную сутану — на серый костюм в карандашную полоску, чем немало удивил продавца. Но когда вместо короткого сюртука Роберт запросил мешковатый сак, прекрасно скрывающий нагрудную кобуру, торговец начал вежливо улыбаться. Черное честерфильдское пальто и черный же дерби Роберт покупал уже со скидкой.

Джеки Питс тоже не терял времени даром. Он успел выбраться из ковра и гусеницей одолеть расстояние от ванной до середины прихожей.

— И что ты собирался делать, Джеки? — поинтересовался Роберт, запирая за собой дверь. — Мычать в надежде, что этот пьяный сброд вызовет каракатиц? — Питс обессиленно зарычал. Роберт взял его за ноги и поволок в комнату. — Ну неужели ты решил уйти, так и не поговорив со старым другом? — Роберт прикрутил посиневшие кисти Питса к спинке стула, пропустил конец веревки под сиденьем и накинул петлю на ноги. — А ведь я скучал, — Роберт сел напротив и откупорил виски. — Очень скучал. Можно сказать, — из желтого саквояжа появились молоток и кусачки, — готовился к встрече.