Ты предназначена мне - Алиса Ковалевская

— Пришёл в себя, — не отводя взгляда от дороги, выговорил Руслан.

Всего на мгновение меня как будто сковало. Невидимая липкая рука, сжимающая сердце, разжалась, и с первым ударом по телу прокатился озноб. Поправив ремень безопасности так, чтобы он не давил на синяки, я облизала губы и сделала ещё глоток воды.

— Когда мы вернёмся, — в эти дни сиплые нотки из голоса почти не исчезали, — я схожу к нему. Хочу попросить прощения и… — я замолчала, зная, что он и так понял меня.

— Посмотрим, — снова односложно.

Я рассматривала Руслана, желая расцарапать стену, которой он отгородился от меня. Коснулась кольца на пальце, покрутила и сжала руку в кулак. Понимала, что он знает, что я смотрю на него. Притихшая на заднем сиденье кошка поджала под себя лапы, накуксилась, свесила голову. Всегда любившая пристроиться на сиденье с Русом, она, похоже, так и провела сзади всё время, пока я спала.

— Посмотрим?

— Посмотрим.

Я набрала в лёгкие побольше воздуха. Напомнила себе о том, что это Руслан. Невыносимый, порой непонятный мне Руслан. Мужчина, которого я пыталась забыть и забыть которого так и не смогла. Мужчина, уже дважды спасший меня от участи, представить которую было страшно. Не знаю, что он сделал, сколько приложил сил для того, чтобы вытащить меня с корабля. Он сделал это и, как бы ни злился сейчас… Всё это не имеет значения.

— Хорошо, посмотрим, — согласилась я, уняв начавший просыпаться гнев. Мне вдруг показалось, что место, где мы едем, мне знакомо. Вгляделась в дорогу.

— Руслан, — опять на него. – Где мы? Я прекрасно понимаю, что ты…

— Ты ничего не понимаешь, — оборвал он меня с резкостью, которой я не ожидала.

Не знаю, чем это было: раздражением, злостью, вспышкой. Скорее всего, ничем из этого. Рус бросил на меня быстрый, похожий на блеск тёмного лезвия взгляд. Вена на его виске стала заметнее.

— Что ты понимаешь, Зверёныш? – жёсткая, наполненная яростью усмешка. – Что ты, чёрт возьми, можешь понимать?!

Меня бросило в жар, сразу за этим – в холод. Его чернота, давно уже ставшая частью меня самой, завибрировала в крови, усиливая тревогу, натягивая нервы. Мне стало нехорошо. Физически, до тошноты, и я потянулась к дверце, чтобы опустить стекло. В этот момент сбоку от нас промелькнуло дерево. Разбитое ударом молнии, оно стояло в отдалении от других. Я помнила его… Только тогда оно было целым, ещё не превратившимся в чернеющий безжизненный остов. И ленту реки за ним я тоже помнила. И несколько камней, причудливо лежащих неподалёку от обочины.

— Ты не сделаешь этого, — голос мой прозвучал звучал совсем надтреснуто. – Руслан… — снова выглянула в окно. В один из дней мы были здесь… были с сестрой.

Взяли свежий хлеб, овощи, чай и… Тогда была осень. Поздняя тёплая осень, пропитанная запахами листвы и земли. Всё было мне незнакомо, всё было ново.

— Ты не сделаешь этого, — громче, отчётливо понимая по отразившейся во всём облике Руса мрачной решимости, что сделает. – Руслан! – схватилась за его локоть. – Ты не посмеешь! Ты…

— Ты едешь домой, малышка Маугли. Хватит.

Ещё один взгляд в окно и тут же на него. Дёрнула за руку, замотала головой.

— Останови машину! – зашипела, уже не контролируя гнев, намертво перемешавшийся с безумным страхом. – Руслан! Ты слышишь, что я тебе говорю! Останови машину!

Он не хотел слышать. Вместо того, чтобы сбросить скорость, вжал педаль сильнее. Зелень за окном слилась в сплошную полоску, с заднего сиденья раздалось мяуканье.

Я чувствовала, как бьётся сердце и вместе с этим оно как будто не билось. Кровь застыла. Поворот, дорожный знак… Мы проскочили ведущую в бок дорогу. Что делать, я не понимала. Рус превратился в камень. Нет, сталь. Я разжала пальцы, отдёрнула руку, снова замотала головой.

— Давай поговорим, — выдавила, понимая, что на глаза наворачиваются слёзы. – Руслан! Давай поговорим, чтоб тебя! – истерично, почти истошно и в то же время жалко. Сама понимала, что жалко, но мне было наплевать.

Хаммер резко свернул, я стукнулась плечом о дверь. Теперь я хорошо понимала, где мы. Слишком хорошо. Сколько ещё? Пять минут? Две?

— Это Стэлла? – отстегнулась, коснулась его бедра. Сталь. – Руслан, это моя сестра?! Снова она?! Она тебе сказала?!

— Твоя сестра тут ни при чём, — сквозь зубы, почти зло. Вобрав в лёгкие воздух, он шумно выдохнул.

Машина наконец поехала медленнее, и вместе с этим я почувствовала себя немного лучше. Лучше до тех пор, пока снова не услышала жалобное мяуканье.

— У тебя всё будет, Ева, — на меня Рус не смотрел – на дорогу. На кистях его рук, на запястьях, надулись вены. – Найдёшь себе хорошего парня. И дети у тебя ещё будут.

— Дети, — неверяще переспросила я, усмехаясь сквозь застилающие глаза слёзы. Моргнула, и несколько потекло по лицу к губам. Я с гневом стёрла их. – Какие дети, Руслан?! Какой парень?! Ты себя слышишь?!  Я… — сдавила виски, мотая головой, пытаясь избавиться от этого бреда.

Нет, нет, нет!!! Это сон. Кошмарный, дурацкий сон. Сейчас я проснусь… Сном это не было. Вдали уже показалась кованная ограда, шум листвы стал настолько навязчивым, что захотелось выключить его. Взять пульт и выключить все звуки, запахи.

— Ты всё забудешь, Ева, — Руслан затормозил в нескольких метрах от ворот.  – Обязательно родишь ребёнка, устроишь свою жизнь.

— Мне не нужны дети от какого-то там… — зашипела зло, впиваясь пальцами в его бедро с такой силой, что самой стало больно. – Мне не нужны дети ни от кого, кроме тебя. И жизнь я хочу устраивать только с тобой. Забуду… — опять нервная усмешка. – А ты… ты тоже забудешь?! Так?

— И я забуду, Ева, — крепко сжал мою руку и, задержав всего на мгновение, отшвырнул. Открыл дверь и вышел на улицу, а ещё через несколько секунд я ощутила, как моего мокрого от слёз лица коснулся ветерок.

— Наигрались, — он силой вытащил меня из машины. – Хватит.

Ева

— Так всё просто, да?! – я схватила Руса за руку.

Меня колотило. Руслан пошёл было к машине, но я, схватившись за его руку, заставила его остановиться. Дёрнула на себя со всей силы, скомкала в пальцах ткань.

— И всё?! Значит, наигрался?! – крик вырвался вместе со всхлипом.

Руслан смотрел на меня твёрдо, беспристрастно, не давая мне усомниться – именно так. Я сжала зубы, снова рванула его.

— Ты не посмеешь вот так… — замотала головой, пытаясь ухватиться хоть за что-то. За воздух, за мысли, за грани разумного.

Чтобы высвободиться, Рус даже не приложил особых усилий. Сдавил моё запястье, и пальцы, холодные, ослабшие, разжались сами собой. Молча он вытащил мой чемодан и, выдвинув ручку, подвёз его ко мне. Поставил рядом. Я вдруг поняла, что ещё показалось мне странным с самого начала. Вещи. Только мои вещи. Когда он всё решил? В тот момент, когда нашёл своих людей мёртвыми? Когда поднимался на рыболовецкое судно? Когда приходил ко мне в больницу?! Когда?!