Каменный век. Книга 2. Племя Тигра - Сергей Щепетов

Осуществить свое намерение Семен не смог. Они успели подняться на полсотни метров над днищем цирка, когда прозвучала короткая команда, и воины попадали на траву (кому повезло) и камни, а затем начали расползаться, прячась за глыбами и кустами так, чтобы их не было видно снизу. Их «эмоциональная волна» была довольно дружной и незатейливой, так что Семен ее «дешифрировал» без особого труда: «Эх, не успели! Что теперь будет?! Может, обойдется?»

Вне всякого сомнения, именно Семен являлся причиной того, что они не успели покинуть долину, тем не менее обиды на него, кажется, никто не держал, и это было странно.

Следуя общему примеру, Семен перебрался за крупный обломок известняка и начал восстанавливать дыхание. Пить хотелось невыносимо, и было ужасно обидно, что он не напился, когда они были внизу. Подвела старая привычка не пить воду на ходу, особенно из горных ручьев – обычно она содержит очень мало минеральных солей и немедленно выходит с потом, вызывая слабость и еще более сильное чувство жажды. Кто ж знал, что они тут застрянут?! Гадство…

Впрочем, что толку хотеть невозможного и сожалеть об упущенных возможностях? Семен попытался собственной слюной промочить пересохшее горло и понять, что следует делать дальше. Никаких инструкций или приказав он не получил и мог лишь догадываться, что следует спрятаться и затаиться. Со своего места он видел пятерых хьюггов, и все они именно так и поступили. Более того, они лежали или сидели, уткнувшись лицами в землю или камни – надо полагать, для того, чтобы ни в коем случае не видеть того, что происходит вокруг. Вот уж это Семена никак не устраивало – как бы велика ни была опасность, у «белых» людей принято встречать ее лицом к лицу! Впрочем, встречать пока было решительно нечего.

«Цирк» по-латыни означает «круг», а по-русски развлекательное заведение с клоунами и дрессированными зверями. В Древнем Риме на арене этого самого «цирка» рубились гладиаторы. А еще «цирк» – это геологический, точнее, геоморфологический термин, которым обозначают одну из форм ледникового рельефа, напоминающую древнеримский цирк с круговой ареной. «Ну, натурально, как зритель на трибуне, – вздохнул Семен. – И арена как настоящая – ровненькая и зеленая. А где гладиаторы? Или хотя бы дрессированные медведи и тигры? Тьфу, черт, не накликать бы!»

Впрочем, решительно ничего вокруг не происходило, и ему вскоре стало скучно. От нечего делать он разглядывал противоположный склон и зеленую арену. На склоне ничего интересного не было, кроме еле заметных тропинок, которые оставляют олени, если из года в год проходят по одному и тому же месту. В родном мире Семен такое наблюдал не раз – это называется «проходная долина». Вот если бы она такой не была, если бы склоны в верховьях были покруче, то получилась бы замечательная природная западня. Весь ручей в плане похож на рыбную ловушку, которую ставят не перекатах, – сама долина в среднем и нижнем течении – это как бы крылья, образующие латинскую букву «V», а там, где они сходятся, расположен довольно узкий проход в «приемную корзину» – в данном случае это почти круглая чаша ледникового цирка. Таких природных ручьев-ловушек Семен немало встречал в странствиях по Чукотке, но, что интересно, олени практически никогда не заходят в ручьи, из которых нет выхода. Правда, по склонам они лазают довольно лихо, и непроходимых для них мест встречается не так уж и много. Так что местом для загонной охоты этот ручей служить, наверное, не может. «А что это там белеет в траве? Такие белесые валуны просвечивают, что ли? А вон еще кучка под склоном – это, наверное… Впрочем нет! Подобные штучки я видел на другом рельефе – там мерзлота и соответствующие мерзлотные процессы на поверхности. А здесь ледник хоть и поработал, но все давно оттаяло, так что это не мерзлотное выдавливание камней. А что же? Кости? Интересно, а… Господи, а это тут откуда?!»

Первая ассоциация была совершенно неуместной: из кустов долины в цирк въезжает автофургон УАЗ, только не темно-зеленый, а бурый. Впрочем, иллюзия продержалась недолго – ровно столько, сколько существу понадобилось времени, чтобы сделать несколько шагов и оказаться полностью на виду.

Носорог.

Тот самый – шерстистый.

«Во-от с кем мы еще не познакомились! – усмехнулся Семен. – Во-от кто нагнал страху на моих друзей-хьюггов, будь они неладны! До мамонта этой зверушке, конечно, далеко, но все равно впечатляет: метра два высотой и длиной, наверное, метра четыре. А рог длиннющий – явно больше метра. Ладно, животина, конечно, страшненькая, но, во-первых, она травоядная, а во-вторых, чтобы спастись от нее, можно было подняться на ближайший крутой склон или скалу, а не нестись сломя голову вверх по ручью. Что-то как-то у этих неандертальцев не вяжется, концы с концами не сходятся – дураки, что ли? Или я чего-то не понимаю?»

Между тем животное внизу шумно фыркнуло, повело головой вправо-влево и неторопливо двинулось вдоль основания склона, обходя «арену» по кругу против часовой стрелки. «Как же назвать этот аллюр? Трусца? Галоп? Ну, прямо бегущий микроавтобус!» Впрочем, вскоре Семен рассмотрел, что зверь кажется таким массивным отчасти из-за шерсти, которая, пожалуй, покороче, чем у мамонта, но видимые размеры увеличивает изрядно.

Зверь сделал полный круг и пошел на второй, даже немного увеличив скорость. Однако и двух кругов ему показалось недостаточным, и он заложил третий. «Кто их, носорогов, знает, какие у них повадки – может, это он физкультурой занимается? – размышлял Семен. – Ну, с чего бы это он стал бегать по кругу?»

Присутствия людей на склоне носорог явно не чувствовал – во всяком случае, оказавшись прямо под ними, никакого интереса к ним не проявлял, а по-прежнему смотрел вниз и в стороны, или куда он там мог смотреть своими маленькими глазками, которые к тому же прикрывала свисающая со лба шерсть.

Трудно сказать, сколько прошло времени, прежде чем Семен перестал наконец безмятежно любоваться творением природы и начал мыслить конструктивно. И мысли эти оказались тревожными: «Да ведь он кем-то испуган! Он же самым натуральным образом от кого-то убегает – как же я сразу не догадался?! Скорее всего, он двигается вдоль склона, а противоположного просто не видит – ему-то кажется, что он бежит вперед, а не по кругу! „Выход“ из долины в цирк как-то так оформлен завалами камней, что животина каждый раз проскакивает мимо. Наверное, носорог чувствует приближение опасности, старается от нее отдалиться, а не получается – опасность приближается все равно. Тогда его естественная реакция – бежать еще быстрее, опасность не уменьшается – животное еще больше ускоряется… Замкнутый круг в прямом и переносном смысле слова. Интересно, кто же это его так напугал? Неужели тигр, будь он хоть какой саблезубый, рискнет атаковать такую махину?! Или они на него стаей кидаются – в смысле прайдом? Блин, да как же можно завалить-то такого?! Ему же шею не сломать, горло не перегрызть… Впрочем, это не мое дело. Зато теперь понятен страх хьюггов: они боятся не носорога, а тех, кто идет за ним. Наверное, саблезубые так и охотятся – загоняют крупных млекопитающих в неудобное место и… А разве кошачьи, когда охотятся, кого-то куда-то загоняют?! Кажется, всякие львы, тигры, пантеры, гепарды и прочие кошки настигают добычу или на коротком мощном рывке, или атакуя из засады. Вот у волков бывает зимой что-то вроде загонной охоты – на то, как говорится, они и волки, но носорога им, наверное, не одолеть даже стаей. Значит, все-таки саблезуб? Может быть, эти древние зверюшки применяли другую охотничью тактику? Ну, а хьюгги… Может, у них этот тигр священный и на него нельзя смотреть? А почему нельзя было уйти с пути носорога? Боялись, что тигр за ними погонится? Странно все это…»