Война империй. Тайная история борьбы Англии против России - Андрей Медведев

26 июня зверства турок стали предметом обсуждения в парламенте, оппозиция требовала расследования, Дизраэли заявлял, что не стоит доверять ненадежным источникам, что нет никакой резни, что все это «болтовня из стамбульских кофеен». Но оппозиция все же настояла на своем, и британское правительство было вынуждено поручить Уолтеру Барингу, второму секретарю своего посольства в Константинополе, провести расследование. Преподаватели американского колледжа уже не верили англичанам и попросили американского посла в Турции, Горация Мейнарда, провести свое собственное расследование. Тот отправил в Болгарию Скалера. И в это время в Константинополь приехал для освещения сербско-турецкой войны Януарий Мак-Гахан. Скалер предложил Мак-Гахану поехать в Болгарию, и репортер, конечно же, согласился. В поездку с ним отправился немецкий корреспондент и второй секретарь посольства России в Константинополе, князь Алексей Церетели. В течение трех недель они ездили по Болгарии и документировали зверства, совершенные турками в селах и городах. В отчете Скалер написал:

«…Со всех сторон были человеческие кости, черепа, ребра, и даже целые скелеты, головы девочек, с до сих пор заплетенными в косы длинными волосами, кости детей, скелеты до сих пор, заключенная в одежде. Мы видели дом, пол которого был белым от пепла и обуглившихся костей заживо сожженных там тридцати человек. Мы видели место, где Трендафил (Трендафил Тошев Керелов, староста села Батак. — Прим. авт.) был приколот копьем, затем сожжен и похоронен на этом же месте. Мы видели ужасные ямы, заполненные гниющими трупами. Мы видели плотину мельницы, заполненную опухшими трупами. Мы видели здание школы, где двести женщин и детей, укрывшихся в нее, были сожжены заживо. Мы видели церковь и кладбище, заполненные тысячами полусгнивших трупов, отгороженные забором высотой в несколько футов места, заполненные кучами рук, ног и головами, торчащими из-под камней, которые тщетно были брошены там, чтобы скрыть их, и во всем этом пространстве стоит страшное зловоние…»

Бойня в селе Батак была одним из самых шокирующих моментов, описанных в репортажах Мак-Гахана. На момент начала восстания там жили около 9 тысяч человек, мужчины почти сразу ушли в ополчение, но отряды ополченцев были быстро уничтожены, у них просто не хватало оружия. После этого в Батак вошли турецкие каратели. Местного духовного лидера и старосту Трендафила Тошева Керелова казнили самым зверским образом. Выкололи глаза, вырезали язык, вырвали все зубы и еще живым посадили на кол. Потом жгли заживо около часа. Потом началась бойня всех жителей без разбора. Младенцев они насаживали на штыки и пики и так ездили по городу. 200 детей и женщин, которые спрятались в школе, сожгли в здании заживо. Молодых женщин и девушек насиловали, а последний насильник должен был зарезать жертву. Несколько сотен жителей Батака попытались спрятаться в церкви, стояла жара. В церкви люди умирали от духоты, осада церкви продолжалась три дня. Чтобы заставить защитников сдаться, башибузуки закинули внутрь ульи с пчелами, потом зажгли, люди стали выбегать, чтобы спастись, и тут же попадали в руки карателей. Из 9 тысяч человек спаслись около 1200. Мак-Гахан, пораженный увиденным и услышанным, описал все в своих репортажах. Он писал, что видел трупы молодых девушек, сложенные вдоль дороги, что видел мать, сжимающую в руках головы трех своих детей.

«…Мы натянули поводья, закричав от ужаса. Прямо перед нами возвышалась груда черепов, которые лежали вперемешку с другими частями человеческих тел… На всех телах были только женские рубахи. Они все были женщинами или девушками. Я насчитал свыше 100 голов, без учета тех, которые лежали внутри груды. Все они были отсечены от тел, все тела были без голов. Каждую из этих женщин обезглавили.

…Городок лежал на расстоянии 100 ярдов от нас. Не уцелела ни одна крыша, ни одна стена. По другую сторону дороги лежали детские тела с ужасающими следами от ударов ятаганами на их маленьких головках. Количество убитых детей невероятно, просто огромно…

…Мы подъехали к церкви. Сначала мы не заметили ничего особенного. Но разносившееся зловоние было настолько сильным, что мы едва смогли посмотреть вокруг. И тут — то, что мы посчитали камнями и мусором под копытами наших лошадей, в действительности оказалось огромной кучей человеческих трупов, присыпанных тонким слоем земли. Весь церковный двор был покрыт ими, высотой от 3 до 4 футов. Из этой чудовищной гробницы проступали головы, ладони, кисти, ноги, ступни и руки. Маленькие кудрявые головки виднелись тут и там, маленькие детские ручки, протянутые так, словно они молили о помощи…»[266].

Юджин Скалер и Мак-Гахан писали, что одичавшие собаки бегали по селу и обгладывали трупы, что в селе не осталось ни одного целого дома. Официальный отчет Скалера и статьи Мак-Гахана произвели невероятный эффект. Английская публика была шокирована и возмущена, да впрочем, не только английская. По всей Европе люди были поражены тем, что узнали от отважного американца. Оппозиция в английском парламенте требовала объяснений от правительства. Европа не могла поверить, что такие зверства творятся совсем рядом, под боком. Хотя, с другой стороны, не могла поверить, но ничего особенно не делала. И вот тут тем более интересно, как реагировали высшие политические круги в Англии и Франции — странах — союзницах Османской империи.

Политики, Дизраэли в их числе, стали оправдывать турок. Говорили, что дескать, да, ребята перестарались, но ведь и болгары тоже восстали, а их вооруженные боевики убивали турецких солдат. И башибузуков. Ну вот турки и расстроились. Горячая кровь, и все такое. И совсем не турки убивали болгар, а сами же болгары. Болгарские предатели-коллаборационисты. Были и такие. Власовщина — это ведь понятие вневременное. Русский писатель Федор Михайлович Достоевский был поражен и возмущен цинизмом Запада, который был готов защищать турок, и не только по политическим мотивам, но и потому, что торговые интересы казались важнее каких-то там болгар.

«Десятки, сотни тысяч христиан избиваются как вредная паршь, сводятся с лица земли с корнем, дотла. В глазах умирающих братьев бесчестятся их сестры, в глазах матерей бросают вверх их детей-младенцев и подхватывают на ружейный штык; селения истребляются, церкви разбиваются в щепы, все сводится поголовно — и это дикой, гнусной мусульманской ордой, заклятой противницей цивилизации. Это уничтожение систематическое; это не шайка разбойников, выпрыгнувших случайно, во время смуты и беспорядка войны, и боящаяся, однако, закона. Нет, тут система, это метод войны огромной империи. Разбойники действуют по указу, по распоряжениям министров и правителей государства, самого султана. А Европа, христианская Европа, великая цивилизация, смотрит с нетерпением… “когда же это передавят этих клопов”! Мало того, в Европе оспаривают факты, отрицают их в народных парламентах, не верят, делают вид, что не верят. Всякий из этих вожаков народа знает про себя, что все это правда, и все наперерыв отводят друг другу глаза: “это неправда, этого не было, это преувеличено, это они сами избили шестьдесят тысяч своих же болгар, чтоб сказать на турок”. Но отчего же это все, чего боятся эти люди, отчего не хотят ни видеть, ни слышать, а лгут сами себе и позорят сами себя? А тут, видите ли, Россия: “Россия усилится, овладеет Востоком, Константинополем, Средиземным морем, портами, торговлей. Россия низринется варварской ордой на Европу и “уничтожит цивилизацию” (вот ту самую цивилизацию, которая допускает такие варварства!)”»[267]