Сохранить! - Евгений Нетт

Капитан Файя надавил на педали, и перехватчик начал резко набирать ускорение, ложась на курс и, по дороге, уверенно качаясь из стороны в сторону: проверить маневровые всё же стоило, чем мужчина и занялся перед тем, как снова оказаться в гуще боя. Снова крыло к крылу с товарищами, и снова в окружении взрывов, осколков и безмолвных, покорёженных обломков.

— Зетта? Занимай место в строю, наша задача — прикрыть и вывести из окружения «Форгон». — Прямой, без особой официальщины приказ капитан воспринял с энтузиазмом, быстро нагнав своих и вклинившись в жиденькое построение, состоящее из истребителей и парочки перехватчиков, включая его машину. Всего девять «москитов» — вполне достаточно, чтобы отвлечь на себя внимание врага и расчистить коридор для пострадавшего от бомбардировщиков фрегата, которому буквально выбили все «зубы», а сейчас медленно и неспешно прогрызали основные щиты. Орудия были защищены персональными куполами, синхронизируемыми с, собственно, орудийными системами, беспрепятственно пропускающими снаряды вовне без изменения траектории их полёта. Мелочь, которую даже не учитывают на поверхностях планет или в тесных коридорах звездолётов, во время космического боя превращала орудийные башни в слабые места, выбиваемые, порой, в первую очередь.

Капитан вывел на второстепенный экран объёмную модель «Форгона», едва не присвистнув от удивления: тому досталось куда сильнее, чем можно было ожидать, но тяжёлый РЭБ-корабль всё ещё сохранял ход, огрызался из орудий верхней полусферы и отчаянно пытался избежать повреждений двигательных установок, треть которых уже не подавала признаков жизни — лишь чадила и дымила, намекая на проблемы с атмосферой и системами охлаждения.

— Звену — форсаж! — Лидер тоже успел оценить ситуацию, и все девять машин резко начали набирать ускорение, подстраиваясь под ведущего. Перехватчикам в таком скоростном режиме было тесновато, но слишком рано рвать построение — дурной тон и просто опасное для жизни действо. Одинокого «москита» прихлопнуть куда легче, чем стаю. — Зачищаем пространство у кормы!

Истребители имперцев ударили первыми, выпустив целый рой устремившихся к своим целям ракет. Взрывы и чернеющие сигнатуры врага стали усладой для глаз капитана, а спустя десяток секунд уже он сам открыл счёт в этой стычке, удачной очередью расколов скорлупку истребителя Ззод, потерявшая управление туша которого тут же разбилась о борт «Форгона». Но изменило ли это общий расклад сил? Ничуть: МЛА противника кишмя кишели вокруг, и бортовой компьютер уже и не пытался удерживать в памяти больше полутора сотен ближайших отметок.

Благо, непосредственно спасителей «Форгона» встречали не всем скопом, а за счёт наличия рабочих орудий в верхней полусфере фрегата образовалось определённое пространство для манёвра. Буквально.

Замысловатая работа с педалями и стиками позволила капитану в последнее мгновение отклониться, и сидящий у него на хвосте истребитель лишь чиркнул по щитам развернувшегося вокруг своей оси перехватчика, — заметно «заваливающегося» на правый борт, — тут же поймав преследователя в прицел. Беззвучно задрожали все четыре орудия, и дальше машина врага полетела уже по инерции, расплескивая по космосу технические жидкости, обильно вырывающиеся из развороченного корпуса.

Впрочем, сам пилот имперского перехватчика этого уже не видел, с головой уйдя в маневрирование: похоже, уничтоженный только что фанатик успел передать увиденное товарищам, и на повреждённый перехватчик открыли целенаправленную охоту. Сами по себе манёвренностью истребители Альянса уступали перехватчикам Империи, но здесь и сейчас капитан Файя управлял повреждённой машиной, уязвимость которой опытный пилот разглядел бы вмиг. И хоть в свалке космического боя было непросто сориентироваться, избрав целью именно подранка, неизвестный пилот Альянса успел это сделать, не спасовав перед лицом неминуемой смерти.

И теперь сразу семь истребителей, избрав незамысловатые траектории, взяли имперца в клещи, отсекая того от союзников и поливая огнём настолько плотным, что Файе только и оставалось, что выжимать из машины все соки далеко за пределами её штатных мощностей. И даже так то и дело вспыхивали щиты, а показатели их ресурса, который отлично тратился, но не успевал восстанавливаться, падали с пугающей неотвратимостью. Ответный огонь, открываемый капитаном в те редкие мгновения, когда с очередным манёвром получалось оказаться мордой к врагу, облегчения не приносил, хоть одного загонщика он и подбил, а ещё парочку задел настолько неплохо, что те быстро уступили место свежим силам, а сами вернулись в общую свалку.

Но от закономерного финала скромные успехи капитана не спасли: очередной снаряд столкнулся с щитом и перегрузил его, продолжив полёт в виде вороха разогнанной, раскалённой шрапнели. Самого мужчину, как и панель управления, не задело лишь чудом, но мигом заполонивший кабину чёрный, как смоль, дым, указал на степень повреждений не хуже просевшей мощности движков. Капитан щёлкнул тумблером — и атмосфера выплеснулась в космос вместе с клубящейся чернотой, лишая очаги возгорания главной составляющей почти любого пламени — кислорода. Сразу после этого ему пришлось тянуться к ещё одному тумблеру, выводя картинку с уничтоженных осколками дисплеев и голопроекторов на внутреннюю сторону шлема. Да, не так удобно, и все данные разом тоже не вывести, но это куда лучше полной слепоты. Имперские истребители снабжались, конечно, бронированными иллюминаторами, через которые можно было вполне неплохо видеть, но Файа всегда ходил в бой с опущенными бронестворками, разумно полагая, что в горячке боя без сенсоров и приборов возможность в последний раз взглянуть на космос ему точно не пригодится.

С запозданием на помощь пришли истребители «вольного» звена, предприняв отчаянную попытку отогнать врага от пытающегося совладать с хаотичным вращением подбитой машины капитана, но успеха не добились. В космосе в принципе сложно защитить кого-то малоподвижного и почти беззащитного, так что потухшие и вновь вспыхнувшие приборы. вместе с резкой болью в пояснице не стали для Файи неожиданностью. Он, признаться, и вовсе считал, что к нынешнему моменту его перехватчик разнесут на куски, но конец всё не наступал, а капитан, то и дело спотыкаясь об неработающие системы «москита», смог-таки остановить вращение и даже сориентироваться в том, что происходило за бортом, пока он изображал из себя безжизненный стальной гроб.

А творилось там чёрт пойми что: истребителей Альянса стало вдвое больше против прежнего, появились бомбардировщики, а «Форгон», накренившись относительно горизонтальной плоскости системы, из последних сил огрызался уцелевшими орудиями. Но куда трём автоматическим, давно перегревшимся пушкам против такого количества МЛА, пережить налёт которых у фрегата не было ни шанса?

«Даже добивать меня не надо. Хреново…» — подумал мужчина, цепляясь неприятно хлюпающей ладонью за гашетку. Ног он уже не чувствовал, а вот слабость и подступающую темноту — очень даже ощущал. Изображать из себя обломки не было никакого