Западня для ведьмы - Антон Орлов

– С собакой не видела. Что за парень?

– Недавно был, толкую же, перед тобой. И собака у него громадная, уселась возле двери и сидит – прямо какой-то собачий король! А он говорит, не моя собака, на улице привязалась, хотя сразу видно, что его. И спрашивал, не видела ли я его раньше, ну, его самого, потому что он позабыл, и как его зовут, и где живет. Наверняка головой ушибся. А я его никогда раньше не видела, потому что если б видела, сразу бы признала. Краси-и-ивый, прямо песчаный ведьмак какой-то! Я тебе уже говорила, ко мне сюда иногда захаживает песчаная ведьма, которая живет в Аленде…

– Песчаных ведьмаков не бывает, у них только ведьмы, – перебила приятельница тоном осведомленной особы.

– Да знаю, знаю, я толкую о том, что он так же хорош собой, – с легким раздражением возразила хозяйка. – Только глаза у него цветом, как темный шоколад, а волосы рыжие, как огонь. Сказал, что вышел прогуляться по городу, да и забыл, из которого дома вышел. Приезжий, наверное…

Поскорее расправившись с завтраком, Зинта спросила:

– В какую сторону он пошел?

Хорош собой или нет, ей без разницы, у нее есть Суно, а то, что у парня, по всей вероятности, сотрясение мозга, – по ее части.

Предполагаемый пациент обнаружился на улице Серебряных Колесниц: он стоял и о чем-то разговаривал с маленьким щуплым монашком из храма Кадаха. Первым делом лекарка обратила внимание на белоснежного вислоухого пса, тот и впрямь был здоровенный, в холке ей по пояс.

– Зинта? – рыжий парень улыбнулся, как будто с облегчением. У него была славная улыбка, хотя взгляд немного тревожный. – Наконец я встретил кого-то знакомого…

Пес укоризненно ткнулся ему в бок большой лобастой головой: мол, а я тебе кто – незнакомый? Ну, спасибо, хозяин…

– Разве мы знакомы?

– Вроде бы да… Может, вы знаете, как меня зовут и где я живу? Я вышел прогуляться на полчаса, это помню, но откуда вышел, на какой улице и что было перед этим – подчистую стерлось. Меня со страшной силой тянуло погулять по этому городу, и я подумал, если ненадолго, ничего не случится, но, похоже, что-то случилось.

– Я тебя никогда раньше не видела, и как звать, тоже не знаю. – Парень выглядел ровесником Дирвена и, судя по одежде, был не из аристократов, поэтому Зинта по молонской привычке сразу перешла на «ты». – А что ты меня признал, ничего удивительного, я ведь по лекарским делам по всей Аленде бегаю, многим примелькалась.

Посмотрев на него особым взором лекарки под дланью Тавше, она поняла, что дела плохи. Никаких следов ни сотрясения, ни другого заболевания, из-за которого могут начаться нелады с памятью. Если б что-то было, она скорее всего смогла бы это поправить, а в нынешней ситуации ему ничем не поможешь.

– Ты не болен. Наверное, тебя околдовали, и здесь нужна помощь мага, а не лекаря. Я знаю двух сильных магов, но одного из них сейчас нет в городе, а второй…

Зинта запнулась: с тех пор, как Эдмара заперли в Сонхи, он нередко срывал на ком-нибудь зло, поэтому с ним лучше не связываться. Если бы помощь нужна была ей – другое дело, а как он отнесется к постороннему человеку, поди угадай.

– Мага, о котором я говорю, зовут Суно Орвехт, он должен вернуться в Аленду сегодня вечером или завтра. Он разберется, что с тобой произошло, или хотя бы подскажет, к кому тебе надо обратиться с этой бедой. Погоди… А собака твоя разве не найдет обратную дорогу туда, откуда вы ушли гулять?

– Это не моя собака. По дороге пристал. Кинулся ко мне, начал прыгать, лаять и вилять хвостом, а потом пошел со мной рядом. Может, он думает, что я смогу взять его к себе, а как я возьму, если у меня собственный адрес отшибло… – Парень потрепал пса по кудлатому загривку, и тот, радостно заворчав, лизнул широким языком его руку.

– Суно Орвехт живет на улице Розовых Вьюнов, дом номер десять. Мы там вместе живем. Если и это забудешь, спрашивай лекарку Зинту, люди подскажут. Приходи завтра.

– Хорошо.

На нем был добротный серый плащ с капюшоном, сейчас откинутым, и теплая куртка, штаны заправлены в сапоги. Длинные волосы собраны на затылке в хвост. Ей пришло в голову, что он одет, как путешественник. Скорее всего приезжий. Если б она хоть раз видела его раньше, не забыла бы: и потому, что красивый, и потому, что рыжий.

Зинта моргнула: собака исчезла, хотя только что была здесь. Под бледным солнцем, проглянувшим в разрыв облаков, искрятся наметенные за ночь сугробы, стоят вокруг жилые дома и дровяные сараи, а белого пса нигде не видно. Куда же он делся?

Стриженый монашек в стеганом зимнем кафтане поверх коричневой рясы переминался рядом с ноги на ногу: должно быть, мерз.

– Вот что, ты сейчас отведи его в гостиницу при монастыре Кадаха, а завтра после обеда проводишь к нам на улицу Розовых Вьюнов, – велела лекарка. – Это будет угодное Радетелю дело.

– Пошли, рыжий, – обратился тот к беспамятному парню. – Пока ты не вспомнил, как тебя зовут, будешь рыжим. Тебе нельзя называться чужим именем – от этого усилится колдовство, которое тебя заморочило, все равно что еще глубже утонешь там, куда провалился. Поэтому, пока такие дела, откликайся на прозвища, а на новое имя нипочем не соглашайся.

– Это верно, – Зинта одобрительно взглянула на юного служителя Кадаха, догадавшегося предупредить о такой опасности.

– Эй, а я знаю, кто ты такой! – прозвучал откуда-то сверху сиплый каркающий голос. – Я все про всех знаю!

На блестящей от наледи покатой крыше сарая примостился крухутак. Голая кожа грудной клетки посинела от холода и покрылась пупырышками, неопрятные серовато-черные перья взъерошены. На тощей шее болтался грязный вязаный шарфик. Вряд ли крухутак сам его нацепил, у него же крылья вместо рук – значит, помог какой-то доброхот, из сострадания или потехи ради.

– Что ты обо мне знаешь? – заинтересовался рыжий.

– Все знаю! – птицечеловек спрыгнул на покрытый утоптанным снегом тротуар. От него разило загаженным курятником, Зинта на шаг отступила. – Я знаю, откуда ты пришел. Знаю, как тебя зовут сейчас и как звали раньше, знаю, почему ты оказался в таком положении. Играем в три загадки? Отгадаешь каждую с трех попыток – скажу тебе истинную правду, не отгадаешь – мозги мои!

– А ну, пошел отсюда! – почти хором возмутились лекарка и Кадахов монах.

– Не мешайте, все по Условию! – крухутак в ответ щелкнул громадным клювом. – Это будет честная игра, честнее, чем вы думаете, потому что у него есть шансы угадать что угодно.

Монашек, часто моргая от волнения и перевирая слова, выпалил заклинание экзорцизма. В таком варианте оно не могло сработать, да и магической силы в нем не было, зато из-за сугробов, взметнув облако искристого снега, с грозным рычанием выпрыгнул вислоухий белый пес.

– Ой-ой-ой, кто здесь… – пробормотал птицечеловек, попятившись. – Ухожу, уже ухожу, я ничего дурного не хотел!

Он неуклюже кинулся наутек, на бегу шумно хлопая крыльями и теряя перья, и нырнул за угол, а пес ринулся за ним.