Курс на прорыв - Александр Плетнёв

– Трындец! – выдохнул Скопин с побледневшим лицом. – Ща вмажемся!

С крыла мостика буквально на глазок по левой леерной стойке прикинули, проорав, что «пеленг медленно, но уходит в сторону от борта!». Подтвердить пеленг на репитере гирокомпаса сигнальщики не успевали.

На перископе, видимо, всё же углядели – что же, чёрт побери, на них надвигается, и лодка камнем пошла на глубину. Перископ пропал под водой буквально за 150 метров от корабля.

Но оставалась ещё опасность задеть её днищем.

Не сдержавшись, Терентьев выскочил на крыло мостика. Вода была пронзительно свежая и прозрачная, и можно было легко рассмотреть хвостовую часть корпуса субмарины, погружавшейся в каких-то двадцати метрах от борта крейсера.

– Чем заряжена третья «вертушка»? – с лёту бросил командир, вернувшись в рубку.

– Буи и глубинные.

– Экипажу выдать расчётное место субмарины и приказ на атаку! Стоп машина! БИП – расчет по цели. Ввести данные в РБУ. Внимание по кораблю. Атака! Доклад акустиков!

«Камову» с курсового сектора до места последнего обнаружения подлодки – 15 секунд. С крейсера субмарину «вели», быстро рассчитав элементы движения цели, выдавая данные по каналу управляющей системы. В верности выхода на точку сомнений не было, и «вертушка» с ходу уронила две глубинные бомбы, тут же отваливая. Потому что откатившийся по инерции уже метров на триста крейсер произвёл залп из кормовых РБУ, вздыбливая поверхность океана вдогон первых двух пенных выбросов.

– Есть поражение! – возбуждённо репетовал старпом. – «Кусты» докладывают, что слышат характерные звуки лопающегося железа[6].

– Памяти погибшего «Курска» – посвящается! – думая, что его никто не слышит, пробормотал штурман.

– Малый ход! Акустикам – внимание!

Акустики продолжали доносить информацию по атакованной субмарине, вплоть до распознанного удара о дно, пусть и не сильного из-за малой глубины. Затем были слышны скрипы, словно её слегка елозило по камням, какие-то всхлипы и вздохи травящего воздуха из отсеков.

– Там могут остаться уцелевшие, – предположил командир, блуждая улыбкой. Но сам же и обрезал: – Но это уже не наше дело.

Первую подлодку так и не просекли. Даже «глубинки» не кидали – куда? Вернулся один из «камовых» – кончилась горючка. Поиск продолжала машина № 37 майора Харебова. Но безрезультатно.

– Ход до полного! Нам тут оставаться не с руки. На полном ходу она за нами не погонится. Прикажи экипажу вертолёта продолжать прессовать субмарину, пока мы гарантированно не отбежим. Старпом за старшего. Глядите в оба, вдруг здесь и третья тварь притаилась.

Терентьев отыскал взглядом штурмана, кивая тому головой, приглашая пройти к большой штурманской карте.

* * *

– Ну что, Виктор Алексеевич, просчитали нас коллеги из флота «юс нэви», будь они неладны!

– А подлодок-то у амеров до фигища, – произнёс штурман, разглядывая карту.

– Думаешь, следует ждать ещё любителей популять торпедами?

– А ведь наша дорожка идёт прямиком через Западно-Каролинскую котловину. Вот уж им там раздолье…

– Под термоклином, – мрачно согласился Терентьев.

– Слушай, но ведь они совсем сбрендили – что творят! У нас там осталось советское наследие – гюйс краснофлотский. Давай его поднимем, а то действительно, как пираты неизвестно чьей принадлежности.

– Да, – кивнул командир, – ещё больше запутаем. Я вот думаю, получив очередных люлей от нас – притопленную лодку, они совсем с катушек слетят.

– А давай рванём ближе к терводам Гвинеи, – кап-три быстро нашагал циркулем по карте, отмеряя расстояние, – с юга обогнём вот эту россыпь атоллов, блин, даже названия не указано. Пусть и зайдём во внутренние во́ды, но гвинейцы, думаю, не обидятся. И далее совсем прижимаясь к береговой полосе… а?

– Добро! Вряд ли амеры так далеко загадывали. Покумекай – я на мостик. Неспокойно мне.

Информация стекалась хоть и оперативно, но всё ровно с некоторым запозданием. Особенно если это были сообщения по каналу СНЧ, растягивающему информационную составляющую по одной буковке в тридцать секунд. Пока обрабатывался пакет данных, полученных на сверхнизкой частоте, его догнали сведения из параллельных источников.

– Таким образом, всё говорит о том, что противнику не удалось нанести какие-то повреждения, – докладывал офицер отдела дешифровки. – «Бандит» ушёл от места боестолкновения со скоростью не менее тридцати узлов.

– От кого сообщение? – нетерпеливо спросил начальник штаба морских операций.

– Предварительно приняли короткую передачу в режиме СНЧ от USS «Cavalla». Сами понимаете, что шифровка не могла быть длинной. В данный момент субмарина вышла непосредственно на спутник и… сведения более чем неутешительные.

– Продолжайте, – поторопил адмирал.

– Командир подлодки не знает, что там произошло, но USS «Pollack» лежит на грунте на глубине примерно семидесяти метров. С ними удалось связаться по звукопроводной связи – имеют повреждения. Видимо, серьёзные. Самостоятельно всплыть не в состоянии. Имеют потери среди личного состава.

– Есть ещё подробности? Спутник?

– Снимки на обработке.

– Идите, – ровным голосом отпустил подчинённого адмирал, но барабанная дробь пальцами по столу выдала его взвинченное состояние. Едва за офицером закрылась дверь, хозяин кабинета приказал соединить его с ТG-18 (авианосец «Карл Винсон» с эскортом).

Ждал минут пятнадцать, начиная нетерпеливо выводить карандашом на свободном листе всякие каракули. Наконец связь установили. На проводе был командующий тактической группы. Обменявшись короткими приветственными репликами, адмирал уточнил местонахождение соединения и высказал свою просьбу-приказ.

– У нас произошло неприятное происшествие в рамках операции «Vagrant». Ваше авиакрыло вполне уже может дотянуться до нужной точки координат.

– С лихвой.

– Следует послать авиаразведку и подготовить группу спасения для потерпевшей аварию ПЛ.

– Это то, о чём я подумал? – после недолгого раздумья спросил командующий ТF-12.

– Да. Продолжайте действовать по схеме плана «А», но… всё серьёзно. Мы неожиданно несём потери.

– Если ситуация пойдёт не штатно – мои парни справятся.

– У нас гости! – с ходу выпалил старпом.

– Цель воздушная, групповая, высотная, курсом на корабль.

На фоне звенящего голоса оператора РЛС команда Терентьева прозвучала глухо:

– Приготовиться к отражению воздушной атаки.