Несущий ночь - Грэм Макнилл

— Возвращайтесь в свои отсеки, боевые братья. Отнеситесь с почтением к своему боевому оснащению, чтобы оно смогло защитить вас в дни предстоящих сражений. Да пребудет Император со всеми вами!

— И с тобой, капитан, — произнес Пазаниус, выступив вперед и поклонившись Уриэлю.

Сначала робко, но, видя, что Пазаниус принял Уриэля, воины Роты тоже сделали шаг вперед и поклонились своему новому капитану, после чего покинули часовню.

Пазаниус вышел последним, и, прежде чем двери закрылись за его спиной, он остановился и повернулся к Уриэлю. Капитан Вентрис внимательно посмотрел в его глаза и в знак благодарности кивнул старому другу.

Архонт Кешарк инструктировал своего помощника:

— Вводи основную мощность постепенно и будь готов запустить двигатели-имитаторы по моей команде. — Голос Кешарка механически скрежетал и звучал угрожающе.

— Есть, грозный Архонт.

Кешарк приложил к своей мокнущей шее ароматизированную ткань, отхаркнув кровавую пену в стоявший рядом кубок. Теперь ему становилось трудно даже говорить, и он тяжело сглотнул, в очередной раз призвав проклятие Жизни Тысячи Болей на голову Аздрубаэля Векта.

Гноящиеся раны на шее Кешарка никогда не затянутся. Гомункулус Векта позаботился об этом в камерах пыток под дворцом его кабала. Да, Кешарк до мельчайших деталей спланировал попытку прийти к руководству кабалом, но Вект каким-то образом умудрился пронюхать о его предательстве, и переворот провалился, не успев начаться. Последовали месяцы пыток. Кешарк умолял лишить его жизни, но гомункулус лишь умело подводил его к грани смерти, каждый раз возвращая сознание Кешарка в ад бесконечной боли.

Он ожидал, что там и умрет, но Вект приказал, чтобы Кешарка освободили и вновь пришили кожу к тому, что осталось от его мускулатуры. Кешарк помнил, как всякий раз, когда к нему возвращалось сознание, он видел над собой улыбающееся, жестокое лицо Векта. Он пытался закрывать глаза, чтобы не видеть злорадной улыбки, но веки его были аккуратно срезаны, так что физическая пытка становилась еще и пыткой духовной.

— Ты надеешься умереть здесь? — вопрошал верховный повелитель Кабала Черного Сердца. И всякий раз, не дождавшись ответа, лорд темных эльдар медленно качал головой и продолжал: — Нет, ты не умрешь. Я не сделаю тебе такого подарка, — мстительно обещал Вект, проводя своими идеально наманикюренными ногтями по оголенным беззащитным ребрам Кешарка. — Ты был тщеславным дурнем, Кешарк, ты открыто похвалялся, что сможешь расправиться со мной. Ведь ты не мог не знать, что мои шпионы есть повсюду и они обязательно передадут мне все, что ты скажешь, прежде чем твои глупые слова замрут в воздухе. — В этом месте Вект обычно вздыхал, словно был в большей степени разочарован, нежели разгневан. — Предательство и обман я могу понять и даже простить. Но глупость и некомпетентность меня просто раздражают. Тебя погубили патологическое тщеславие и необузданное самомнение, и я нахожу весьма уместным, что они будут постоянно сопровождать тебя в твоем провале. Я изгоню тебя из Комморрага, вышлю из нашего темного города, вышвырну в пустыню к хищникам!…

Кешарк не верил тогда Векту, думая, что эти слова были лишь изощренной уловкой, целью которой было возродить надежды Кешарка на жизнь, чтобы потом вдребезги разбить эти надежды. Вект был мастером на такие изощренные издевательства. Но Вект не солгал. Не прошло и недели, как Кешарк и немногочисленные выжившие члены его кабала медленно поползли из Комморрага в бесчестье и унижении. Кешарк поклялся отомстить дому Аздрубаэля Векта, но его прежний господин лишь посмеялся, и звуки его веселья огненными бичами до сегодняшнего дня хлестали душу Кешарка. Но скоро, скоро Вект перестанет смеяться — Кешарк вновь подумал о добыче, которая ожидает его, как только он перехитрит глупого кайерзака. Однако сперва он должен разобраться со вновь возникшей угрозой его тщательно выстроенному плану.

Убийство было уже так близко, что Кешарк почти ощущал кровь Космических Десантников на своих вялых губах. Он поднялся с командирского кресла и направился к главному экрану; движения Кешарка были гибкими, как у танцора, несмотря на то, что кожа на его теле болталась рваными лохмотьями. Сегментированные зеленые Доспехи Кешарка сияли, как отполированный нефрит, подчеркивая бледность его лица. Безжизненные белые волосы с темно-лиловыми прожилками струились по его плечам, удерживал их малиновый ободок над бровями. Кешарк увлажнил рафинированным спреем из крошечного пульверизатора свои глаза, лишенные век, и принялся изучать открывшийся ему вид.

У ног Кешарка заскользила лязгающая стайка нелепых существ, сконструированных из сшитых из случайных кусочков плоти, которые вместе составляли вздымающуюся массу острых как бритва челюстей и клыков. Это были экскренты — любимцы Кешарка, обязанные своим существованием прихоти главного гомункулуса. Экскренты толпились у ног своего хозяина, шипя в бессмысленной злобе сквозь желтые ядовитые клыки на все, что осмеливалось приблизиться.

Тем временем добыча была почти уже в зоне поражения, и возбуждение Кешарка стало нарастать. Его сердце бешено заколотилось, когда он представил, какую боль причинит этим воинам. Уголки его рта подергивались в предвкушении, а пальцы дрожали при одной мысли о предстоящих пытках. Кешарк решил, что одного из Космических Десантников он оставит в живых — как своего баловня. Наблюдая за тем, как его товарищей будут медленно резать на куски, постепенно скармливая их тела экскрентам, этот Десантник будет хныкать в непрестанной боли.

— Грозный Архонт, корабль-жертва вошел в зону досягаемости орудий! — прошипел наконец помощник Кешарка.

— Великолепно! — Кешарк улыбнулся из-под своей кожи. — Приведи оружие в состояние боевой готовности и наладь двигатели-имитаторы.

Вражеский корабль все еще был слишком далеко, чтобы разглядеть его на экране, но Кешарк уже физически ощущал его близость. Он вернулся в командное кресло и нетерпеливо извлек из ножен топор. Ему нравилось поддразнивать ониксовое лезвие топора, совершая очередное убийство, тем самым поддерживая в душе топора жажду крови.

— Сделай так, чтобы солнце было у нас за спиной, а сами мы оказались у него справа по борту, — приказал Кешарк и любовно погладил лезвие оружия.

— Разрешите подняться на мостик, лорд адмирал?

Тибериус отвернулся от пульта и, увидев двух мужчин в мантиях, стоящих у входа на командирский мостик, попробовал скрыть раздражение. Штатские на его мостике — этого он всегда старался избегать, но этот эксперт имел при себе высшую печать Администратума, и отказать ему в просьбе было бы по меньшей мере невежливо.

Тибериус кивнул в знак согласия и спустился со своего помоста, а те двое начали подниматься на командирский мостик, неловко шаркая ногами по ступенькам трапа. Один из них был почтенным старцем; он шел, опираясь на трость из слоновой кости; второй же мужчина был человеком лет сорока с непримечательным лицом и вкрадчивыми манерами. Тибериус про себя отметил, что этот штатский похож на любого другого безликого эксперта Администратума, по крайней мере из тех, с кем ему доводилось встречаться.