Загадочное происшествие в Стайлзе - Агата Кристи

Пуаро задумчиво кивнул:

– Понятно. Однако прав ли я, что, по вашему английскомузакону, это завещание было автоматически аннулировано, когда миссис Инглторпснова вышла замуж?

Мистер Уэллс опустил голову:

– Я как раз собирался сказать, мсье Пуаро, что данныйдокумент потерял теперь законную силу.

– Так! – произнес Пуаро. И после небольшой паузыспросил: – Была ли сама миссис Инглторп осведомлена об этом?

– Не знаю. Возможно.

– Да, была, – неожиданно подтвердил Джон. –Только вчера мы обсуждали вопрос об аннулировании завещания после ее новогозамужества.

– О-о! Еще один вопрос, мистер Уэллс. Вы сказали: «Еепоследнее завещание». Значит, миссис Инглторп делала несколько завещаний?

– В среднем она составляла завещания по крайней мерераз в год, – невозмутимо пояснил мистер Уэллс. – Она менялазавещательные распоряжения то в пользу одного, то в пользу другого члена семьи.

– Допустим, – предположил Пуаро, – миссисИнглторп, не поставив вас в известность, составила новое завещание в пользукого-нибудь, не являющегося членом семьи… Допустим, в пользу мисс Ховард. Васбы это удивило?

– Нисколько.

В то время как Джон и адвокат обсуждали вопрос о необходимостипросмотреть документы миссис Инглторп, я придвинулся поближе к Пуаро.

– Вы думаете, миссис Инглторп составила завещание,оставив все свои деньги мисс Ховард? – тихо полюбопытствовал я.

Пуаро улыбнулся:

– Нет.

– Тогда почему вы спросили?

– Ш-ш-ш!

Джон Кавендиш обратился к Пуаро:

– Вы пойдете с нами, мсье? Мы собираемся просмотретьдокументы матери. Мистер Инглторп вполне согласен предоставить это мистеруУэллсу и мне.

– Что, кстати сказать, очень упрощает дело, –пробормотал адвокат, – так как формально, разумеется, он имеет право…

Фраза осталась незаконченной.

– Сначала мы посмотрим письменный стол вбудуаре, – объяснил Джон, – а затем поднимемся в спальню матери. Онадержала свои самые важные документы в фиолетовом портфеле, который нам нужновнимательно осмотреть.

– Да, – сказал адвокат, – вполне вероятно,что там может быть более новое завещание, чем то, которое находится у меня.

– Есть более позднее завещание, – заметил Пуаро.

– Что? – Джон и адвокат ошеломленно уставились нанего.

– Или, вернее, – невозмутимо продолжал мойдруг, – такое завещание было.

– Что вы имеете в виду, говоря «было»? Где оно теперь?

– Сожжено!

– Сожжено?!

– Да. Взгляните! – Он вынул фрагмент обгорелойбумаги, который мы нашли в камине комнаты миссис Инглторп, и подал его адвокату,кратко объяснив, когда и где его нашел.

– Но, возможно, это старое завещание?

– Я так не думаю. Более того, почти уверен, что онобыло составлено не раньше чем вчера, во второй половине дня, после полудня.

– Что? Быть не может! – вырвалось одновременно уобоих мужчин.

Пуаро повернулся к Джону:

– Я докажу вам это, если вы разрешите мне послать завашим садовником.

– О, разумеется!.. Но я не понимаю…

Пуаро поднял руку:

– Сделайте то, о чем я вас прошу. А после можетеспрашивать сколько угодно.

– Очень хорошо. – Джон позвонил.

Сразу же явилась Доркас.

– Доркас, скажите Мэннингу, чтобы он пришел сюда, комне.

– Да, сэр, – ответила Доркас и вышла.

Мы ждали в напряженном молчании. Только Пуаро был совершенноспокоен и незаметно протер своим носовым платком пыль в забытом уголке книжногошкафа.

Тяжелые шаги подбитых гвоздями башмаков по гравию возвестилио приближении Мэннинга. Джон вопросительно взглянул на Пуаро. Тот кивнул.

– Входите, Мэннинг, – пригласил Джон. – Яхочу с вами поговорить.

Мэннинг не спеша вошел через французское окно и остановилсяоколо него. Фуражку он держал в руках, очень осторожно поворачивая ее заоколыш. Спина его была сильно согнута, хотя, возможно, он был не так стар, каквыглядел. Однако глаза Мэннинга, умные, проницательные, не соответствовали егомедленной, довольно осторожной речи.

– Мэннинг, – сказал Джон, – этот джентльмензадаст вам несколько вопросов, на которые я хочу чтобы вы ответили.

– Да, сэр! – пробормотал садовник.

Пуаро быстро вышел вперед. Мэннинг с легким презрениемокинул его взглядом.

– Вчера после полудня вы сажали в грядки бегонии сюжной стороны дома. Не так ли, Мэннинг?

– Да, сэр! Я и Виллам.[22]

– Миссис Инглторп подошла к окну и позвала вас, неправда ли?

– Да, сэр, позвала.

– Скажите, что случилось потом?

– Ну-у, сэр, ничего особенного. Она только велелаВилламу съездить в деревню на велосипеде и привезти вроде бланк завещания иличто-то такое… точно не знаю… Она написала ему на бумажке.

– И что же?

– Ну, он и привез, сэр.

– Так, а что произошло дальше?

– Мы продолжали сажать бегонии, сэр.

– Потом миссис Инглторп опять позвала вас?

– Да, сэр. Позвала. Меня и Виллама.

– А потом?

– Велела нам войти и подписать длинную бумагу… внизу…под тем местом, где она сама подписалась.

– Вы видели что-нибудь из того, что было написано вышеее подписи? – быстро спросил Пуаро.

– Нет, сэр. Там лежал кусок промокательной бумаги, сэр.

– И вы подписали, где она сказала?

– Да, сэр. Сначала я, потом Виллам.

– Что она сделала с этой бумагой?

– Ну-у… засунула ее в длинный конверт и положила вочто-то вроде фиолетовой коробки.

– Когда она позвала вас первый раз?

– Я бы сказал… около четырех часов, сэр.