Светские преступления - Джейн Стэнтон Хичкок

Он судорожно взлохматил волосы и снова отвернулся к окну. Я подумала: да он сошел с ума! Наша коллекция, Галерея Слейтер дарит радость и удовольствие множеству людей, это наше общее наследие, в определенном смысле ребенок, которого мы так и не завели. Это наш вклад в процветание нации! Люциус знал все это так же хорошо, как и я, и хотя на словах старался преуменьшить значение галереи, небрежно отмахивался от ее громадной стоимости и исторического значения, я знала: он всего лишь верит, что пренебрежительное отношение к собственным заслугам помогает снискать величие.

Это было чуточку нелепо, потому что уважение и почет он завоевал как раз благодаря Галерее Слейтер. Именно она стала свидетельством его вкуса, его истинной значимости, и все это благодаря мне. Мало кто слышал о Люциусе Слейтере при Рут. При мне он стал известен почти как коронованная особа. Да, я приобретала все это на его деньги, но и он воспользовался моими способностями. Возможно ли лучшее партнерство?

Учитывая все это, я не могла понять теперешней позиции Люциуса.

— Один Бог знает, что на тебя нашло, — сказала я, поднимаясь, — но я выполню обязательство, даже если придется заложить все, что есть в этом доме.

— Ну и черт с ним, какая разница…

— Как это понимать? Впрочем, не важно. Скажи, ты заплатишь по обязательству или нет?

— Ладно, — произнес Люциус с тяжелым вздохом.

— Обещаешь?

Он что-то буркнул в знак подтверждения и снова взялся за газету. Я наклонилась, чтобы его обнять.

— Не пугай меня так больше, милый. Впредь я не стану давать обязательств без твоего согласия.

Позже, вспоминая этот разговор, я не раз удивлялась тому, как ловко Люциус обвел меня тогда вокруг пальца. Он заставил меня вымаливать то, что само собой разумелось, а выпросив, еще и быть благодарной.

Через несколько дней Джун пригласила меня на чай. Для меня было большим облегчением хоть ненадолго покинуть дом — перемены в настроении мужа начинали меня изматывать.

День выдался сырой и прохладный, так что Джун пришлось разжечь камин. Ее дом напоминал антикварную лавку. Здесь было негде ступить от инкрустированных столиков, пухлых диванов, всевозможных безделушек. На мой взгляд, это было все, что угодно, только не «домик на пляже» (так это гнездышко называлось у моей подруги). Клара говаривала, что подлинная элегантность — это когда личный вкус гармонично уживается с полным комфортом. Здесь о комфорте речи не шло, но Джун обожала свой огромный и нескладный дом.

— У нас с Бетти сегодня утром был серьезный разговор, — сказала она, налив мне травяного чая, который пила всегда, несмотря на то что он пахнул коровьим навозом. — Я пообещала, что буду нема как рыба, но с тобой, Джо, скрытничать не могу — ты наша подруга.

Я собралась с духом.

— Джо, дорогая, я понимаю, что доносчику — первый кнут, но… ты должна знать, какие идут слухи.

— Какие?

Лицо Джун сморщилось — очевидно, ей было нелегко продолжать.

— Джо… каковы твои отношения с Моникой?

Ага, вот оно что. Я подозревала, что Бетти и Джун ревнуют меня к новой подруге, и потому заранее подготовилась к нападкам на нее. Отставив чашку, я не без вызова скрестила руки на груди.

— А в чем дело?

— Ну… не знаю, в курсе ты или нет, но Бетти выставила ее из дома, потому что она подъезжала к Гилу.

— Это Бетти так сказала?

— Она подслушала их разговор. Моника откровенно ему навязывалась.

Джун вгляделась в мое лицо, ища реакции, но мне совсем не хотелось предать доверие Моники. Оставалось только сидеть, как египетский сфинкс, не говоря ни слова.

— Ты как будто не удивлена, — осторожно заметила Джун.

— Если Бетти права, это ужасно.

— Если? — Моя подруга сузила глаза. — Интересно, что тебе наболтала эта… Ну же, Джо! Я вижу, у вас был разговор. Что именно она говорила?

— Ничего, — солгала я.

— Джо! — Она поставила чашку. — Мы дружим так долго! Я знаю, когда ты говоришь правду, а когда нет. Ты что-то скрываешь…

Я подумала, что мне еще ни разу не удалось увильнуть от ответа в разговоре с Джун.

— А не может быть, что Бетти все неправильно истолковала?

— Боже ты мой! — Моя подруга сердито тряхнула головой. — Ну и авантюристка, ну и штучка! Пари держу, она тебе сказала, что это Гил за ней ухаживал.

Я сочла за лучшее промолчать.

— Сказала или нет? Можешь не отвечать, и так ясно. А все потому, что рано или поздно ты должна была услышать эту историю от одной из нас. Эта дрянь решила пустить тебя по ложному следу!

— Мы обе знаем, что Бетти не склонна преувеличивать, — с иронией заметила я.

— Кому ты поверишь, Джо? — спросила Джун, внимательно вглядевшись в меня. — Тем, кого знаешь полжизни, или той, с кем знакома без году неделя? Очнись! Это змея! Ты что, совсем не понимаешь, что происходит?

— Нет. Сделай одолжение, объясни.

— Джо, я тебя очень люблю…

— Ложка меду в бочку дегтя? — рассердилась я. — Не надо преамбул насчет вечной дружбы, просто изложи суть дела.

— Как хочешь. Суть — это Моника и Люциус.

Надо признать, ей удалось меня ошарашить. Я не ожидала ничего подобного.

— В каком смысле?

— Всем известно, что у них роман.

— Тогда почему я первый раз об этом слышу? — Я хохотнула.

— Потому что так устроен мир. — Джун снова поднесла к губам чашку. — Мы с Бетти долго спорили, говорить или нет, и решили, что ты не услышишь этой новости от нас. Но потом я подумала: будь это Чарли, я бы предпочла знать. Мой тебе совет, Джо, поскорее избавься от этой гадины.

Я покачала головой, не зная, как быть дальше. Неприятно стать мишенью для сплетен, но поскольку у меня не было и тени сомнения в том, что все это чистейшая ерунда, я решила по крайней мере извлечь из этого удовольствие.

— Как же я могу избавиться от Моники, если мы живем «шведской тройкой»?

— Ха-ха-ха! — Джун возмущенно закусила губу. — Тебе смешно? Лучше отнесись к этому серьезно и будь начеку.

— Прежде всего у них нет ни шанса, — сказала я, посерьезнев. — Ты уж мне поверь. Чтобы согрешить, надо для начала остаться наедине, а этого просто не бывает. При Люциусе неотлучно находится Каспер, а я почти не расстаюсь с Моникой. Выброси из головы то, что я не могу назвать иначе как гнусной сплетней. Дик Бромир все еще не в тюрьме, вот наш кружок и заскучал. Их хлебом не корми, дай только позлословить!

— Отлично! Как знаешь. — Джун хмыкнула, но было видно, что она не верит мне. — Только потом не говори, что тебя не предупреждали.