Человек отменяется - Александр Потемкин

Ее супруг — невысокий, с брюшком, на вид моложе своей половины лет на десять. Я не раз видел его, но не помню имени. Он занимал видный пост в земельном ведомстве. Я его услуги оценивал не дороже пятидесяти тысяч долларов, поэтому он меня совершенно не интересовал. С ним контактировали мои юристы.

— Как чувствуешься себя, душечка? — обратился он к жене, слегка поклонившись при этом в мою сторону.

«Ах, вот как? Со мной кивком здороваешься, драный чинуша. Я тебе сейчас устрою», — мелькнуло в голове. А вслух я произнес:

— Ты что это, любезный, с малолетками на тусовки ходишь? Вот и сейчас привел совсем юную. Тебе не совестно? В следующий раз от меня никогда приглашение не получишь. Ты, любезный, такие выкрутасы себе не позволяй. А то я тебя тут же выставлю. Самому за шестьдесят, а девицу на званый ужин пригласил двадцатилетнюю. На своих торжественных вечеринках я такого видеть не желаю! — Я едва сдерживал смех. — Что теперь с тобой делать? Я жену твою хотел видеть, обласкать ее, а ты со студенткой приперся. Да! Наши чиновники народ развратный. Кто со мной станет спорить, господа?

— Так это ведь моя жена, Иван Степанович, — жалобно простонал он.

— Как, опять новая? Еще раз женился. А мою приятельницу бросил?

— Так это же она самая, Софа Алексеевна, — удивленно развел руки чинуша.

— Как так? Что за колдовство? Ты меня не дури, я еще в добром здравии.

— Ха-ха-ха! — рассмеялась Софа Алексеевна. И обратилась к мужу: — Я же говорила тебе, что блестяще выгляжу. Меня никто не узнает, а все дамы завидуют. А ты меня недостоин. Животик не можешь убрать. Лопух! Вот выйду замуж за молодого…

Чтобы не слушать этот бред, я встал и пошел на встречу с Владимиром Павловичем. Оставаться с этой публикой дальше было невыносимо. «И эти типы считают, — думал я, — что я одной с ними породы. Какое фарисейское заблуждение. Их надо уничтожать. Ведь совершенно невозможно жить с ними в одном мире. На всех этапах эволюции индивидуальные умозаключения совершенствовали мир интеллекта. Так же поток творческого обновления должен улучшить человеческое сознание. Сейчас меня ждет еще один из этой никчемной породы. Надо, наконец, решиться. И готово все… Конечно, работа не из приятных, но другой дороги нет. Этот первый эпизод может оказаться существенным для утверждения моего преимущественного права всегда поступать именно так, по зову внутреннего голоса, по наитию, чтобы прежде всего доказывать себе: я другой, мне все позволительно, и мириться с произволом недоразвитых особей больше никак нельзя. Ну зачем рядом со мной такая пошлячка, как эта Софа Алексеевна? Для чего она миру земному и космическому? Ведь она нарушает гармонию Вселенной! Поэтому пора начать процесс гармонизации. И я беру на себя смелость сделать первый шаг! Кто-то из наших, господа, ведь должен принять вызов! Стартовать, наконец! Жертва должна преодолеть себя, чтобы обернуться палачом! Лично у меня уже нет никаких сомнений. Поэтому мой шаг ровный, уверенный, я отчетливо вижу цель, остаюсь последовательным и верным своим убеждениям. Фатальной ошибки не может быть! Почему человек смертен? Почему он никак не может вырваться из своего семидесятипятилетнего круга жизни? Да потому, что он безраздельно глуп! А редкие умники, которые все же встречаются, становятся заложниками времени, в котором ненароком оказались. Жертвенные посланцы из будущего. Да-с, господа! Природа сама избавляется от балбесов, едва заметно, ну совсем чуть-чуть, увеличивая их биологическую активность. Лишь с помощью мутаций она может обогатить наш разум и даже довести его до совершенства. Но на это уйдут тысячелетия. Поэтому я хочу сократить время эволюции. Надо, чтобы право на жизнь получили лишь умнейшие. А для этого необходимо yue-li! Что в переводе с китайского означает «переступить все границы». Лишь в этом случае человеческий разум получит полное господство над пространством, временем, движением и плотью. Другими словами, господа, обретет бессмертие. Да!

Ах, Владимир Павлович, спохватился я. Идя ему навстречу, вспомнил эпизоды нашего общения. Как-то встретились мы в ресторане «Шинок». Сдвинули столы. Он был с молодой женщиной: помню ее большие голубые глаза, непривычного цвета волосы — синева с проседью. В.П. входил в круг состоятельных людей столицы, мог позволить себе многое. Рядом с ним сидела еще одна пара ничем не приметного вида. Со мной был крупный федеральный чиновник строительного департамента, болтун, порядком подвыпивший. Я уже собрался уходить, когда подошел приятель, с которым пришлось спуститься к выходу. Я отсутствовал не более пятнадцати минут, вернулся же, чтобы попрощаться и забрать своего гостя. И тут застал невероятную картину: лицо красотки В.П. было окровавлено, слезы смешанные с кровью, скатывались на кремовую кружевную блузку, голые коленки. В.П. молча, безмятежно жует свою отбивную, неприметная парочка рядом обнимается, а мой чиновник, облокотившись на стол, посапывает. Вроде все путем, и ничего особенного за столом не произошло и не происходит. «Что случилось?» — удивился я. Взяв со стола льняную салфетку, подошел к женщине, чтобы протереть ей лицо и промыть водкой раны. «Вызвать скорую?» — спросил я. Никто не ответил. Вначале подумалось, что это сам В.П. звякнул любовницу. Но ко мне подошла дама от соседнего стола: «Ей голову надо промыть водой. Помогите отвести ее в туалетную комнату». — Пожалуйста, — я помог встать пострадавшей. — А что, собственно, стряслось?» — «Как только вы отошли, к столу подошел какой-то кавказец, по-моему армянин, и без слов начал избивать эту особу. Бил ее руками и ногами. Бедняжка…» — «Никто не заступился?» — удивился я. — «Нет, никто!» — «Володя, — обратился я к В.П. — как ты позволил? Если сам побоялся, мог вызвать меня. И твои охранники стоят у входа». — «Это ее проблемы, — бесстрастным тоном ответил он. — За траханье я ей плачу. Почему я должен ее еще защищать? Может, он бил ее по делу?» Я тогда буквально оцепенел от его бессердечности. Ах, как мне хотелось избить этого довольного собой позорного труса! Впрочем, не совсем ясно — труса ли? Скорее всего, да, но гораздо больше он расчетливый негодяй! Его потребительская ментальность потрясла меня. Этот омерзительный случай нередко всплывает в моем сознании. Тьфу! До того был другой эпизод. Как-то на этажах мэрии мы случайно встретились. «Иван, — обратился он ко мне после приветствия, — для нового помощника мне нужен автомобиль. У тебя нет свободного? Потом разберемся». Я удивился, что такой состоятельный тип обращается ко мне с ничтожной просьбой. Решил, что, видимо, приперло мужика, стоит дать ему машину. Отправил ему из своей конюшни трехлетнюю «Ауди». Прошел год, два. Я подумал тогда: богатый человек, будет ли он вспоминать железку в двадцать пять тысяч долларов? Впрочем, я и сам забыл. Но, как теперь оказывается, не навсегда. В промежутке между автомобилем и «Шинком» был еще случай. Мы встретились в каннском аэропорту. Их было четверо. «Степаныч, старина, — любезным тоном бросил он, — моих летчиков не выпускают из гостиницы. Надо оплатить их недельный счет. Я не владею французским, поэтому не могу договориться с рецепцией. Помоги!» — «Что за переговоры с гостиницей? Надо послать им деньги или по телефону продиктовать номер кредитной карты, — пронеслось тогда в моей голове. — Может, случайно истратился и на мели? Но чтобы человек с таким огромным капиталом был не в состоянии оплатить гостиничный счет? Где его помощники, секретари, офицеры банка? Близкие друзья?» Когда я рассчитывался с гостиницей, оказалось, что английские пилоты «Челенджера» (частный семиместный джет) тоже не получили по счету. Пришлось и им выдать надлежащую сумму. Даже приличные чаевые за неудобства. Чтобы они говорили о русских с насмешками? Нет! Никогда не позволю! Моя щедрость в столицах мира известна. Эта история обошлась мне в пятьдесят семь тысяч евро. Недели через три он застал меня телефонным звонком в Лондоне. Опять жалобно просил помочь, якобы сам находился в Москве и ничего сделать не мог, а, кроме меня, из знакомых в Лондоне, мол, никого. Я тогда почувствовал, что его истории похожи друг на друга, но почему-то промолчал и уладил инцидент. В тот раз его охранников задержали в гостинице «Бристоль». Они нанесли гостинице ущерб на семьдесят тысяч фунтов стерлингов. Эти молодцы открывали пивные бутылки не ключом, а о выступы дорогой мебели, вытирали руки, измазанные жиром воблы, о шелковые портьеры и итальянскую обивку на диване и креслах. Позорили русских! Отребье! Хотя, впрочем, каков хозяин. Потом я еще задумался: «Почему этот В.П. в Москве, а его сателлиты в Лондоне? Кого же они оберегают в гостинице? Прошло два года, и эта сволочь В.П. не только не рассчитался, но даже не поблагодарил за мое великодушие. Низкий, скверный тип! Я тогда рвал и метал, что меня как простачка дуранули! А сегодня он бросил в фонд проекта К — кия какую-то издевательскую сумму.