Распутин. Вера, власть и закат Романовых - Дуглас Смит

11 января 1917 года члены семьи Романовых собрались у Марии Павловны – старшей («тети Михень», матери великого князя Андрея Владимировича), чтобы обсудить положение Дмитрия. Все они считали подобное наказание неприемлемым. Было решено написать коллективное письмо Николаю с просьбой отменить приказ и вернуть Дмитрия в одно из его поместий. Все считали, что отправка в Персию означает для него «полную гибель». Письмо подписали шестнадцать членов семьи. Через два дня Николай вернул его с собственноручной надписью: «Никому не дано право заниматься убийством, знаю, что совесть многим не дает покоя, так как не один Дмитрий Павлович в этом замешан. Удивляюсь вашему обращению ко мне»31.

Ответ потряс семью. Однако своей твердостью Николай спас жизнь Дмитрия. Если бы он приказал ему вернуться в Россию, он наверняка был бы убит большевиками – такая судьба постигла многих членов семьи.

Ходили слухи, что, когда Николай отказался казнить убийц Распутина, как требовала Александра, она дала ему пощечину32. Интересно, что подумал цесаревич, когда отец отказался повесить убийц, чего ожидал Алексей. Никто не был повешен, и наказания оказались поразительно легкими. Феликса выслали в его поместье Ракитное под Курском. Ни Пуришкевич, ни Лазоверт, ни Сухотин вообще не были наказаны. Единственным, кто еще пострадал, оказался великий князь Николай Михайлович. Николай на два месяца выслал его в поместье Грушевка. И это человека, который не делал секрета из своего желания убить жену Николая!33 Узнав о своей ссылке в последний день 1916 года, раздраженный великий князь написал в дневнике: «Александра Федоровна торжествует, но надолго ли, стерва, удержит власть? А он, что это за человек, он мне противен, а я его все-таки люблю, так как он души не дурной […]»34.

Великий князь мог быть в ярости от того, как царь обошелся с ним и другими родственниками, но ведь никто не был признан виновным и никто не был наказан. Убийство сошло убийцам Распутина с рук. И каждый русский извлек из этого простой урок: государство не собирается наказывать преступников.

Феликс и Ирина наслаждались своей ссылкой в Ракитном. 26 февраля 1917 года приехал Сандро. Супругов он нашел весьма «бодрыми»35. Протопопов установил надзор за поместьем, и, судя по донесениям его агентов, жизнь в Ракитном была спокойной и беззаботной. В середине января на охоту приехала большая группа аристократов, среди которых были и два великих князя. Этот визит стал явным знаком поддержки Феликсу и вызовом престолу. Юсуповы жили в прежней роскоши. Феликс организовал особую группу из десяти телохранителей в казачьей форме. Эти люди получили приказ не подпускать никого постороннего к дому на несколько километров36. Неясно, от кого хотел защититься Феликс. Большинство русских считало его героем. В начале января он получил письмо с подписью «Vox populi» («Глас народа»), в котором говорилось, что, если царь посмеет наказать убийц Распутина, вся Россия поднимется и убьет его37.

Когда Феликс не слушал граммофон и не принимал гостей, он продолжал строить планы заговоров. Из Ракитного он писал великому князю Николаю Михайловичу, что, поскольку убийство Распутина не довело Александру до нервного срыва, как все надеялись, нужен другой план. Он предлагал, чтобы, как только император в конце февраля уедет в Ставку, вдовствующая императрица и ее приближенные приехали в столицу и вместе с генералами Алексеевым и Гурко потребовали, чтобы Протопопов, Щегловитов и Вырубова были арестованы, а императрица выслана в Ливадию. Если еще не поздно, писал он, это последняя надежда38.

С самого начала события в Юсуповском дворце были окружены слухами. Говорили, что после приезда Распутину вручили пистолет и велели покончить с собой. Другие утверждали, что у него был выбор – либо выпить отравленное вино, либо пустить пулю в голову. Но он отказался, и говорили даже, что Распутин обратил оружие против убийц, но они оказались быстрее и застрелили его. Какое-то время никто не знал, кто именно был во дворце той ночью и кто сделал смертельный выстрел. По слухам, кроме Юсупова, Пуришкевича и Дмитрия, присутствовал также брат царя, Михаил, сводный брат Дмитрия, князь Владимир Палей и несколько великих князей1. Говорили даже, что той ночью во дворце был юродивый Митя Козельский. (Он говорил журналистам, что его дядя был поваром в доме Юсуповых2.)

Министр иностранных дел Николай Покровский в приватной обстановке сказал Морису Палеологу, что Распутина убили в доме Юсуповых во время «оргии», и этот слух в телеграмме, отправленной в Лондон, повторил Сэмюэль Хор3. Если это была оргия, то там должны были присуствовать женщины, но были ли они там или нет, остается неизвестным. Жена Юсупова, Ирина, которая послужила приманкой для Распутина, находилась в Крыму и никак не могла находиться во дворце. Газета «Русское утро» вскоре после убийства утверждала, что у Юсупова той ночью было несколько женщин, в том числе известная авантюристка княгиня Екатерина Радзивилл, графиня Ольга Кройц и мадам фон Дрентельн, а также балерина Каралли4.

Полиция изучала связь балерины с убийством. Двадцатисемилетняя танцовщица из Московского императорского балета Вера Каралли приехала в Петроград из Москвы 12 декабря. Ее сопровождала служанка, Вероника Кухто. Они остановились в гостинице «Медведь». Из города они уехали 17 декабря в 19.20, хотя, судя по другому полицейскому донесению, оставались в Петрограде до 19 декабря. В гостинице Веру посещал великий князь Дмитрий, но балерина заверила полицию, что в тот день она весь вечер провела в своем номере5. Генерал Петр Попов изучил показания Каралли и решил, что ее с убийством ничего не связывает6. Однако вскоре выяснилось, что Попов поторопился: 18 декабря Каралли посещала Дмитрия в его дворце – этот малоизвестный факт отражен в дневнике Попова7. Его слова отражают симпатию к Каралли, возможно, они даже были любовниками. Но в дневнике ничего не говорится о том, присутствовала ли балерина во дворце Юсуповых в ночь убийства.

Ни одна из женщин, упоминаемых в прессе, не была допрошена полицией. Однако полиция допросила другую женщину. Охранка установила тайную слежку за Марианной Дерфельден (кодовое имя «Актриса») с начала декабря8. Сводная сестра великого князя Дмитрия и, как говорили, одна из его любовниц, Марианна рассказывала друзьям, что об убийстве узнала из «Биржевых ведомостей», как и все остальные. Она категорически отрицала свою причастность к убийству9. Но у полиции оставались подозрения. Вечером 25 декабря генерал Попов и десять офицеров полиции произвели обыск в ее квартире, изъяли всю корреспонденцию и передали ее начальнику департаменты полиции. Дерфельден допросили, но она заявила, что ей известно только то, о чем писали газеты10. Полиция изучила ее корреспонденцию, пытаясь найти хоть какие-то намеки, связывающие ее с заговором. Марианну поместили под домашний арест. Два офицера оставались в квартире, чтобы записывать имена всех, кто будет ей звонить. К ней постоянно приходили гости, в том числе сестра Дмитрия, Мария, и депутаты Думы, с которыми она даже не была знакома. Арест превратил Марианну в героиню. 26 декабря Протопопов вызвал ее в свой кабинет на допрос. «К сожалению, я не участвовала, – сказала она министру внутренних дел, – и глубоко об этом сожалею. Я только не понимаю, отчего из-за убийства этого мужика делают такое grand cas («раздувают такую историю»). Ведь если бы я убила моего старшего дворника, на это бы никто не обратил даже внимания». Протопопов ответил, что она молода и должна быть более осторожна в словах. (По словам Марианны, после этого допроса Протопопов влюбился в нее и не скрывал этого. Марианна действительно была молода, красива и элегантна, хотя и оставалась страшной снобкой и с презрением относилась к тем, кто по положению был ниже ее.)