Миледи и притворщик - Антонина Ванина

– Как хорошо, что здесь не слышали о волшебной силе северных волос, – между делом заметил он.

– Что ещё за сила? – удивилась я.

– Помню, когда-то давно в Старом Сарпале знахарки просили у тромок с длинными светлыми волосами как у тебя продать им пряди, чтобы плести из них шнурки для амулетов вечной молодости.

– Что? – невольно рассмеялась я, – северные волосы даруют вечную молодость? Как жаль, что это неправда.

– Знахарки бы с тобой не согласились, – с полуулыбкой добавил он, ясно давая понять, что сам эти суеверия всерьёз не воспринимает.

– Откуда такое странное поверье? Почему именно северные волосы должны омолаживать?

– Ну… Ты помнишь, в караване, с которым мы ехали, я водил знакомство с женой гончара.

– Да, помню эту старушку с мешком кизяка.

– Старушку? И как ты думаешь, сколько ей лет?

– Семьдесят, наверное. Вряд ли меньше.

– Не угадала. Она ровесница своего мужа, а тому всего сорок лет от роду.

О боги! К сорока годам женщина здесь превращается в сгорбившуюся, еле переставляющую ноги морщинистую старуху? А, собственно, что в этом удивительного? Вот, сейчас мы идём по окраине деревни, а по дороге нам то и дело встречаются миниатюрные женщины, что тащат невероятных размеров вязанки хвороста на плечах и большие медные кувшины с водой.

А вот и здешние мужчины – как один сидят в ряд у стены амбара и о чём-то с умным видом беседуют, пока их жёны трудятся в поте лица. Ах да, вдруг сейчас война начнётся, а они будут тяжести таскать, устанут, сабли в руках держать не смогут. Лентяи. И приспособленцы.

Наверняка, они и женятся только для того, чтобы на законных основаниях иметь рабыню в доме, которую можно эксплуатировать до полного износа. Тут, наверное, и вдовцов в разы больше чем вдов. Хотя, с сахирдинской традицией многожёнства мужчина всегда может заменить одну почившую доходягу на двух новых и пока ещё полных сил девушек, что через десяток лет тоже станут глубокими старухами. Изуверы.

– Я поняла. Старосарпальки смотрели на ухоженных сорокалетних тромок, в чьих домах всю работу за них делала прислуга, и думали, что у северянок есть свой тайный секрет молодости.

– Сколько тебе лет?

Ух ты, какой нескромный, даже грубый вопрос. Хотя, сарпалец вряд ли вкладывает в него тот же смысл, что и северянин.

– Через месяц должно исполниться двадцать пять. А может, уже исполнилось? Я потеряла счёт времени с тех пор, как оказалась в Сахирдине.

– Любой, старосарпалец, посмотрев на тебя, решил бы, что тебе лет девятнадцать, не больше. А ещё бы он решил, что твои срезанные для амулета волосы могут омолодить любую женщину на шесть лет.

– Как думаешь, он бы заплатил мне за прядь больше, чем за расписанную доску?

Шанти немного удивился и спросил:

– А ты бы смогла расстаться со своими светлыми длинными волосами?

– Легко, если на вырученные деньги можно купить провизию для всех нас.

– А если бы все здешние селяне пришли к тебе, как сегодня, и попросили бы продать им волосы, что бы ты сделала?

– Что-что? Срезала бы их все ножом и распродала по пряди.

– И ты бы не жалела, что потеряла такую красоту?

– Нет, конечно. Это же просто волосы, они снова отрастут. А в сахирдине точно нет таких же поверий как в Старом Сарпале? Вдруг кому-то пригодятся омолаживающие северные волосы?

– Дойдём до Хардамара и узнаем.

– Что ещё за Хардамар?

– Самый южный город сатрапии. И последний на нашем пути. Дальше – только шатры кочевников и пески.

– Что ж, будем надеяться, что там тоже есть желающие впитать в себя северную мудрость.

– А я надеюсь, что на их рынках есть провизия. Иначе деньги нам просто не пригодятся.

Тревожное замечание. И очень информативное.

В этот день на все вырученные деньги мы купили на деревенском рынке трёх верблюдов, мешки круп, орехов и фиников, а ещё бурдюки для воды, которые наполнили под завязку, чтобы на закате пуститься в путь туда, где нас точно не будут преследовать мохнатые тарантулы и когтистые лапы Нейлы. Разве что, демоны встретятся. Но это уже частности. Главное – с каждым часом мы всё ближе к огненным вратам, а значит, ближе к завершению нашей нелёгкой миссии. Только это и обнадёживает.

Этим же вечером мы выдвинулись в путь. В лучах заходящего солнца Иризи долго рассматривала линии трещин на глинистой мозаике из кусков земли и, вспомнив о своих давних талантах, решила погадать:

– Вижу дом, – прищурившись, вещала она, – верблюда вижу, вижу ковёр. И ещё дерево с круглыми плодами. Персиками.

– И что это может значить? – поинтересовалась я. – Мы встретим по дороге к Хардамару дом, где есть ковёр, а во дворе стоит верблюд под персиковым деревом?

– Нет, – озадаченно произнесла она. – Я гадала на своё будущее. И у меня будет дом близ персикового сада. И привезёт меня к нему верблюд, чтобы в этом доме я снова начала ткать ковры.

Тут она украдкой глянула на Чензира, а тот даже не обратил внимание, о чём мы говорим. И это хорошо. Я ведь дала себе слово сделать всё, чтобы Иризи больше никогда не возвращалась под коршуново крыло Нейлы и снова стала свободной. Вот только я пока не знаю, как провернуть операцию по освобождению бедной девушки за спиной Чензира. Он ведь обязан вернуть её обратно во дворец.

– Разве персиковые сады растут в Сахирдине? – неожиданно раздался за нашими спинами голос Шанти.

– Только вокруг дворца визиря Абакара-джах Нигоша, – понуро сказала Иризи. – Вот только во дворце никто не разрешит мне ткать ковры. Там я должна буду снова ухаживать за госпожами.

– Значит, твой новый дом будет не в Сахирдине, – уверенно заявил Шанти. – Знаешь, в Старом Сарпале есть много персиковых рощ. А про сахирдинские ковры и искусство ваших мастериц у нас ходят легенды. Как знать, может быть, Энтаур уже проложил для тебя путь прямиком к восточному морю…

А дальше я словно третий лишний слушала умильное воркование Шанти и Иризи о фруктовых садах и коврах. Кажется, она уже грезила поселиться в его родной деревне, где воду поднимают не из затхлых колодцев, а набирают в полноводных ручьях, а он мечтал привести в родную деревню новую ткачиху, которая умеет плести замысловатые сахирдинские узоры-обереги.

Ну как же так? Почему же я раньше не поняла, что Шанти не из простой лишь вежливости пытался предложить помощь Иризи с первого же дня их знакомства? Пусть она опасалась его и гнала от себя, но ведь Шанти всё равно не отчаивался, и продолжал угождать ей в надежде, что холодное сердце жрицы оттает. Оно и оттаяло, как только она поняла, что злой оборотень оказался добрым… А ещё у него рядом с домом цветёт персиковый сад…