Ночная жажда - Скотт Сиглер

Большое чудовище приподняло Шэрроу над палубой, затем уложило вниз. Правая рука толщиной с грудь Пукки легла Шэрроу на живот, удерживая полицейского начальника на месте. Синяя униформа Джесси Шэрроу – всегда чистая и выглаженная – покрылась грязью после тяжелого пути через туннели.

– Пожалуйста, прошу вас, – взмолился Шэрроу. – Пожалуйста! Не надо!

Маленький монстр заполз повыше, взгромоздившись на вершину головы огромного мускулистого чудовища. Обернув хвост вокруг толстой шеи своего напарника, он приподнялся на истощенных, веретенообразных ногах и посмотрел вниз на Шэрроу.

– Ради нашего короля! Форт, прикончи его!

Большой человек поднял левую руку вверх и сжал пальцы в могучий кулак.

– Виновен! Виновен!

– Нет! – Шэрроу судорожно схватился за огромную руку, прижатую к его животу; он бил по ней кулаком, царапал, даже пытался укусить, но достать зубами уже не мог.

Кулак тяжелой кувалдой обрушился на грудь Шэрроу, сокрушив ее, словно заполненную жидкостью лампочку. Изо рта пленника в ту же секунду хлынула кровь, ее капли взлетели высоко в воздух, забрызгав палубу, многих стоящих на ней и самого Шэрроу. Его ноги и руки дернулись, после чего навсегда замерли…

Чудовище встало на ноги. Окровавленная грудь Шэрроу была попросту сплющена. Сам он больше не шевелился.

Рекс указал на труп:

– Убрать мерзкого преступника!

Из-за спины Пукки появились облаченные в белое люди. Четверо из них подхватили изувеченное тело пленника. Когда люди в масках пронесли труп мимо Пукки, тот закрыл глаза.

Господи Иисусе, избавь меня от этого безумия…

– Теперь вот этого!

Он снова услышал голос Рекса. Пукки боялся поднять голову – Рекс указывал теперь в его сторону? Неужели он будет следующим, кому предстоит стать осужденным?

– Нет! Оставьте меня!

Голос доктора Метца.

Пукки открыл глаза и увидел, как люди в белом вытащили седовласого судебного медика на нос судна. Рекс наблюдал за ними, кивая и широко улыбаясь.

– Поставьте сюда этого преступника, – сказал он. – И приступим к следующему судебному заседанию!

В четыре утра на станции метро не было ни души. Единственное препятствие представляли турникеты. Но они перепрыгнули через них и направились вниз по неработающим эскалаторам. Удивительную прыть проявил даже старик Олдер. Он и теперь не отставал, ловко орудуя тростью.

Вскоре они уже стояли на платформе, длинной и совершенно пустой, с черными рельсами по обеим сторонам. Эгги спустился с платформы и повел всех в сторону темного туннеля. Адам с опаской указал на третий рельс, предупредив, что тот находится под напряжением девятьсот вольт и по нему протекает ток силой четыре тысячи ампер. От этого рельса всем следовало держаться подальше…

Брайан не был уверен, что у Эгги получится задуманное. Этот человек в буквальном смысле трясся от страха. По дороге к метро бродяга рассказал о своем пребывании в белой темнице, о людях в масках, о древнем корабле, вросшем в толщу камней и мусора, и о жирном кошмаре по имени Мамочка. С учетом всего того, что Брайан увидел и испытал за последние несколько дней, у него не осталось никаких причин подвергать сомнению рассказ Эгги. Сам же рассказчик верил каждому произнесенному им слову и заново переживал сказанное. Такой страх нельзя было фальсифицировать.

У него должно было получиться. Ему требовалось отыскать этих тварей и освободить Пукки.

Они шли через туннель вдоль узкого выступа, который располагался параллельно рельсам. Фонари освещали грязные стены, выложенные белой плиткой, рельсы и толстый слой шлака между ними. Довольно скоро станцию должны были вновь открыть и возобновить движение. Таким образом, в их распоряжении оставалось не так много времени. Брайан и Эгги шли впереди. Замыкал группу Джон Смит.

Прошло всего пять минут, когда Эгги хлопнул Брайана по плечу.

Брайан повернулся.

– Что? Здесь?

У Эгги затряслись руки, и луч его фонаря заплясал по белой плитке.

– Не знаю, приятель. Мне кажется, по времени я шел примерно столько, не очень долго. Хотя точно не помню.

– Ладно, не волнуйся, – сказал Брайан, – и постарайся сосредоточиться.

Эгги заглянул в черноту туннеля. Он стал осматривать стены, словно желая там что-то высмотреть.

Снова тот запах…

Мог ли Брайан это себе представить? Он глубоко вдохнул через нос… вот он снова, тот самый запах, который вызывал у него желание что-то сделать, кого-то защитить.

Он прикоснулся рукой к плитке на стене, затем опустился на одно колено. С опаской оглянулся, вдохнул, сделал паузу, снова оглянулся, снова вдохнул.

Более сильный запах исходил откуда-то справа.

Он встал, мягко отодвинул Эгги в сторону и пошел вперед. Да, в этом направлении запах был сильнее.

Сзади послышались шаги.

– Эй, мистер коп, – позвал его Адам. – Что там у вас?

Глубоко вдохнув, Брайан двинулся дальше.

– Вчера ночью Эгги приволок отсюда ребенка. Мне кажется, я чувствую тот запах…

По мере того, как он продвигался вперед, запах становился еще сильнее. Это был тот же запах, который вызывал головокружение в больнице. Брайан чувствовал, как усиливается его инстинкт охотника. Запах начал потихоньку исчезать, но он мог с уверенностью сказать, что ощушение стало гораздо слабее. Клаузер повернулся и отошел немного назад. Запах усилился. Когда он достиг максимума, Брайан остановился. Опустился на колени… запах усилился. Брайан нагнул голову и глубоко вдохнул.

Здесь самый сильный запах.

Он повернулся к Эгги:

– Это здесь?

– Возможно, – пробормотал тот. – Не знаю точно.

Брайан встал и поднял ногу.

Эгги схватил его за плечо:

– Постой! Не надо. Там какие-то столбы… Они очень непрочные. Это ловушка, и все в любой момент может обрушиться. Будь осторожен!

Брайан опустил ногу и постучал по грязной плитке костяшками пальцев. Послышался глухой звук. Похоже, за плиткой находилась полость. Он проверил близлежащие участки, но они не простукивались – значит, за ними, как и положено, была глухая стена.

– Посветите мне!

Грязную плитку осветили лучи фонарей. Брайан наклонился поближе. Вот здесь… здесь, кажется, более темный слой штукатурки? Он вытащил нож и вставил лезвие между плитками… оно провалилось внутрь. Просунув лезвие, он вытащил его. Образовалась тонкая щель, послужившая наградой за потраченные усилия.

– Теперь посветите сюда.