В поисках сокровища - Ася Лавринович

На последней подработке, где Ляля все весенние каникулы грузил ящики со стройматериалами, его кинули. Для того чтобы выплатили деньги, другу пришлось подключать того же Степанова с другими «старшаками». Может, после этого случая Ляля к ним и прикипел всей душой…

– Ляля, я все-таки против, – заключила я. – Зачем ты мне вообще это рассказал?

– Думал до отъезда у тебя эту штуку хранить. Мама бы не поняла, если б нашла металлоискатель Василь Владимировича.

– Еще бы, – хмыкнула я. – А мой отец, думаешь, поймет?

– Да он и внимания не обратит. Если спрячешь в своей комнате, так и вообще не сунется. Это моя маман, как затеет уборку, так все углы облазит. Это у нее, наверное, профессиональное.

– Не знаю, мне все это не нравится… – начала я, но потом резко замолчала.

– Что?

– Ладно, потом договорим!

Небо уже было совсем черным. Мы шли мимо освещенных витрин. Несмотря на поздний час, машины по-прежнему двигались сплошным потоком. На перекрестках мигали светофоры.

Навстречу нам по оживленному проспекту шел Стахович, держа за руку девушку. Девушка эта была необыкновенно красива – вся такая из себя. Фигуристая, изящная, золотистые густые волосы рассыпались по плечам… Когда я рассмотрела ее ближе, то поняла, что не раз видела эту девушку в нашей школе. Правда, давно… Значит, она уже выпустилась. Они со Стаховичем смотрели друг на друга влюбленными взглядами, и, казалось, не замечали ничего вокруг… Ни многочисленных прохожих, ни шумных машин.

Забавно. Я не видела Стаховича с того дня, как приходила заниматься к нему домой историей. Потом он заболел и пока больше в школу не являлся. А теперь на тебе, разгуливает. Свежим вечерним воздухом дышит.

– Ни фига себе! – присвистнул Ляля.

– Чего ты?

– Смотри, какая тянка.

Не одна я пялилась на эту парочку.

Они прошли мимо, не удостоив нас взглядами. Конечно, скорее всего, Лев меня действительно не заметил. Но мне вдруг впервые стало обидно, что он со мной не поздоровался. Хотя, даже если б заметил, с чего бы ему изменять своим привычкам? Один урок истории не мог ничего перевернуть.

– Она для тебя слишком взрослая. И вообще не по зубам, – сказала я Ляле.

– Такие кисы обычно и гуляют с выхолощенными додиками. Которые готовятся к экзаменам в кофейнях с макбуком в наклеечках и пьют латте на кокосовом молоке вприкуску с печенюшкой. И что в них девчонки находят? Скучный, выглаженный тип…

– Он не додик, – зачем-то вступилась я за Стаховича. – Это мой одноклассник, и он подтягивает меня по истории.

– Подтягивает по истории? – заржал Ляля. Затем остановился посреди улицы и, развернувшись, уставился вслед сладкой парочке.

– Ну да. Что смешного?

– С каких это пор тебя волнует история?

– Отец точно так же сказал. Мне история вообще никуда не уперлась, но с годовой двойкой меня в выпускной класс не переведут.

– Ну, и не пофиг тебе? – искренне удивился Ляля. – К нам в тридцать четвертую шарагу перейдешь. Я вот даже не планирую в десятый соваться. Да и кто бы меня туда пустил…

А я вдруг подумала, что не такой жизни хотела бы для меня мама. И как она была рада, когда благодаря Антонине Юрьевне мне удалось попасть в престижную гимназию… И вообще там с учебой все хорошо начиналось. Если бы не заносчивые учителя и одноклассники. Ведь я точно не тупее остальных… И этой златовласки, что идет под ручку со Стаховичем. В прошлой школе я отлично училась. Гуманитарные, конечно, страдали, но не настолько…

– Нет, Ляля, не пофиг. Я вообще, может, другой жизни хочу.

– С чего это? – удивился Ляля.

– А с того. Я тут увидела недавно, как люди могут жить. Когда книжные стеллажи во всю стену…

– Тогда для начала тебе нужно помочь мне стянуть металлоискатель, – заново начал друг. – Если клад найдем, столько книжек себе купишь… Только на фига они?

– Да я не об этом совсем! – поморщилась я. А потом вдруг спросила: – Как думаешь, мне пошел бы такой плащ?

– Как у той тянки-то?

Мы с Лялей снова обернулись. Парочка стремительно от нас удалялась. Вскоре Стахович и его возлюбленная словно растворились в толпе прохожих и в вечернем гуле машин. А Ляля снова начал гоготать.

– Что еще? – нахмурилась я.

– Просто представил себе… Не, тебе бы не пошло. Вообще не твой стайл, Симуль.

Я лишь привычно пихнула друга.

– Ладно, проехали. Мне такое действительно не идет.

Лев

Несколько дней я провалялся дома с температурой. Подхватил где-то простуду… Стало плохо в тот вечер, когда состоялось наше с Симой первое занятие. А еще я тогда решил, будто слег из-за того, что Аксинья так со мной жестока и снова не отвечает…

Конечно, мама из-за моей простуды раздула настоящую трагедию. Чуть ли не у постели дежурила. И по этой причине нам с Лилей тоже не нравилось болеть. Потому что мама каждую нашу болячку переживала как вселенскую катастрофу. Запрещала напрягаться, вставать с постели, сидеть в телефоне, читать книги. Поэтому вскоре и для нас с сестрой обычная простуда стала приравниваться к трагедии и стрессу.

Я кое-как дожил до того вечера, когда мне наконец все-таки стало лучше, и мама великодушно отпустила встретиться с Аксиньей. За все дни болезни моя девушка так и не пришла меня навестить. Лиля сказала, что, скорее всего, Аксинья просто не горит желанием знакомиться с родителями. Мы встречались всего два месяца, и этого было явно мало для того, чтобы представить Аксинью семье… А я, лежа в кровати и задыхаясь от кашля, вдруг подумал, что Сима Шац – первая девчонка, которую я привел к себе в комнату и познакомил с мамой.

Если говорить о Симе, то она все-таки явилась на наше второе занятие, как мы и договаривались. В школу я еще не ходил, но уже практически выздоровел. Мы решили, что заразить я ее уже вряд ли смогу, а вот подготовиться в таком темпе к контрольной можем и не успеть. Времени оставалось слишком мало. А пробелов в знаниях Шац – много.

На удивление, Сима пришла ко мне отлично подготовленной. Оттарабанила как из пулемета две заученные темы и даже ответила на дополнительные вопросы, которые я задавал ей, не вставая с кровати. Кроме того, пока я болел, Шац самостоятельно разобрала еще один вариант теста.

– Я приятно удивлен, – сказал я, когда Сима ответила на все мои каверзные вопросы.

Шац во второй раз улыбнулась. Одновременно смущенно и счастливо. Как тогда, в такси. Улыбка у нее была такая добрая и славная… И очень Симе шла.

– Спасибо, – ответила она. – Хоть ты и бука, но все понятно объясняешь. Лучше грымзы.

У нашей исторички фамилия – Грамызова. Поэтому над кличкой жестокие старшеклассники долго не думали…