В храме Солнца деревья золотые - Наталья Солнцева

— Час от часу не легче, — помрачнела Закревская. — Может, человек передач насмотрелся про конец света или книг начитался, вот ему и снится всякое?

— Я бы так не упрощал. Миллионы людей смотрят телевизор, читают книги, и это вовсе не делает их пациентами психотерапевта…

* * *

Мельников получил письмо от Ларисы, где та сообщала, что съемочная группа останется на Памире до весны.

«Здесь очень красиво, — писала она. — Повсюду горы, небо и солнце. Такого яркого солнца я раньше нигде не видела. Режиссер говорит, что солнечная радиация на Памире в пятьдесят раз сильнее, чем где бы то ни было.

Фильм будет сниматься в районе Язгулемского хребта, где прокладывают туннель. Совсем близко с границей Афганистана. Многие опасаются нападений душманов, но пока все спокойно. Местные жители уверяют, что боевики предпочитают переходить границу в других местах. Надеюсь, это правда.

Мы пока живем в Калаихуме, в маленькой затрапезной гостинице. Операторы ездили, вернее, летали на вертолете на Сарезское озеро, подбирать подходящий пейзаж для съемок. Все только и говорили о „снежном человеке“ — голуб-яване. Но приехали разочарованные. Ни голуб-явана, ни следа его, ни волоска не нашли… Интерес к „снежному человеку“ особенно разгорелся после того, как один из актеров рассказал про своего отца, участника экспедиции профессора Станюковича, которому посчастливилось увидеть это неуловимое существо.

Якобы на рассвете, когда все еще спали, он встал пораньше, выглянул из палатки и увидел огромную фигуру в четырехстах метрах от него. Фигура как-то странно, скачками, передвигалась и через несколько секунд скрылась за склоном горы. Воодушевившись, ученые стали вести по ночам регулярные наблюдения с помощью приборов ночного видения, а днем, разбившись на группы, искали следы. Однажды лунной ночью еще двое членов экспедиции видели загадочную фигуру. Но следов так и не обнаружили.

Наши ребята, как ни обидно, тоже вернулись ни с чем. Сокрушались, что им не повезло и они даже тени голуб-явана не видели. Зато озеро поразило красотой всех.

Операторы договорились с сотрудниками гидрометеостанции, и те показали им самый лучший вид на озеро со скального утеса. Все застыли в восхищении и долго любовались зимними красками дикой природы.

Ну, а нам пришлось довольствоваться привезенными фотографиями. Даже на них озеро поражает великолепием: между снежных гор, словно в каменной чаше с зубчатыми краями — синяя зеркальная гладь, сверкающая в солнечных лучах. Жаль, что я не смогу увидеть Сарез своими глазами. Говорят, вода в нем чистая и светлая, как слеза. Местные жители верят в ее целительную силу. Мол, если окунуться в озеро, то обретешь вечную молодость и здоровье. Это, конечно, легенда, но все равно интересно.

Метеорологи поделились с нашими ребятами своими наблюдениями. Иногда по ночам некоторые из них видели огромные фигуры. Те странно мерцали в лунном свете. Все думают, что голуб-яван обитает именно на берегах Сарезского озера, только найти его непросто. Горы тщательно хранят свои тайны. Может быть, это и правильно.

Ну вот, вроде все новости я тебе сообщила. В гостинице немного скучно. Единственное развлечение — болтовня, поэтому любая новость тут же обрастает множеством подробностей. И уже не разберешь, где правда, а где вымысел.

Таджики — добрый и приветливый народ. У них очень красивая одежда, особенно платья у женщин. В холода они надевают их одно на другое. Многие одеваются по-современному, в дубленки и шубы. Повсюду продаются джурабы — теплые шерстяные носки. Их краски и узоры изумительны. На носках — целые картины: звери и птицы, одуванчики, чинары в горах. Джурабы носят и мужчины, и женщины. Я не удержалась, купила тебе и себе по две пары.

Наверное, тебя интересует, как здесь кормят? Еда вкусная, хотя очень простая: молочные продукты, баранина, лепешки, суп шурпа. В общем, жить можно.

Хотела уже заканчивать, но пришла Глафира и сообщила, что через неделю мы переезжаем поближе к Язгулемскому хребту. Будем жить в горном кишлаке. Как там с Интернетом, не знаю. Поэтому если писем не будет, не волнуйся, пожалуйста. Твоя Лариса».

Мельников не мог знать, как развиваются события на далеком Памире. Ему оставалось только ждать.

К концу февраля потеплело, и съемочная группа выехала из Калаихума в сторону Язгулемского хребта. Дорога все круче и круче поднималась витками вверх. С одной стороны шла отвесная стена, с другой — обрыв.

Лариса закрыла глаза и старалась заснуть. Остальные пассажиры, далее шумная Глафира, тоже притихли. С перевала дорога побежала вниз, петляя между скал. Каждый раз открывались потрясающие виды: высокие кручи и бездонные провалы, синее небо между отрогами, остроконечные вершины, покрытые вечным льдом. Горы в лучах солнца вспыхивали розовым, синим, фиолетовым и оранжевым.

Режиссер Бахмет прильнул к окну автобуса.

— Вот это натура! — восхищенно восклицал он. — Красота…

Операторы что-то на ходу снимали. Бахмет требовал остановить автобус, но водитель отказался наотрез.

— Скоро стемнеет, — сказал он. — Надо успеть добраться до кишлака. Погода в горах капризная, мало ли что.

Ночевали в кишлаке, в большом таджикском доме.

Горные таджики строились основательно, рассчитывая жилище на большую патриархальную семью. Дом был простой, массивный, прочный, сложенный из дикого камня. Внутри стены побелены. Деревянные балки, столбы, двери и окна покрыты замысловатой резьбой. В деревянной крыше по старинному обычаю — отверстие для света и дыма. Есть печи, есть и дедовский очаг.

В доме было тепло, пахло шерстью и дымом. Вдоль стен лепились широкие лавки, накрытые одеялами. Все разбрелись — кто куда. Лариса с Глафирой прилегли отдохнуть.

— Скажи, страшно ездить по горным дорогам? — спросила администраторша и сама же ответила: — Ох, и страшно! Наши автобусы — как спичечные коробки. Пропасти видела какие?

Лариса кивнула. Она до сих пор в себя не могла прийти.

— Долго еще ехать?

— Вроде нет. Надо спросить у Бориса. Ты устала?

— Ужасно… — призналась Мельникова. — И как люди тут живут?

— Да им-то чего? Они никуда не ездят, разве что на ослах или на лошади. Сидят себе и в ус не дуют.

— Ой, нет, — возразила Лариса. — Я бы не смогла. Страшно здесь, хоть и красиво.

— Дело привычки. Они же родились в горах. Это земля их пращуров.

— Ничего себе, земля! Камни одни.

— Какая есть…

Пожилая таджичка принесла глиняный кувшин, полный молока, черные обливные кружки. Поставила на пол огромный закопченный казан, от которого шел душистый пар.

— Куурдук, — сказал шофер. — Приготовлен на живом огне. Угощайтесь.

— Что это такое? — опасливо поинтересовалась Лариса, заглядывая в казан. — Пахнет вкусно.