Эльфийские хроники - Жан-Луи Фетжен

— На деревья! — крикнула она пронзительным голосом. — Лучники — на деревья!

Этот ее приказ в шуме битвы вряд ли кто-то смог услышать, однако многие эльфы и так уже забрались на ветви деревьев и, почти не целясь, выпускали стрелу за стрелой в темную массу, которая сминала шеренги их сородичей.

Ллиана увидела, как Лландон, стоявший впереди нее, вскочил на спину находившегося перед ним эльфа, чтобы вонзить свой кинжал в горло наседавшего на него монстра.

Видела, как Маерханнас беззвучно рухнула наземь. Ее лоб был разбит угодившим в него камнем, брошенным при помощи пращи.

На глазах Ллианы погибли кузнец Динрис, знахарка Дулинн, менестрель Ольвен (она при этом даже не заметила, что бард защитил ее своим телом от брошенного в нее дротика) и Силиврен из клана ласбелинов, на которую набросился черный волк…

Затем эльф, стоявший перед Ллианой, рухнул на землю, и прямо перед ней возник омкюнза, который показался ей гигантским. Он замахнулся на нее саблей, но в тот краткий миг, в который его рука находилась в поднятом положении, Ллиана молниеносно нанесла ему удар в незащищенное доспехами место под мышкой с такой силой, что ее кинжал вошел в его туловище почти по самую рукоятку.

Затем она уже ничего толком не видела. Шум, хаос, брызги крови, блеск стали. Ее рука была забрызгана кровью, а лицо — измазано в грязи. Удар клинка рассек ей кожу на боку, вызвав такое ощущение, которое возникает при сильном ожоге, а ее плечи и торс болели от многочисленных ушибов. Она чувствовала себя оглушенной громкими воплями и звоном оружия. Колючки на кустах разорвали ее тунику и впились в плоть, как крючки, а ее ноги спотыкались о валяющиеся на земле конвульсирующие тела. Перед ней неожиданно появилось лицо Тилля. Он ей что-то крикнул, но она ничего не расслышала. Затем Ллиана почувствовала, как ее схватили и потащили куда-то назад чьи-то руки. Она стала вырываться и делала это до тех пор, пока друзья не оттащили ее в сторону от шеренг сражающихся эльфов. Перед ней появилось еще одно лицо. Это был Гвидион — растрепанный и почерневший от дыма. Его седые волосы были вымазаны в черноватой липкой крови.

— Слушай! — крикнул друид. — Слушай!

Когда руки, державшие Ллиану, выпустили ее, она упала на землю. И почувствовала, что земля дрожит. Ллиана подняла глаза и увидела рядом с лицом Гвидиона лицо Эледриэля из клана каранторов. Они оба улыбались, и это показалось Ллиане очень странным. Но затем она все поняла. Умопомрачительный гул. Крики монстров, звуки рожков. Ллиана вскочила на ноги и увидела, что в стороне от опушки на боевые порядки омкюнзов нахлынула какая-то волна, поблескивающая сталью.

Пришло время нанести удар кинжалом.

Люди пошли в атаку.

Битва продолжалась до наступления темноты. И закончилась так внезапно, что ее шум еще некоторое время продолжал звучать в ушах, а тела воинов продолжали подрагивать от нервного возбуждения, страха и жуткой усталости. Все те, кто выжил, мало-помалу собирались кучками. Они пребывали в изможденном состоянии и удивлялись тому, что все еще могут стоять на ногах. Вокруг валялись горы трупов. Воцарилась абсолютная тишина. Стоны раненых стали слышны лишь позднее — вместе с жужжанием комаров и хлюпаньем хищных тварей, живущих под водой и явившихся на неожиданный для них пир. Затем последовали слезы и смех, крики сержантов, собирающих своих подчиненных, ржание лошадей, вопли раненых, складывание трупов в кучу, потрескивание костров… Потоки крови окрасили землю и воду в болотах в красноватый цвет. Лес в глубину на сотню шагов от опушки был ужасно изуродован: там не осталось ни одного дерева и ни одного куста, которые не были бы так или иначе повреждены. Везде валялись мертвые люди, эльфы, лошади, волки и монстры, причем иногда целыми кучами. Земля была усыпана стрелами, дротиками, копьями и прочим брошенным оружием. К небу взвивался дым от множества разведенных людьми погребальных костров…

Ночь, к счастью, скрыла это печальное зрелище за своей темной завесой. Эльфы отошли в глубину леса, а люди расположились за своими укреплениями, сооруженными из веток возле слияния двух рек. Ллиана и Пеллегун, встретившись друг с другом после сражения, обменялись лишь несколькими словами. Они оба очень сильно устали, и на душе у них было тяжело. Скорость, с которой монстры отступили, свидетельствовала о том, что в этой битве никто не одержал победы и никто не потерпел поражения и что после передышки, которая продлится всего лишь одну ночь, с наступлением утра начнется новая резня… Пока что верх одерживали, несомненно, люди и эльфы, но им пришлось заплатить за это немалую цену.

На следующий день запах стал невыносимым. Ночью почти непрерывно ливший мелкий дождь погасил погребальные костры, и на кучи трупов, не сгоревших полностью, набросилось превеликое множество насекомых. Ползающие твари, четвероногие хищники и птицы собрались на поле битвы в таких количествах, что ни одно разумное существо — будь то человек, эльф или монстр — не осмелилось бы ступить туда своей ногой. Глядя на огромную кучу брошенного орками и гоблинами оружия, которое солдаты все приносили и приносили к шатру короля, Пеллегун уже начинал верить в то, что его войско одержало победу. Оно, безусловно, понесло потери, причем немалые — несколько сотен человек, — однако среди погибших были в основном копейщики и пешие лучники. Рыцарей погибло не больше трех десятков. Получалось, что его войско в общем и целом сохранило свою мощь… Эльфы, надо было признать, самостоятельно сдержали первую атаку монстров. И их мужеству, несомненно, надо отдать должное. Никто из герцогов, графов и баронов короля, собравшихся вокруг длинных столов, чтобы поесть и выпить в ознаменование этого замечательного дня, даже и не думал умалять заслуги эльфов. Однако если бы они, воины королевства Логр, не пошли в атаку, бедняги-эльфы были бы все изрублены на куски!

В середине дня, развеселившись от выпитого вина, Пеллегун и его свита поехали на лошадях к берегу слившихся рек. Смрад, который чувствовался здесь, заставил их закрыть носы и рты кусками материи, смоченными в уксусе. Наблюдатели, расставленные вдоль берега, доложили, что они пока еще не заметили на другом берегу каких-либо перемещений вооруженных отрядов. Мелькнуло бы хоть нескольких орков, по которым можно было бы не полениться выстрелить из лука, так нет… Пеллегун спешился, и вся его свита тут же последовала его примеру. Когда он направился к земляной насыпи, которая была утыкана сверху кольями и ветками колючих кустарников и которая окружала расположение войска людей, Горлуа забежал вперед и преградил королю путь.

— Ваше Величество, даже и не думайте туда идти! Это слишком опасно. На том берегу могут сидеть в засаде лучники…

Пеллегун посмотрел на Горлуа насмешливым взглядом и пробурчал какую-то фразу, которую из-за приложенного ко рту короля куска материи никто не расслышал.

— Охрану для короля! — крикнул Горлуа. — Щиты — в один ряд!

Молодой король вздохнул, наблюдая за тем, как воины стали выстраиваться перед ним в одну шеренгу. В этом не было уже ничего забавного… Он резким движением бросил на землю пропитанную уксусом тряпку, запах которой уже стал казаться ему еще более невыносимым, чем запах обгоревших трупов, а затем поднял глаза и посмотрел на тучи, тщетно пытаясь увидеть среди них хотя бы одну брешь, через которую пробивались бы лучи солнца. Небо было полностью затянуто тучами, и шел очень мелкий моросящий дождь, от капель которого блестели шлемы и оружие воинов. Иногда налетали сильные порывы ветра, доносившие до короля и окружавших его людей запах разлагающихся трупов. Такая плохая погода показалась Пеллегуну дурным предзнаменованием. Погода, символизирующая поражение… Его сапоги были мокрыми и вымазанными в грязи, за шею и под его кольчугу струилась дождевая вода, а от его кожаной куртки исходил запах плесени. Все это никак не соответствовало его представлениям о том, какой должна была бы выглядеть его первая победа…