Девочка из города - Любовь Воронкова

Груша подняла голову и гордо поглядела на Таиску и Романка. Вот как: отец про нее отдельно спрашивает!

Таиска даже подпрыгнула. И про нее отец тоже отдельно спрашивает!

– И про меня! – крикнул Романок. – И про меня тоже!

Мать, не спуская глаз, глядела на деда и, казалось, ждала еще чего-то в письме, очень важного, очень нужного…

– «Дорогая моя жена Даша, – читал дальше дед, – ты писала мне, что взяла в дом сиротку Валентинку…»

Вот оно! Все сразу оглянулись на Валентинку. Валентинка насторожилась, а у матери на щеках вспыхнули красные пятна.

– «… Должен тебе сказать, – читал дед, – что ты, Даша, у меня умница и хороший человек. Не слушай, что говорят некоторые люди. Пускай сиротка найдет в нашем доме свой родной дом, пускай она в нашей семье найдет свою родную семью. Прикажи ребятишкам, чтоб они ее не обижали. Пусть живет и растет на здоровье!»

Мать только теперь перевела дух.

– Вот и хорошо! – прошептала она.

А Романок подбежал к Валентинке и весело дернул ее за платье:

– Слышала? И про тебя тоже!

– Слышала! – ответила Валентинка и, покраснев, так же гордо, как Груша и Таиска, поглядела на всех.

А Груша неожиданно сказала:

– Мамка, может, надо и Валентинке чулки связать?

А весна развертывалась все богаче, все краше. Неожиданно расцвела старая береза. Наступило утро, и Валентинка увидела ее, всю увешанную темно-красными сережками, всю обрызганную золотистой пыльцой.

Таинственный, заманчивый, темнел за усадьбами лес. Снизу уже что-то зеленело – трава, кусты… Вот если бы можно было пойти заглянуть в эту неведомую лесную страну! Только можно ли это?

Как раз деду понадобилась оглобля. Он взял топор и сказал:

– Ну-ка, девчонки, кому в лес за сморчками надо?

Романок побежал за корзинкой. Таиска проворно сняла полусапожки, бросила их на завалинку и зашлепала босиком по лужам:

– Пойдемте! Дедушка места знает, покажет.

– Дедушка, я тоже пойду? – спросила Валентинка. – Мне тоже можно?

– А почему же нельзя? – удивился дед.

– А босиком тоже можно?

– Ну, это дело твое. Не боишься ногу напороть – иди босиком.

– Тогда подождите, не уходите! Я сейчас!

Валентинка вбежала в избу. Никого не было: Груша в школе, мать на работе. Она поспешно сняла свои худые ботики и башмаки и сунула под приступку. Пробегая мимо лежанки, она нечаянно зацепила ремешок желтой сумочки, лежавшей на подушке. Сумочка упала, и заветные картинки выскользнули на пол, развернувшись веером. Вот избушка под снегом, вот караван в пустыне, вот корабль Магеллана, плывущий в неведомые страны… Валентинка схватила их и как попало засунула в сумочку. Пусть куда хочет плывет Магеллан! Валентинка идет в лес, в настоящий дикий лес! Она босиком побежит по лужам и по свежей траве, и они пойдут через поле, и, может быть, она отыщет настоящий, живой гриб! Пускай Магеллан плывет куда хочет!

Дорожка бежала полем. Колхозницы пахали землю. Валентинка видела в книжках, как пашут, но там всегда были нарисованы мужчины… Ну что ж – нынче война. Мужчины ушли воевать, а женщины взялись за плуг.

А кто это там пашет на рыженькой лошадке? Кто эта женщина, такая слабая на вид, но такая ловкая и умелая? Она не дергает беспрестанно вожжами, не кричит без толку на лошадь, но лошадь у нее идет ровно, и плуг под рукой этой женщины не виляет в стороны, а ведет прямую, глубокую борозду… Кто эта женщина в такой знакомой голубой кофточке, выцветшей на плечах?

И Валентинка узнала:

– Смотрите, смотрите, вот наша мама пашет!

Нежной прохладой, влажными запахами, звонкими птичьими разговорами встретил их лес. Деревья были еще голые, но на кустах уже развернулись почки. А внизу, приподняв почерневшую прошлогоднюю листву, пышно и весело красовались цветы. Они заполнили все лесные прогалины: лиловые, красные, розовые среди темных мохнатых листьев.

– Дедушка, что это? – удивилась Валентинка. – Смотри, на одной веточке разные цветы?

– Это медуница, – ответил дед. – А что разные цветы, так что же: те, что лиловые, постарше, а те, что розовые, помоложе…

Немного дальше, в тени широких елок, еще лежали пласты снега. Но цветы росли и возле самого снега, и даже сквозь снег пробивались нежные зеленые ростки.

Таиска и Романок пошли вдоль опушки на вырубку – там, возле пней, весной родятся сладкие грибы сморчки. Но Валентинка осталась возле деда.

А дед рассказывал. Лесные цветы – это первые весенние цветы. Другие только еще в семенах просыпаются, а у этих под черной листвой уже и почки и бутоны готовы. Чуть снег посторонился – они и выскочили!

Дед показал Валентинке ветреницу – легкий белый цветок, задумчиво глядевший из полумрака чащи. Раскопал слой листвы, и она увидела закрученные спиралью бледные ростки папоротника. Отыскал для нее странное растение – петров крест. Почти целый год живет оно под землей и только ранней весной, когда еще светло в лесу, выкидывает из-под земли толстый чешуйчатый стебель и начинает цвести, а потом снова убирается под землю. Правда, эти чешуйки вовсе не похожи на цветы. Ну что же? Каждый цветет как умеет.

Все удивляло Валентинку, все приманивало ее: и лимонная бабочка, прилетевшая на медуницу, и красные шишечки, чуть наклюнувшиеся на концах еловых лап, и лесной ручеек в овражке, и птицы, перелетающие с вершины на вершину…

Дед выбрал деревце для оглобли и начал рубить. Звонко аукались Романок и Таиска, они уже шли обратно. Валентинка вспомнила о грибах. Что же, она так и не найдет ни одного? Валентинка хотела бежать навстречу Таиске. Недалеко от опушки, на краю оврага, она увидела что-то голубое. Она подошла ближе. Среди легкой зелени обильно цвели яркие цветы, голубые, как весеннее небо, и такие же чистые, как оно. Они словно светились и сияли в сумраке леса. Валентинка стояла над ними, полная восхищения.

– Подснежники!

Настоящие, живые! И их можно рвать. Ведь их никто не сажал и не сеял. Можно нарвать сколько хочешь, хоть целую охапку, целый сноп, хоть все до одного собрать и унести домой!

Но… оборвет Валентинка всю голубизну, и станет прогалинка пустой, измятой и темной. Нет, пусть цветут! Они здесь, в лесу, гораздо красивее. Только немножко, небольшой букетик она возьмет отсюда. Это будет совсем незаметно!