Гражданская война. Генеральная репетиция демократии - Алексей Щербаков

Чекисты через своих людей подвигли его на написание книги о поездке. Она вышла в 1927 году и вызвала в рядах эмиграции страшный шум. Дело в том, что Шульгин достаточно объективно описал, что происходило в СССР. Отрицательного отношения к Советской власти он не поменял, но его книга не походила на те ужасы, которые описывались в эмигрантских газетах.

… Ничто не может длиться бесконечно — и в конце концов «Трест» был разоблачен. Но и это сыграло ОГПУ на руку. Руководство РОВС оказалось в очень некрасивом положении. Как и западные разведки, которые всадили уйму денег непонятно во что. И что самое главное — было непонятно, кому «с той стороны» теперь можно доверять?

Итогом стал возврат Кутепова к «савинковщине» — то есть к засылке мелких террористических отрядов, которые наносят тот вред, который удастся. Другого выхода просто не было, потому что «спонсоры» требовали конкретных дел. Об этом Кутепов говорил в марте 1927 года на совещании террористических групп.

Впрочем, планы были наполеоновские.

Из сообщения ИНО ОГПУ:

«…В 1927 году Кутепов перед террористическими актами Болмасова, Петерса, Сольского, Захарченко-Шульц и др. был в Финляндии. Он руководил фактически их выходом на территорию СССР и давал последние указания у самой границы. По возвращении в Париж Кутепов разработал сеть террористических актов в СССР и представил свой план на рассмотрение штаба, который принял этот план с некоторыми изменениями. Основное в плане было: а) убийство тов. Сталина; б) взрывы военных заводов; в) убийство руководителей ОГПУ в Москве; г) одновременное убийство командующих военными округами — на юге, востоке, севере и западе СССР.

План этот, принятый в 1927 году на совещании в Шуаньи (пригород Парижа, где находилась резиденция великого князя), остается в силе. Таким образом, точка зрения Кутепова на террористические выступления в СССР не изменилась. По имеющимся сведениям, Кутепов ведет "горячую" вербовку добровольных агентов, готовых выехать в СССР для террористической работы».

Хотя кое-что у террористов и получилось, но совсем не в том масштабе. Так, в июне 1927 года в Москве оказалось две группы. Одной руководила Захарченко-Шульц, которой удалось скрыться после операции «Трест». Она жаждала мести за то, что ее использовали в своих играх смертельные враги. В ее задачу входил взрыв общежития работников ОГПУ в Москве.

Однако назначенный на 4 июня теракт сорвался в последний момент. Уже подожженный бикфордов шнур был обнаружен одним из чекистов, вышедших ночью по малой нужде. Террористы двинули в направлении западной границы, но в конце концов чекисты их загнали. Захарченко-Шульц покончила жизнь самоубийством.

Другой группе повезло больше. 7 июня 1927 года трое боевиков забросали гранатами зал ленинградского Центрального партийного клуба на Мойке. Интересно, что в это время там читали лекцию… об американском неореализме. Было ранено двадцать шесть человек. Боевики сумели уйти.

В тот же день на главном варшавском вокзале был убит полпред СССР в Польше П. Л. Войков.

Больше всего пользы эти акции принесли лично Кутепову. Он сумел восстановить свою репутацию и после смерти Врангеля в 1928 году возглавить РОВС. Но вскоре ОГПУ нанесло ответный удар…

Чекисты решили, что бороться с засылаемой в СССР агентурой — дело муторное, и открыли «огонь по штабам». В результате операции, разработанной 1-м отделением ИНО ОГПУ, чекистом Я. И. Серебрянским был похищен генерал Кутепов. Операция прошла не совсем удачно — по пути из Марселя в Новороссийск Кутепов скончался от сердечного приступа. А ведь если его похитили, а не убили, значит, он был нужен живым.

Этим похищением принято возмущаться. А, собственно говоря, почему? РОВС и Кутепов налево и направо заявляли, что организуют теракты на советской территории, то есть — что они продолжают военные действия иным способом. А на войне как на войне. И если ОГПУ применяло по отношению к террористам более крутые методы, чем царское Охранное отделение, так кто ж виноват?

Интересна реакция на эту спецоперацию. Чекисты сработали чисто, не оставив никаких следов. (Подробности всплыли лишь в конце 80-х годов.) Исчез человек — и исчез. Так что поднятая в эмигрантской и правой французской прессе шумиха не имела под собой фактов. Но главной бедой являлось то, что подобную шумиху поднимали уже неоднократно, причем на пустом месте. К примеру, после смерти Врангеля очень долго муссировалась версия, что его отравили агенты ОГПУ — и так далее. Так что французское общественное мнение на истерику антикоммунистов реагировало вяло: дескать, скоро вы большевиков будете обвинять в плохой погоде. Левая печать выдвинула контрверсию: мол, это конкурирующие группировки эмигрантских «ультра» деньги не поделили…

На пост главы РОВС заступил генерал Е. К. Миллер. Тем временем белогвардейский «активизм» стал медленно, но верно заходить в тупик. Причин тут много.

Международная обстановка сделала очередной зигзаг. В конце двадцатых, то есть в период расцвета террористической деятельности РОВС, отношения СССР и Великобритании были крайне напряженными. В 1927 году англичане разорвали дипломатические отношения с Москвой. В воздухе снова запахло войной.

Одной из причин этого демарша была разухабистая деятельность Коминтерна. В данной организации окопались сторонники разжигания мирового революционного пожара. Причем формально Коминтерн стоял выше, чем ВКП(б) — последняя в него входила. Да и в реальности советское правительство не слишком-то контролировало деятельность пламенных революционеров. Первую половину двадцатых коминтерновцы пытались раскочегарить социалистическую революцию в Германии, когда поняли, что не выйдет — переключились на Великобританию. Там как раз разразилась грандиозная забастовка горняков, и сторонники мирового пожара старались всеми силами ее радикализовать. На этом фоне деятельность РОВС была очень даже к месту.

Но в 1929 году началась Великая депрессия. «Эпицентр» катастрофы находился в США, однако Англии и Франции тоже мало не показалось. Что такое депрессия? Это сокращение производства, безработица, а значит — рост социальной нестабильности, которая в ту пору вела трудящиеся массы под красные знамена.

СССР же провозгласил курс на индустриализацию. Советский Союз покупал станки и прочее оборудование, приглашал на работу инженеров и квалифицированных рабочих. С ним оказалось выгоднее сотрудничать.

К тому же в Советском Союзе появились иные оппозиционные течения — троцкисты, «заговор военных» (они не были выдумкой Сталина, а реально существовали). Эти ребята в плане тайной войны оказались куда перспективнее, нежели РОВС.

Кроме того, белая эмиграция, в том числе и РОВС, была буквально нафарширована агентами ОГПУ. Таковым был, к примеру, один из высших руководителей союза Н. В. Скоблин. Парижская штаб-квартира РОВС полностью прослушивалась — об этом позаботился домовладелец С. Н. Третьяков (родственник основателя картинной галереи), который сдавал одну из квартир РОВС. Третьяков тоже много лет был советским агентом…

Причины того, что эмигранты шли на вербовку, разные. Одни разочаровались во всей этой возне, которая в тому времени имела не антисоветскую, а антироссийскую направленность. Тем более что РОВС и другие «непримиримые» теперь с большой надеждой смотрели на Гитлера. Изложенные в «Майн кампф» светлые мысли по поводу России их не смущали[171]. Хоть с чертом, лишь бы против большевиков…