Такое разное будущее - Станислав Лем

– Пойдем, – сказал он.

Только тогда я заметил, что мы одни в кабине.

С порога я еще раз оглянулся. Красный свет карлика освещал лицо мумии как бы в бесплодной попытке оживить ее. Высохшая, сморщенная, она, казалось, не имела возраста, всегда была мертвой, словно в ней никогда не бежала живая кровь.

Мы вошли в пустое помещение. Под потолком тянулись аккуратные пучки труб, у стен высились узкие газовые баллоны, закрепленные в металлических стояках. Здесь собрались все наши товарищи.

– Этот искусственный спутник, – сказал Гротриан, – покинул Землю больше одиннадцати веков назад. Атлантиды намеревались рассеивать с него бактерии и метать атомные снаряды. Чтобы лучше прицеливаться, установили на нем ракетное устройство, позволявшее переходить с орбиты, близкой к Земле, на другую, более отдаленную. Из-за какой-то ошибки в расчетах корабль сошел с намеченной орбиты. Так начался его полет в пустоте. Через несколько сотен лет он попал в сферу притяжения Проксимы и пополнил число обращающихся вокруг нее тел.

Слушая Гротриана, я невольно представлял себе, как замкнутые в металлическом кольце люди падали в ледяную бездну, как в них медленно стыла кровь, как они боролись за еду и тепло. С момента смерти последнего из них прошли сотни лет, а стальная машина продолжала неутомимо кружиться вокруг остывающей звезды, неся в себе оледеневший экипаж.

– Они пожали то, что готовили другим, – продолжал астрогатор. – Хотя страдания, какие они перенесли перед смертью, не могут искупить попытки уничтожить человеческий род, тем не менее я считаю, что мы не должны ни углубляться в детали этой древней трагедии, ни оскорблять мертвых, ибо сейчас это всего лишь рассыпающиеся в прах останки. Человеческие останки. По-моему, мы должны уничтожить этот корабль. Не надо, чтобы еще кто-нибудь мог видеть то, что увидели мы. Поэтому решение необходимо принять безотлагательно. Тер-Хаар?

– Согласен с тобой.

– Утенеут?

– Я за твой план.

– Трелоар?

– Согласен.

– Амета?

– Я не уверен, что ты прав, – сказал пилот, – но не буду противоречить большинству. Не знаю, имеем ли мы право забыть обо всем этом.

– Мы не забудем, – возразил Тер-Хаар, – тем более что я соберу все документы и материалы, представляющие интерес для исторических исследований.

Казалось, Амета хочет сказать еще что-то, поэтому Гротриан вопросительно посмотрел на него, но пилот шагнул назад и отвернулся. Астрогатор посмотрел на меня – последнего из группы. Я молча кивнул. Тер-Хаар, взяв на помощь инженеров, отправился в каюту командующего. Гротриан вышел, чтобы связаться по радио с «Геей», а я двинулся вперед без определенной цели. Теперь, когда я проходил этот коридор второй раз, меня вновь охватило чувство, будто я вижу кошмарный сон, чувство, проистекающее из неосознанного убеждения, что жизнь не может быть такой жестокой. Я шел, погруженный в свои мысли, и вдруг у меня тревожно сжалось сердце. Я остановился, вслушиваясь в мертвую тишину, – показалось, что я остался один. Я не боялся трупов – хуже было соседство вызывающе ярких картин, с которых над покрытыми инеем мумиями в пустоте улыбались обнаженные женщины.

Я пошел скорее, почти побежал, и увидел падающую из полуоткрытых дверей полосу света. Остановился на пороге.

Это была большая пустая комната. Против двери находилась высокая полукруглая ниша. В ней висел резко выделявшийся на белом фоне черный деревянный крест. Внезапно я увидел у ниши коленопреклоненную, с лицом, прижатым к полу, мумию. Ее спину с остро выступавшим на ней позвоночником прикрывала черная ткань. Эта мумия, похожая на замерзшую груду земли, отбрасывала на белую стену бесформенную тень. Я взглянул в противоположную сторону, отыскивая источник света. В глубине отсека стоял Петр с Ганимеда. Его нагрудная лампа ярко освещала крест, а сам он – стройный, огромный, одетый в серебристый скафандр, со скрещенными на груди руками – долго смотрел на этот знак напрасной веры.

Гротриан оставил механоавтоматы в камере атомных бомб. Потом ракеты одна за другой взлетели, описали вокруг корабля положенный круг, и перед нашими глазами еще раз проплыли черные буквы:

UNITED STATES INTERSTELLAR FORCE

Развернувшись носами к «Гее», ракеты ускорили ход, и мы довольно быстро очутились на ее палубе.

Многочисленные зрители, собравшиеся на ракетодроме, хлынули на смотровую палубу, чтобы оттуда наблюдать за уничтожением искусственного спутника. Отправились наверх и мы. Через десять минут механоавтоматы сообщили, что установили взрывную радиоаппаратуру, после чего за ними выслали ракету. Когда они вернулись на «Гею», в динамиках послышался спокойный голос Тер-Аконяна:

– Внимание… осталось четыре минуты… три минуты… полторы минуты… сорок секунд… пять секунд.

Сердца забились быстрее. Мы молча всматривались во мрак, где бледным кольцом поблескивал корабль атлантидов.

– Внимание… нуль… – раздался голос первого астрогатора. Темноту разорвал кустистый блеск. Огромный шар, погасив звезды, раздувался все больше и бледнел. У нас в глазах еще мелькали светящиеся пятна, а в шестистах километрах от «Геи» уже расплывался грязно-белый клуб дыма.

Я считал, что с кошмарной встречей все покончено, но вечером Гротриан вызвал меня к себе: у него собрались все, кто был на спутнике.

Возвратясь на «Гею», мы в специально отведенной для этого камере сняли скафандры, и их подвергли тщательному бактериологическому исследованию. Гротриан сказал, что анализ подтвердил стерильность скафандров.

Потом он с минуту смотрел на нас, как бы не решаясь, говорить ли дальше.

– Я хотел бы сообщить вам один странный факт, – наконец сказал он. – Если помните, я один касался атомной бомбы – той, единственной, которую мы просвечивали рентгеном. Микрохимический анализ показал, что на правой перчатке моего скафандра остался очень слабый след астрона…

Видя, что мы не понимаем всей важности его слов, Гротриан тихо продолжал:

– Мое внимание привлекло то обстоятельство, что на экране, приставленном к бомбе, еще до того, как автомат включил рентгеновскую трубку, появилась очень бледная тень конструкции. Эту слабую тень не могло вызвать собственное излучение помещенного в бомбе урана-235, поскольку он не выделяет достаточно жестких лучей, способных проникнуть сквозь стальную оболочку. Поэтому мне пришла в голову мысль, что бомбу еще прежде обработали порошком какого-то элемента, выделяющего гамма-лучи. Поэтому я собрал перчаткой немного пыли с ее поверхности. Анализ показал следы астрона… Не подлежит сомнению, что спутник был построен в XX веке, когда люди еще не знали астрона и не умели его синтезировать. Таким образом, атлантиды не могли иметь его на борту своего корабля. Впрочем, если даже это не так, астрон, жизнь которого измеряется десятками лет, за тысячелетие, когда этот спутник кружился в космосе, распался бы и нам не удалось бы его обнаружить. Астрон не встречается в межзвездном пространстве; его пыль осела на оболочке бомбы не очень давно, во всяком случае, не более шестидесяти лет назад. Следовательно…