Повелители драконов. Последняя цитадель. Чудотворцы - Джек Вэнс

Глубоко под Эскарпом Банбеков, в каморке, освещенной канделябром из дюжины люминесцентных флаконов, молча сидел обнаженный седой старик. На пьедестале, на уровне его глаз, покоился его танд – хитроумное сооружение из золотых стержней и серебряной проволоки, сплетенных и согнутых, казалось, в случайном беспорядке. Случайность этой конструкции, однако, была не более чем видимостью. Каждая кривая символизировала аспект Полного Осознания; тень, отбрасываемая конструкцией на стене, служила олицетворением Стези Разума, вечно меняющейся, вечно неизменной. Этот объект, священный для святош, служил источником откровений.

Изучению танда не было конца; новые прозрения постоянно выявлялись благодаря незамеченному раньше сочетанию углов и кривых. Использовалась изощренная номенклатура анализа танда: каждому его элементу, каждому соединению, каждому изгибу и повороту присваивалось свое наименование; каждый аспект соотношения различных его элементов классифицировался таким же образом. Таков был культ танда: невразумительный, взыскательный, бескомпромиссный. Совершая обряды инициации, молодой святоша мог изучать оригинал танда так долго, как считал необходимым; затем он должен был изготовить дубликат танда, полагаясь исключительно на свою память. После этого наступал важнейший момент его жизни: рассмотрение его танда синодом старейшин. В ужасной тишине, на протяжении многих часов они неподвижно разглядывали его творение, взвешивая мельчайшие вариации пропорций, радиусов, изгибов и углов. Таким образом они оценивали качества новопосвященного, судили об атрибутах его личности, определяли степень понимания им концепций Полного Осознания, Стези Разума и Основы.

Иногда свидетельство танда обнаруживало характер настолько запятнанный, что он считался недопустимым; отвратительный танд бросали в печь, из его расплавленного металла делали нужник, а неудачника, не прошедшего экзамен, изгоняли на поверхность планеты, чтобы он попытался выжить самостоятельно.

Созерцая свой собственный прекрасный танд, обнаженный седой Демие вздохнул и беспокойно пошевелился. Его посетило влияние настолько пламенное, страстное, одновременно жестокое и нежное, что ум его был подавлен. Непрошеной темной струйкой в его мозг просочилось сомнение. «Может ли быть, – спрашивал он себя, – что мы нечаянно отклонились от истинной Стези Разума? Может ли быть, что мы рассматриваем танды глазами слепых? Как это узнать? О, как это узнать! В ортодоксальном мировоззрении все относительно легко и просто, но как можно отрицать, что добро само по себе невозможно отрицать? Абсолютные определения – самые неопределенные из всех возможных, в то время как нет ничего реальнее неопределенностей…»

В тридцати километрах за горами, в бледном продолжительном зареве аэрлитского вечера Эрвис Карколо составлял свои планы. «Дерзким, жестоким, глубоко проникающим ударом я нанесу ему поражение! Я превосхожу его решительностью, мужеством, стойкостью. Ему не удастся снова меня обмануть, губить моих драконов, убивать моих бойцов! О, Джоаз Банбек, как я тебе отплачу за твое коварство! – Карколо гневно возвел руки к небу. – О, Джоаз Банбек, бледнолицый трус! – Карколо ударил воздух кулаком. – Я раздавлю тебя, как комок сухого мха!» Он нахмурился и погладил округлый багровый подбородок: «Но как? Где? У него в руках все преимущества!»

Карколо оценивал различные возможные стратагемы: «Он ожидает моей атаки, это несомненно. Несомненно, он снова будет ждать в засаде. Поэтому я стану патрулировать каждую пядь, но этого он тоже будет ожидать, опасаясь, что я обрушусь на него сверху. Где он спрячется? За Деспуаром? Или на Северном Пределе, чтобы застигнуть меня врасплох, пока мои войска переходят Сканс? Если так, нужно выбрать другой маршрут – через Слезоточивый перевал и под Гефроном. Тогда, если он растеряется и опоздает, я смогу столкнуться с ним на Пределе Банбеков. А если он отреагирует преждевременно, я стану охотиться на него среди пиков и пропастей…»

Хлестал холодный рассветный ливень, тропа освещалась только часто сверкающими молниями – Эрвис Карколо, его драконы и бойцы выступили в поход. Когда первые лучи восходящего солнца озарили вершину горы Деспуар, они уже преодолели Слезоточивый перевал.

«Пока что все идет хорошо!» – торжествовал Карколо. Он высоко поднялся в стременах и обозревал Звездопадный Склон. Не было никаких признаков отрядов Банбека. Карколо ждал, всматриваясь ищущими глазами в чернеющий на фоне неба хребет Северного Предела. Прошла минута. Две минуты. Бойцы хлопали в ладоши, стараясь согреться, драконы беспокойно ворчали и роптали.

Нетерпение вызывало у Карколо покалывание где-то в районе солнечного сплетения, он вертелся в седле и ругался. Неужели простейший план не мог осуществиться без сучка без задоринки? Наконец блеснула искра гелиографа на Барханном Пике, другая – к юго-востоку от склонов горы Гефрон. Карколо подал знак, его армия двинулась вперед: спуск по Звездопадному Склону был свободен. Войска Счастливой долины скатывались волной со Слезоточивого перевала: впереди Длиннорогие Убийцы, вооруженные стальными шипами и зубчатыми стальными гребнями, за ними – бурлящая ржаво-красная толпа Термагантов, качавших головами взад и вперед в такт прыжкам; дальше следовали остальные отряды.

Перед ними открылся Звездопадный Склон – волнистое ниспадающее пространство, усеянное кремнистыми осколками метеоритов, блестевшими подобно цветам на ковре серо-зеленого мха. Со всех сторон высились величественные пики, увенчанные снегами, слепящими в ясных утренних лучах: Гефрон, Деспуар, Барханный Пик и, далеко на юге, Заворотный Гребень.

Слева и справа сходились лазутчики. Все они говорили одно и то же: нигде не было никаких признаков отрядов Джоаза Банбека. Карколо начинал подумывать о новой возможности. Может быть, Джоаз Банбек вообще не побеспокоился выйти навстречу? Эта мысль одновременно приводила Эрвиса в ярость и доставляла ему огромное наслаждение. Если так, Джоаз дорого заплатит за свою беспечность!

На полпути вниз по Звездопадному Склону им повстречался загон, где толпились две сотни мальков Дьяволов Джоаза Банбека. Загон обслуживали два старика и мальчик; они с явным ужасом наблюдали за приближением орды из Счастливой долины.

Но Карколо проехал мимо и не тронул загон, рассуждая следующим образом: если он победит, это имущество станет частью его добычи, а если понесет поражение, мальки драконов не нанесут ему никакого дополнительного ущерба.

Старики и мальчик стояли на крыше торфяной хижины и смотрели вслед Карколо и его отрядам: бойцам в черных униформах и черных кепках с козырьками и диагональными наушниками; драконам – скачущим, ползущим, прыгающим, бредущим каждый на свой лад, блестя чешуей; матовым багрово-каштановым Термагантам, ядовито-ярким Синюшным Ужасам, черно-зеленым Дьяволам, серым с коричневыми разводами Джаггерам и Убийцам. Эрвис Карколо ехал на правом фланге, Баст Гиввен – в арьергарде. Теперь Карколо торопился, подгоняемый беспокойством в связи с тем, что Джоаз Банбек мог привести своих Дьяволов и Джаггеров вверх на Эскарп Банбеков перед прибытием армии Счастливой долины и отбросить ее назад – допуская, что Джоаз не проспал нападение.