Соблазнитель - Мэдлин Хантер

– Какие же именно проблемы вам хотелось бы обсудить с моей сестрой? – вкрадчиво спросил Дэниел.

После долгого молчания она ответила, глядя на сцену:

– Мне хотелось бы понять, месье Сент-Джон, с какой целью вы показываете меня в свете. Признайтесь, что у вас на уме?

Ответа не последовало, Дэниел погрузился в раздумье.

Вне всяких сомнений, она была далеко не простодушной выпускницей школы-интерната, неспособной заметить под мишурным блеском окружающей обстановки истинную подоплеку его намерений. Она поняла, что он исподволь готовит ее к какой-то ответственной роли, и не пожелала стать его марионеткой. Сверкающие от восхищения глаза и восторг, написанный на ее нежном, почти детском лице, были всего лишь маской, под которой таился проницательный ум зрелой личности. Дэниел интуитивно почувствовал в ней Божью искру еще раньше, в школе, но не придал этому должного значения, о чем теперь пожалел, обнаружив, что не готов дать правдивый ответ на ее вопрос.

Посещение оперы в ее обществе доставило ему колоссальное эстетическое и чувственное удовольствие, в столь приподнятом настроении он давно уже не пребывал. Ему было чрезвычайно приятно как от ощущения исполненного им долга наставника, так и от близости юной красавицы, которую никто из его знакомых, естественно, не воспринимал как его кузину. Зависть, читавшаяся в масленых взглядах мужчин, льстила его мужскому самолюбию и возвышала его в собственных глазах. Однако уже к финалу спектакля Дэниел подумал, что такое развитие событий противоречит его первоначальному плану и чревато нежелательными последствиями. Странная тревога вдруг поселилась в его сердце, слегка омрачив ему настроение, и, покидая зал, он машинально озирался по сторонам.

В ожидании карет у входа в театр собралась большая толпа, состоявшая не только из богато одетой публики, но и городских бездельников, бродяг и воришек. Опасаясь возникновения в сутолоке неприятных инцидентов, Дэниел отвел Диану в сторонку и стал высматривать свой экипаж.

– Сенклер! – хрипло крикнул кто-то в толпе за его спиной, с явной угрозой в голосе.

Дэниел обернулся и увидел, что на него надвигается, сжав нож в руке, какой-то бородатый тип с пылающим взором безумца и одетый в лохмотья. Дэниел схватил Диану за локоть и попытался закрыть ее собой. Но она споткнулась и вновь очутилась между ним и незнакомцем. Нападавший грубо оттолкнул ее в сторону и замахнулся ножом на Дэниела. Ловко выбив оружие из руки негодяя, Дэниел изо всех сил ударил его кулаком по физиономии. Нападавший охнул и согнулся в три погибели. Дэниел отшвырнул ногой нож на мостовую.

Все произошло так быстро, что никто из стоявших рядом обывателей не успел вмешаться в схватку. Испуганная до смерти Диана рухнула без чувств на тротуар. Позабыв об опасности, Дэниел метнулся к ней. Бедняжка была бледна и едва дышала. Какая-то дама завизжала и тотчас же упала в обморок, заметив на руке Дианы кровь от пореза ножом. Дэниел склонился над ней и, подхватив, понес ее на руках в свою карету. К счастью, порез оказался неглубоким, однако потрясение ее было серьезным.

– Кто это был? Почему он вдруг напал на нас? – очнувшись, прошептала она.

– Какой-то сумасшедший француз, ненавидящий англичан, – сказал Дэниел. – Очевидно, он меня с кем-то спутал.

– Мне холодно, – прошептала Диана.

Он уложил ее к себе на колени и обнял, чтобы согреть.

– Мне так стыдно... Вот уж не думала, что я такая трусиха! – с вымученной улыбкой промолвила она. – На мгновение мне почудилось, что я умираю...

По спине Дэниела пробежал озноб: она действительно была на волосок от гибели и спаслась только чудом. Его тревога передалась ей, она закрыла глаза и задрожала.

Он прошептал, чуть ли не касаясь губами ее полураскрытого рта:

– Слава Богу, опасность миновала, мы едем домой...

Диана прижалась к нему и расплакалась.

Аромат ее фиалковой воды вскружил ему голову, тепло тела проникло в его чресла и пробудило желание. Диана вдруг затихла и перестала плакать. Казалось, воздух в карете сгустился. К терпкому запаху сафьяновой обивки примешался другой, типично мужской. Диана перевернулась на спину, ощутив головокружение, и судорожно вздохнула. Не выдержав, Дэниел наклонился и запечатал ей рот жарким поцелуем.

Это стало роковой ошибкой, поставившей под угрозу все его тщательно обдуманные планы. Но в тот момент он еще этого не понимал. Ослепленный порывом страсти, Дэниел сжал ее хрупкие плечи цепкими пальцами так, что она застонала. Это еще сильнее распалило его, и он стал покрывать поцелуями все ее лицо. Она не оттолкнула его...

...Ей следовало предвидеть, во что выльется его поцелуй, еще когда он только склонился над ней, сверля ее сатанинским взглядом. Напряжение, возникшее в это мгновение в карете, тоже должно было насторожить ее, равно как и прикосновение его рук к ее волосам, разметавшимся по сиденью. Даже легкое поскрипывание рессор таило в себе скрытое предупреждение о нависшей угрозе. Но предательская слабость приковала ее к его коленям.

Поцелуй сначала показался ей неописуемо нежным, приятный жар стремительно распространился по животу и бедрам, а соски моментально отвердели. С поразительной ясностью Диана вдруг осознала, что не противилась этому соприкосновению их губ потому, что сама того давно втайне желала. Так вот почему она ощущала дрожь, когда сидела с ним рядом! Вот чем объяснялись внезапные приливы жара, охватывавшие ее от одного лишь его взгляда!

Это поразительное прозрение привело Диану в такое бурное волнение, что она заелозила на коленях Дэниела, задышав громче и чаще. Он тихо зарычал и впился ртом в ее нежную шею. Все помутилось у нее перед глазами, мурашки поползли по телу. Он стиснул пальцами ее тугую ягодицу и хрипло спросил, обдавая жарким дыханием:

– Тебе уже не страшно?

– Мне гораздо лучше, – выдохнула Диана, все еще не понимая, что с ней происходит и почему ей хочется чего-то большего.

Словно прочитав ее мысли, он опять поцеловал ее в губы и сильнее впился пальцами, в ее пылающее тело. Сиденье громко заскрипело под их тяжестью, Диана ахнула и застонала, изогнувшись в дугу. Дэниел просунул язык ей в рот и начал нежно поглаживать ладонью внутренние стороны ее бедер. Множество раскаленных иголочек пронзили низ ее живота, а груди набухли. Не помня себя, Диана замотала головой, Дэниел развязал шнурки ее плаща и начал ее раздевать, шепча:

– Ты не боишься замерзнуть?

Она была готова лежать в его объятиях даже в сугробе.

Плащ упал на пол кареты, по спине Дианы пробежал озноб, однако причиной был вовсе не холод. Ее руки обвили плечи Дэниела, а твердые соски впились ему в грудь.

После этого он окончательно потерял рассудок. Он лобзал ее с дикарской страстью и бесстыдно ласкал интимные части горячего тела, на котором с каждым мгновением становилось все меньше одежды. Соски грудей Дианы напряглись, отзываясь на ласки. Дэниел принялся теребить их и посасывать через шелковую ткань платья.