Викинги - Сергей Жарков

Но вернемся обратно в IX век. Итак, направленные советом на Балтику послы прибыли к Рюрику – Рерику Ютландскому, по западноевропейским письменным источникам, правителю южнодатских областей (с 857 года) и ярому ненавистнику шведов. Этот известнейший «морской конунг» не только располагал значительным числом кораблей и воинов, но также приходился – согласно «Иоакимовской летописи» – внуком Гостомыслу, будучи сыном его дочери Умилы, и потому сделанный послами выбор должен был казаться особенно лестным умирающему словенскому князю Гостомыслу. Пока шла выработка условий договора – «ряда» – о найме на службу, князь Гостомысл скончался. Прямых наследников он не имел (его четыре сына погибли в сражениях), и к моменту прибытия Рюрика и присоединившихся к нему Синеуса (Синава) и Трувора (имена, возможно, западнославянского происхождения) в землю словен там уже правил некто Вадим Храбрый. Контингенты викингов разместились в важнейших пунктах на рубежах территории призвавших их племен. Рюрик, задачей которого было воспрепятствовать проникновению скандинавских пиратов из Финского залива, разместился в Ладоге, Синеус – на Бело-озере, в земле веси, Трувор – в Изборске, у кривичей, «…и начата, – повествует «Новгородская IV летопись», – воевати всюды». Вскоре распавшийся было союз племен был восстановлен в полном объеме и даже расширен за счет включения в него племени мурома, обитавшего у слияния Волги и Оки. По прошествии двух лет после прибытия варягов скоропостижно скончались Синеус и Трувор. Таким образом, Рюрик оказался во главе всего наемного воинства. Почуяв недоброе, словенский правитель и старейшины попытались было пресечь опасную концентрацию военной власти в руках пришлого скандинавского предводителя. В ответ отряды варягов из Ладоги неожиданно появились у Новгорода и ворвались в город. Дружина Вадима Храброго и его ближайшее окружение были перебиты, погиб и сам правитель. Впрочем, родство Рюрика с Гостомыслом придало «государственному перевороту» некий оттенок законности. Обосновавшись в Новгороде, Рюрик энергично принялся укреплять свою власть, рассаживая по городам наместников. В дополнение к уже известным пунктам они появляются также в Полоцке и Ростове, расположенном в мерянской земле. Вскоре новоявленный князь почувствовал себя настолько уверенно, что позволил двум своим приближенным, Аскольду (Хескульд) и Диру (Дюри), отправиться с сильными отрядами в экспедицию к далекому Константинополю (Миклагард – «Великий Город» скандинавских источников). Проведя корабли волоком из Ловати в Днепр, варяги спустились вниз по течению до Киева, расположенного в земле полян, плативших дань степнякам – хазарам. Проведав о том, что город, контролирующий стратегически важный перекресток водных путей по Днепру, Припяти и Десне, не имеет князя и управляется лишь советом старейшин, варяжские предводители поспешили заполнить существующий пробел. Дир провозгласил себя верховным князем Полянской земли (арабский историк Ал-Масуди отмечал: «первый из славянских царей есть царь Дира, он имеет обширные города и многие обитаемые страны…»). Аскольд стал князем-соправителем. Прослышав об удачливых соплеменниках, непрерывно прибывавшие с Балтики варяги, не задерживаясь у Рюрика, во множестве устремились на юг. Вскоре Дир и Аскольд располагали уже значительными силами. Выплата дани хазарам была прекращена. Распространив свою власть на обширные территории правобережья среднего течения Днепра и отразив вторжение болгар, киевские правители решились померяться силами с самим Рюриком, надеясь вырвать из его рук контроль над западнодвинским отрезком «Пути из Варяг в Греки». В 865 году «воеваша Аскольд и Дир Полочан и много зла сътвориша», сообщает «Никоновская летопись». Однако в целом результаты оказались довольно скромными, поскольку всего лишь через два года последовал новый поход в земли кривичей. В то время внимание киевских варягов все более притягивают баснословные богатства Византии. И уже в 866 году вечером 18 июня флот из 200 кораблей (по другим данным – 360 судов) неожиданно появляется у Константинополя. Столица Византии совершенно не была готова к обороне, так как в это время император Михаил во главе главных сил войска и флота сражался на восточных рубежах державы.

«…Русы подплывали все ближе и ближе, – свидетельствует очевидец событий, Константинопольский Патриарх Фотий, – навевая на всех своим видом что-то свирепое, дикое и убийственное; скоро они стали сходить на берег и угрожать городу, простерши свои мечи. Мрак объял все трепетные умы… крайнее отчаянье объяло всех; со всех сторон разносилась одна весть, один крик: «Варвары перелезли через стены! Город взят неприятелем!» Неожиданность бедствия и нечаянность набега заставили всех воображать и слышать только это одно». Преодолев внешние укрепления, варяги и славянские воины ворвались в город. Начавшийся повальный грабеж сопровождался свирепой резней. «Народ, до нападения на нас ничем не давший себя знать… как морская волна нахлынул… и, как дикий вепрь, истребил живущих здесь, словно траву… Младенцы были размозжены о камни… матери, зарезываемые или разрываемые, умирали подле своих малюток… Лютость губила не одних людей, но и бессловесных животных… А что делалось над мертвыми телами! Речные струи превращались в кровь. Колодцев и водоемов нельзя было и отыскать, потому что они через верх были наполнены телами…»

Разгромив окольный город, варяжско-славянское войско подступило к цитадели и принялось наваливать к ее стенам земляную насыпь. «Трусость дрожью пробежала по всему телу и обессилила даже и тех, которым предоставлено было распоряжаться в опасное время», – рассказывал Патриарх Фотий. Духовенство извлекло из Валахернского храма священную реликвию – ризу Божьей Матери, которую крестным ходом пронесли по стенам, а затем погрузили в воды пролива Босфор. То ли по мановению высших сил, то ли по причине не слишком обширных познаний осаждающих в возведении инженерных сооружений уже готовая штурмовая насыпь внезапно обрушилась. Под обвалом оказалось погребено великое множество воинов, что заставило варягов и славян 25 (или 28) июня прекратить осаду. Немало кораблей было потеряно во время случившегося на обратном пути шторма. «Возвратишаяся Аскольд и Дир от Царяграда в мале дружине и бысть в Киеве плачь велий…»– отмечает летописец. Военная неудача, пусть даже и серьезная, не означала конец военной мощи Киева. В 867 году угрожавшая городу орда степняков-печенегов была полностью разгромлена варяжско-славянским войском. Тем временем усиление державы Дира стало предметом серьезного беспокойства Рюрика. Киев контролировал важнейшие торговые пути, связывавшие Восток с Западом, претендовал на часть территории северного союза племен и вдобавок принимал новгородцев, недовольных правлением чужака-узурпатора. Однако Рюрику, скончавшемуся в 879 году, не довелось поквитаться с южными соседями. По малолетству его наследника, Игоря (Ингвара), у власти в Новгороде оказался норвежец Олег (Хельги), брат супруги покойного князя, Ефанды. В 882 году ополчение северных племен, усиленное варяжскими отрядами, выступило в поход, завершившийся вероломным убийством Дира и Аскольда у Угорской горы (на правом берегу Днепра, близ Киева) и вокняжением новгородского правителя в Киеве. Участие со времен Олега (княжил в Киеве в 882–912 годах) скандинавских наемников в сколь-либо значительных событиях военной истории Древней Руси выглядит на страницах письменных источников вполне обычным явлением. Их привлекали для походов на Византию Олег в 907 году и Игорь Рюрикович Старый (913–945 гг.) в 944 году. Хазарский автор повествует о некоем военачальнике, носившем скандинавское имя Хельги, который около 940 года захватил город Самкерц на Тамани, через год сражался с византийским флотом у Константинополя (то есть во время похода на Византию Игоря Рюриковича в 941 году) и погиб вместе со своим отрядом под стенами города Бердаа (Азербайджан) во время каспийского похода 945 года. Из сообщения византийского историка Льва Диакона следует, что варяги принимали участие в войнах князя Святослава Игоревича (945–972 гг.) на Балканах в 967–971 годах. Кстати, это подтверждают и находки мечей «каролингского типа» с навершиями и перекрестьями, оформленными в типично скандинавском стиле, на месте гибели войска Святослава Игоревича у днепровских порогов. Далее скандинавская сага упоминает о нескольких битвах с участием юного Олава Трюггвасона и его дружины в бытность на службе у князя Владимира Святославича (980-1015 гг.). В 1018 году наемные варяги воевали на стороне Ярослава Владимировича (князь Новгородский в 1010–1016 годах, Великий князь Киевский в 1016–1054 годах) против польского князя Болеслава I Храброго (966/967-1025 гг., князь с 992 года, король с 1025 года). Прекрасно накладываются друг на друга сообщения скандинавской саги о принятии на службу Ярославом Владимировичем Харальда Сигурдсона, запись «Повести временных лет» под 1031 годом о войне киевского князя с Польшей и рассказ скальда Тьодольва Арнорсона об участии Харальда в боях с поляками. В 1036 году наемники-скандинавы составляли центр войска, громившего под стенами Киева орду кочевников-печенегов. В конце 20-х – начале 30-х годов XI века варяги во главе с Регнвальдом Бруссоном (1011–1045 гг.) принимали участие в десяти значительных сражениях. Сопоставление данных скандинавских источников, древнерусских летописей и грузинской «Летописи Картли» указывает на участие в походе 1043 года на Византию значительного числа варягов во главе с Ингваром Путешественником, после неудачного сражения с византийским флотом морем добравшихся до Грузии и разгромленных там на реке Риони. Кстати, не менее активно скандинавские наемники использовались на Руси и в междоусобных войнах. Так, например, в 980 году Владимир Святославич, оспаривавший Великое княжение у своего брата Ярополка (972–980 гг.), водил войско, в составе которого были наемники-скандинавы, на Полоцк и Киев. Кстати, когда наемники-скандинавы потребовали себе за службу дань с киевлян, князь Владимир Святославич обещал им, но через месяц отказался, а скандинавов отослал на службу в Константинополь с советом византийскому императору развести тех по разным местам. Правда, часть из скандинавов князь Владимир оставил себе для управления городами. Жестокая борьба за власть между Ярославом Владимировичем и Святополком Ярополчичем (1015–1016 гг.) в 1015–1019 годах сопровождалась участием наемных скандинавских дружин с обеих сторон. Полоцкий князь Брячислав Изяславич (1003–1044 гг.) использовал нанятый им отряд норвежских ярлов Эймунда Рингсона и Рагнара Агнарсона для похода на Новгород в 1021 году. В 1024 году при Листвене на стороне Ярослава Владимировича против войска тмутараканского князя Мстислава (988-1036 гг.) сражались наемники-варяги под предводительством Якуна (Хакона) Слепого. Якун упоминается в древнерусских летописях и в Киево-Печерском патерике. Согласно «Повести временных лет», Ярослав Мудрый, в связи с политической борьбой со своим братом Мстиславом Храбрым, послал в 1024 году за море за варягами. Из-за моря и пришел Якун с варягами на помощь Ярославу. Летописец отмечает, что Якун «слЪпъ, и луда у него златомъ истькана». С приходом Якуна киевский князь Ярослав пошел войной на Мстислава. В свою очередь, Мстислав, услышав про это, направился со своей дружиной к Листвену. В этом месте и произошла битва между ними – «сЬча сильна и страшна». С одной стороны участниками были северяне (черниговцы) и дружина (тьму-тараканцы) Мстислава, а с другой – варяги во главе с Ярославом и Якуном. В этом бою Ярослав потерпел поражение и бежал. Вместе с ним бежал и Якун, потеряв свою золотую луду (золотая повязка) на поле брани. Ярослав вернулся в Новгород, а Якун ушел за море. Некоторые летописи еще и дополняются тем, что Якун после ухода за море там и умер. Также с помощью варяжских наемников молодой князь Полоцкий Всеслав Брячиславич (1044–1101 гг.) ликвидировал бунт сторонников восстановления язычества во главе с неким Водилой. Иной раз скандинавским наемникам поручались дела весьма деликатного свойства. На их счету убийства князей Ярополка Святославича в 980 году и Бориса Владимировича Ростовского в 1015 (или 1018) году. Скандинавы, нанятые Брячиславом Полоцким, в 1021 году похитили Ингигерд, супругу великого князя Ярослава Владимировича.