Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите - Михаил Хазин

Практик. В то время как Щеглов считал «властные группировки» интересным теоретическим понятием, Хазин уже давно на собственном опыте убедился в их реальном существовании. Он пришел на государственную службу уже в достаточно серьезном возрасте (33 года), без навыков руководящей работы и представлений о правилах игры в структурах исполнительной Власти, но с большим опытом практического управления неформальными коллективами, полученным в работе со школьниками. Сталкиваясь с большим количеством высокопоставленных чиновников (вплоть до министров и вице–премьеров), он напряженно искал способы правильно «вписаться» в новую для себя систему отношений и выработки решений. Необходимо было понять, как можно мотивировать своих коллег и подчиненных на реальное выполнение сложных и подчас неформальных задач, поставленных руководством.

В процессе такого интенсивного обучения Хазин с удивлением обнаружил, что у «старых» работников аппарата (в отличие от новых людей, пришедших в правительство после 1991 года) совершенно невозможно было узнать, с кем и в рамках решения каких задач они реально работают. «Новые» работники поначалу были куда более откровенны [758], но со временем тоже потихоньку закрывали рты на замок. Вот в этот короткий период относительной открытости Хазин и успел обнаружить, как возникают властные группировки и как они переходят от своих служебных обязанностей к задачам захвата и укрепления власти. Заметим, что следующий «призыв» новых людей в структуры федеральной власти, связанный с Путиным, такую пищу для размышлений уже не давал, поскольку эти люди пришли в правительство пусть и из региональной, но все равно — Власти. Они уже научились скрывать свои реальные связи и интересы.

Было и еще одно обстоятельство. Поскольку властные группировки в начале 90–х еще только формировались, им необходимо было иметь некоторые предварительные маркеры «своих», например вхожесть в группы, из которых выбирали новых членов «команд». И тут Хазину снова повезло — в силу общественной активности и его самого, и некоторых членов его семьи у него оказалось много полезных связей, созданных еще до 1991 года. Они и сработали в полном масштабе (в частности, серьезную роль в его судьбе сыграли люди, окончившие с ним одну кафедру, однокурсники его родителей, родители его учеников по школе и другие аналогичные контакты).

Ну а самым важным стало то, что в период работы в Администрации Президента Хазину, и в силу порученной работы, и в силу сложившейся на тот момент политической ситуации, пришлось напрямую поучаствовать в борьбе за высшую власть в стране, в ходе которой рухнула [759] «команда Чубайса». В этот момент в 1997-1998 годах перед ним высветилась вся система российских властных группировок, разглядеть которую с другого места было бы практически невозможно [760].

Теоретик. Как видите, с точки зрения Хазина, властные группировки были не теоретическим понятием, а практической и весьма грубой реальностью. Чтобы осознать масштаб сделанного открытия, требовалось взглянуть на него в более широком социально–философском контексте. Щеглов увидел возможность объяснить с помощью «властных группировок» не просто ельцинскую Россию, а всю мировую историю; от такой перспективы дух захватывало! Щеглов незамедлительно ответил на письмо: «Круто! Речь идет о работе в большой корпорации, такой как система Власти!», еще сам не понимая, что именно он написал. Так сначала на словах, а только потом уже на деле и появилось на свет новое название: теория Власти. Представление об обществе, в котором организованные группы [761] целенаправленно добивались все большей Власти, конкурируя при этом друг с другом, обещало объяснить много больше, чем уже показавший свою слабость чисто экономический анализ.

Теперь у наших соавторов появилось понимание, что же именно они делают. Первый год ушел на преобразование сугубо практических советов «Карьеры» в теоретическое описание Системы Власти (как она тогда называлась). В январе 2014 года Хазин позвонил Щеглову и поинтересовался, когда же появившиеся в процессе наброски можно будет собирать в целую книгу. Далее состоялся следующий разговор:

— У нас полная катастрофа. По основной работе у меня вот- вот начнется аврал, но это еще полбеды. Беда в том, что я уже полгода изучаю разные тексты про Власть, и нигде нет ничего похожего на нашу концепцию. Похоже, что мы сделали настоящее научное открытие.

— И что же в этом плохого?

— Так научное открытие нужно проверять! А это — чертова уйма работы. Не просто написать, как делать карьеру и почему ее нужно делать именно так. Нужно, во–первых, проверить концепцию на историческом материале, а во–вторых, обосновать ее научную новизну. Книгу в текущем виде можно закончить за несколько месяцев, но это будет совсем не то, что нужно.

— Понятно. Ну что ж, будем делать «нетленку»1.

На то, чтобы «сделать нетленку», ушло еще два года. «Лестница в небо» насыщена примерами из самых разных эпох — и каждый раз за историческими событиями в них обнаруживаются осознанные действия одной или нескольких властных группировок. Способ, которым на этом этапе проверялась теория Власти, напоминает геометрию Лобачевского: предположим, что Историю действительно двигают властные группировки, и попробуем найти в ней эпизоды, которые при всем желании нельзя интерпретировать таким образом. По мере того как число эпизодов множилось, а искомого опровержения так и не находилось, подозрения авторов переходили в уверенность: теория работает!

Теперь она была готова к второй, более серьезной проверке. Хорошая научная теория должна обладать свойством кумулятив- ности: объяснять те же самые явления, что и предыдущие теории, плюс кое‑что из того, чего они объяснить не могут. Вторая часть «Лестницы в небо» не случайно представляет собой анализ предыдущих концепций Власти: так авторы проверяли свою теорию на полноту и непротиворечивость. Поскольку вы уже прочитали эту часть, вы знаете результат: в свете современной теории Власти предшествующие разношерстные идеи сложились в единую мозаику, практически полностью повторившую все концепции «Лестницы в небо». За исключением одной–единственной, той самой, с которой все и началось. Понятие властной группировки, позволившее собрать эту мозаику воедино, так осталось оригинальным открытием Хазина и Щеглова. Власть — это система, в которой не существует индивидуальных игроков; это открытие, совершенное «на стыке» личного опыта, экономической теории и многолетнего анализа Истории, при всей своей простоте является существенно новым вкладом авторов в теорию Власти.