Не боярское дело - Сергей Александрович Богдашов

– Дарья Сергеевна, позвольте признаться вам в любви и сделать предложение руки и сердца, – произнёс я, открывая коробочку с помолвочным кольцом. Спасибо девушке в ювелирном магазине. Просветила, что купить, а то я на обручальные кольца было замахнулся, а их, оказывается, положено вместе с невестой приходить покупать, – Ты выйдешь за меня замуж?

– Мне нужно подумать, – сдавленным голосом произнесла Дарья.

– И долго думать будешь? – поинтересовался я, обтекая от идиотской ситуации и не зная, куда мне теперь с этим кольцом деваться.

– Уже. Я согласна, – Дарья выхватила у меня из рук коробку с колечком и зарылась лицом в меховой воротник моей куртки, – Думала уже, что ты никогда не догадаешься, – проворчала она чуть слышно и захлюпала носом, когда я её приобнял.

Ё-моё… Не были бы руки заняты, звезданул бы себя по лбу со всей дури…

Только сейчас до меня дошло, что у нас не так было, и чего Дашка от меня так долго ждала. Признания в любви и предложения. Вроде бы пустая формальность, а если разобраться…

Наверняка же она сама себя не раз ломала, когда приехала и дожидалась этих слов. Гордость и воспитание не позволяли ей начать самой. Положено же, чтобы мужчина предложение делал, а то иначе всё выглядит так, словно девушка ему навязывается…

Тем более в её положении, точнее в положениях. Вроде как и она беременна, и с Родом своим порвала и теперь не совсем, чтобы княжна, а тут ещё я туплю… Чего ведь только я себе не напридумывал, а ларчик, оказывается, просто открывался.

Интересно, я один такой недотёпа, или с остальными парнями всё так же происходит.

Пусть и с некоторой задержкой, но до Джуны мы добрались. Целительница вышла меня встречать с мужем и дочкой, но заметив выходящую из машины княжну, быстро затолкала дочь обратно в дом. Дожидаться её возвращения пришлось минуты три.

– Джуна, я и дочке подарок привёз, – укорил я целительницу, когда она вернулась на крыльцо.

– Девка мала ещё. Чувства может не сдержать. Или ты про сглаз никогда не слыхал? – сурово ответила женщина, видимо ещё не успевшая отойти от разговора с дочкой.

– Слышал, но всерьёз не воспринимал. Думал, сказки, – замялся я, не рискуя оглянуться на Дарью, – Мне бы подарки детишкам куда-то выгрузить.

– С Акакием к пансионату езжайте, а мы с красавицей твоей пойдём стол накроем, – поёжившись на ветру, отозвалась целительница.

С раздачей подарков я несколько задержался. Малышня отчаянно старалась мне понравиться. Каждой из них хотелось быть лучшей и получить хоть на толику больше внимания. Пару раз мне пришлось краснеть, ненавязчиво останавливая девочек, вспомнивших некоторые приёмы из их недавней жизни. Напрасно я ожидал приход Дашки, надеясь, что её присутствие немного образумит малышей. Видимо у неё нашлись дела поважнее и мне на помощь она не спешила.

Вырваться к Дарье удалось лишь через час и то оставив у малышни в заложниках мужа Джуны. Всех женщин я увидел за праздничным столом. Они сидели подозрительно благостные и умиротворённые. Даже дочка Джуны выглядела довольной, уплетая за обе щёки какие-то восточные сладости из вазочки. Вручил обеим целительницам подарки, прихваченные по пути из машины.

– Стоило так тратиться? – проворчала Джуна, рассматривая шаль искусной работы. Ага, а у самой глаза заблестели.

Зато мелкая своего восторга не скрывала. Ещё бы… Кукла-медсестра, с полной сумкой медицинских прибамбасов. Так, ребёнка мы на какое-то время потеряли. Пока она всё на диване разложит, да обратно не по разу соберёт, её мы не услышим.

– Где ты так долго пропадал, милый? – почти пропела Дарья.

Ой, как не нравится мне этот её тон…

– С малышнёй возился. Отпускать не хотели. Кстати, могла бы и зайти к ним, – недовольно заметил я, оглядывая стол и размышляя, с чего бы начать.

– Это хорошо. Такие навыки нам скоро пригодятся. Мальчикам тоже внимание потребуется, – промурлыкала Дашка.

– Каким ещё мальчикам? – задал я вопрос, пододвигая к себе блюдо с холодцом. С Джуной мы неплохо сошлись, пока она меня лечила. Так что с общением у нас всё просто и незатейливо. Редко, в каком доме я могу себя так свободно чувствовать, как у неё.

– Нашим, каким же ещё, – наигранно удивилась Дарья, с явным намёком погладив себя по животику.

Сначала у меня из рук выпала лопаточка, на которую я успел водрузить приличный кусок холодца, а потом ещё и тарелка грохнулась на пол. Не заметил, как смёл её, продолжая двигать к себе блюдо.

– Мальчикам… – я перевёл взгляд с Дарьи на Джуну.

– Определённо мальчики. Двойня. И уже аурой светят, словно два солнышка, – подтвердила целительница, наблюдая за мной с затаённой улыбкой, – С сильным Даром детишки будут.

Я вернул обратно упавший на скатерть холодец и растерянно начал озираться в поисках стакана.

– Можешь коньячка выпить. Всё равно я тебя за руль в таком состоянии не пущу, – правильно истолковала Дарья мой блуждающий по столу взгляд, и повернувшись к Джуне, добавила, – Мужчины, они такие чувствительные.

Коньяк пошёл мне на пользу. По крайней мере в отражении на блестящем боку самовара теперь просматривалось существо с более менее осмысленным взглядом.

Рассмотрев себя, я уставился на остаток коньяка в бокале, янтарным озерцом переливающегося по дну приличной по размеру посудины. Краем глаза успел заметить, что женщины смотрят на меня с затаённым любопытством. Мне бы радоваться сейчас, а я сижу, словно меня пыльным мешком по голове огрели.

Нет, с этим нужно что-то делать.

Я решительно замахнул остаток напитка, и тут услышал детский голосок из-за спины:

– Дядя Олег, а правда, что вам несколько жён положено?

Я поперхнулся, а потом так закашлялся, как ещё никогда в жизни не кашлял.

* * *

3 января 211 года от Начала. Утро. Зимняя резиденция Императора.

В отличии от большинства великосветской знати, семья Императора вставала рано. По установившейся традиции, на завтрак отводилось пятьдесят минут. Без десяти минут девять завтрак заканчивался и к девяти утра государь уже принимал утренние доклады в своём кабинете.

Количество участников завтрака было тоже регламентировано и ограничивалось двадцатью пятью персонами. Двадцать мест считались постоянными, и только пятеро гостей менялись каждый день.

Хотя сам государь был неприхотлив в еде, но при соблюдении официоза большое значение имел именно статус «царского стола», и за плохо подготовленные блюда он мог объявить «высочайшее неудовольствие», что было чревато неприятными последствиями. Однажды недовольный не свежими булочками Император отправил гофмаршала графа Тизенгаузена с несколькими придворными служителями из летней резиденции в столицу пешком.

Когда Император бывал в хорошем расположении духа,