Исторические районы Петербурга от А до Я - Сергей Глезеров

В 1827 и 1828 гг. во дворце разместили юных воспитанниц Елизаветинского института в связи с его перестройкой, а в 1830 г. Николай I повелел устроить здесь военную богадельню «для призрения и успокоения старых и совершенно увечных воинов, которые по отставке от службы не в силах снискивать пропитание трудами». Указом 1831 г. царь повелел называть ее «Чесменской военной богадельней».

Чесменская военная богадельня. Фотограф Карл Булла, начало ХХ в.

Для новых задач дворец в 1831 – 1836 гг. перестроили, работами руководил архитектор А.Е. Штауберт. В результате дворец лишился своего прежнего романтического очарования. Рядом с богадельней возвели различные службы для лазарета, прислуги и чиновников, разбили парк, а всю территорию обнесли чугунной оградой на каменном фундаменте.

27 июня 1836 г., в день празднования Полтавской битвы, состоялось торжественное открытие богадельни, в которой разместили воинов-инвалидов, участвовавших в Отечественной войне 1812 г. и заграничных походах русской армии 1813 – 1814 гг., Русско-турецкой войне 1828 – 1829 гг., «усмирении Польши». Здесь поселили героев многих войн, награжденных отечественными и иностранными орденами за храбрость и мужество.

После смерти Николая I в 1855 г. заведение стало называться Николаевской Чесменской военной богадельней, а в 1896 г. Николай II повелел именовать ее «Чесменской военной богадельней императора Николая I». По «высочайше утвержденному» в 1853 г. уставу директора богадельни назначал сам император из числа военных генералов. Прежде эту должность занимали обычно коменданты Петропавловской крепости.

Большие торжества здесь устраивались всегда в храмовый праздник церкви Св. Иоанна Предтечи 24 июня. В конце XVIII в. здесь устраивались праздничные фейерверки и шумные народные гуляния. Екатерина II с «каланчи» над деревянной беседкой любила осматривать окрестности. Невдалеке от церкви на время ярмарок возводились длинные деревянные прилавки. Говорят, императрица закупала тут на несколько тысяч рублей фарфора, тканей и «модных безделок», которые тут же раздавала своим придворным. Вельможи подражали «просвященной государыне» и покупали и дарили вещи и сласти простому народу и детям. Отмечался праздник Св. Иоанна Предтечи и во времена Чесменской богадельни…

У входа в Чесменскую военную богадельню. Фотограф Карл Булла, начало ХХ в.

К концу XIX в. вокруг Чесменской богадельни сложился небольшой дачный район, где отдыхали летом небогатые петербуржцы. «Чесма, или собственно частные дачи, расположенные по обе стороны Московского шоссе, вплоть до Чесменской богадельни, – говорилось в одном из путеводителей по петербургским окрестностям в конце XIX в., – населяется летом столичными обывателями из небогатого класса. От Московской заставы эти дачи отстоят на 4 – 5 верст».

К недостаткам этой местности относили бедность растительности, малое количество воды, годной для питья и купания, если не считать искусственные, вырытые самими дачевладельцами пруды. Для питья вода бралась из «водокачальни» при Чесменской богадельне, в которую она проведена из Лиговского канала. Во время лета по шоссе прогонялась в город масса гуртов рогатого скота, отчего пыль стояла почти постоянно, а дачевладельцы отдавали иногда свои «усадьбы» гуртовщикам для пастбища быков. Кроме того, близость фабричного и заводского населения также делала эти места довольно неудобными для дачного обитания.

Бывшие солдаты русской армии в жилой комнате Чесменской военной богадельни. Фотограф Карл Булла, начало ХХ в.

Со временем за Московской заставой стали все больше и больше появляться промышленные предприятия, так что дачные места постепенно отодвигались к югу. «Чесма, или собственно частные дачи, расположенные по обе стороны Московского шоссе, вплоть до Чесменской богадельни, – сообщалось в одном из путеводителей по петербургским окрестностям, изданном уже в самом конце XIX в., – населяется летом столичными обывателями из небогатого класса. От Московской заставы эти дачи отстоят на 4 – 5 верст».

Богадельня в Чесменском дворце просуществовала до середины 1919 г. Когда властям срочно понадобилось это здание, богадельню в трехдневный срок срочно ликвидировали, и 1 июня 1919 г. во дворце разместился «Первый концентрационный лагерь для принудительных работ» – предвестник многомиллионного сталинского ГУЛАГа. Одним из узников Чесменского концлагеря, или «Чесменки», как называли его в народе, был знаменитый врач, знаток тибетской медицины Петр Бадмаев, отправленный сюда за «контрреволюционные настроения».

Тогда же, летом 1919 г., в связи с учреждением концентрационного лагеря закрыли и Чесменскую церковь. На просьбы прихожан разрешить им богослужения следовал отрицательный ответ. Храм стоял опустошенным. В 1922 г. Чесменский дворец заняла сельскохозяйственная колония при 2-м исправительном доме, а в следующем году здание передали Губсобесу для устройства в нем общежития инвалидов труда в память 25 октября 1917 г., а проще говоря – богадельни.

Осенью 1930 г. в бывшей богадельне разместился Автодорожный институт, а после войны – Авиационный институт. Когда дворец передали Автодорожному институту, то в храме устроили столярную мастерскую, а потом склад. Во время войны храм сильно пострадал. «Разграбленный и разрушенный, храм представлял собой печальное зрелище на протяжении длительного времени, – отмечала исследовательница Н.И. Баторевич. – С него сняли колокола, алтарь сгорел во время пожара. Церковь имела такой страшный вид, что ставился вопрос о ее сносе».

Только в 1960 г. началась реставрация храма, проводившаяся по проекту архитектора А.П. Куликова. Она продолжалась полтора десятилетия (!), и в 1977 г. в церкви открылся филиал Центрального военно-морского музея – экспозиция «Чесменская победа».

В 1994 г. церковь вернули верующим. Что же касается старинного кладбища у церкви, на котором когда-то хоронили обитателей военной богадельни, то его постигла печальная судьба: после войны его сровняли, установив затем общий памятник…

«Чухнами» в Петербурге звали ингерманландских финнов, прежних обитателей приневских земель в допетровские времена. После основания Петербурга финны остались обособленной колонией в многонациональном Петербурге.

«В Петербурге чухны – явление самое обыкновенное, – писал в конце XIX в. знаток столичного быта журналист Бахтиаров. – Куда вы здесь ни взглянете, всюду встретите „угрюмого пасынка природы“ – чухонца». Петербург был почти со всех сторон окружен «чухонскими» поселениями, а самом городе больше всего финнов жило на Выборгской стороне, а также вокруг финской лютеранской церкви Святой Марии на Большой Конюшенной улице.