Несильно беременна - Степанида Воск

— Со мной? — спросила осторожно, не веря своему счастью, — ощущала себя маленькой девочкой, бредущей по молодому льду. Один неверный шажок и я полынье.

— Как бы да. С тобой. Или ты против? Предпочитаешь поесть здесь, в комнате? — брови мужчины взметнулись вверх.

Подскочила, словно ужаленная.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я сейчас. Я быстро. Ты, правда, не передумаешь? — спросила радостно.

Ура. Ура. Меня выгуляют. Мне покажут мир. Какое счастье. Я была готова расцеловать Берга.

— Не передумаю. Правда. Собирайся. Время пошло, — строгим голосом произнес он.

Еще никогда так быстро я не переодевалась и не прихорашивалась. Мне хватило всего двенадцать минут, через которые стояла, как штык, в ожидании появления Андрея. Он появился в свежей рубашке и костюме темно серого цвета. Строго. Элегантно. Красиво.

Никогда не думала, что буду так радоваться свободе. А ведь провела в относительном заточении не так много времени. Теперь я в полной мере понимала что чувствуют заключенные, выходя на свободу. Полное безраздельное нескончаемое счастье.

Когда серый мерседес Берга выехал за ворота, с груди упал камень.

И хоть я до конца не верила, что превращусь в узницу замка Иф, но все равно переживала. Только мысли не допускала о плохом. Своеобразная защитная реакция. Если не думать о неприятностях, они будут обходить меня стороной.

— Зачем вам ребенок от покойника? — задала вопрос, не особо надеясь на ответ. — Только не говорите что вы записали матрицу с сознания умершего и надеетесь ее куда-то там внедрить. В клона, например, — на большее у меня воображение не работало.

Мы с Бергом были одни. Все остальные бандиты остались в резиденции. Я не спрашивала почему он так поступил, наоборот, радовалась. Надеялась сбежать как только удастся такая возможность.

— Да ты фантазерка, Марина, — Андрей повернул голову в мою сторону, не забывая следить за дорогой. — Все гораздо проще и приземленнее. Дело в деньгах, — пояснил причину.

— Всего-то, — фыркнула я.

А сама подумала, что разве они стоят того, чтобы оказаться в тюрьме из-за похищения и еще десятка составов преступлений, о которых я заявлю, как только попаду туда, куда нужно. В приемную Генерального Прокурора.

Не оставляла надежду отомстить своим обидчикам.

— В очень больших деньгах.

Я скептически скривилась. Какие же люди алчные. Андрей в том числе. Вечно им не хватает денег для полного счастья. И вроде бы не голодные. И не бедные. И крыша над головой есть. Но надо больше. Больше. Бандиты, одним словом. А у них все упирается в дензнаки. Ничего святого. Одни баксы в глазах.

— В миллиарде, — произнес Андрей, ожидая ответную реакцию.

Она незамедлительно последовала.

— Рублей? — спросила пораженно. На большее мне не хватило воздуха.

О таких деньгах я слышала только с экрана телевизора и не могла представить как они выглядят мирно пасущимися в естественной среде. В смысле, лежат на столе.

Я видела десять тысяч. Знала как шуршат сто тысяч. Могла вообразить миллион рублей. Но на тысячу миллионов моей фантазии катастрофически не хватало. Она просто буксовала, отказываясь выдавать образ.

— Долларов, Марина. Долларов, — пояснение Берга окончательно меня добило.

Сидела в кресле и молчала, будучи придавленной пыльным мешком обстоятельств.

До меня медленно доходил весь ужас ситуации, в которой оказалась по чистой случайности. Миллиард долларов это такие деньги… такие деньги… которые доступны лишь двум тысячам самых богатых людей мира. Двум тысячам из более семи с половиной миллиардов живущих на Земле. Жалкой кучке. Могучей кучке, держащей большую часть всех богатств мира.

— В золотых слитках, — прозвучал контрольный выстрел со стороны Андрея.

— И-и-и? — у меня не находилось слов, чтобы сказать что-то более членораздельное. Я буквально онемела.

Вот это я вляпалась. По самые уши. И не в розовое масло. А субстанцию непонятного цвета.

— И эти деньги достанутся законному наследнику умершего, — «обрадовал» меня Андрей.

— Это полный … трындец, — я все же нашла в себе силы высказаться по поводу услышанного. — Без комментариев.

Молния и та нанесла бы меньший урон, ударь она прямо в темечко, нежели информация, сообщенная Бергом.

— Не то слово. Теперь ты понимаешь насколько важен твой ребенок.

Которого не будет, хотела прокричать я.

И если я раньше не говорила об этом вслух, только лишь из желания посмеяться над перекошенными лицами моих похитителей, когда узнают правду. Теперь же все менялось.

Мне следовало молчать. И не потому, что молчание — золото. А из-за того, что меня убьют, когда узнают, что ничего не получилось. Как свидетеля, знающего слишком много.

Я не забеременела. И уже не забеременею. Я была уверена, что со мной такого не могло случиться.

Целый год жила с мужчиной, не предохранялась, и ничего не произошло. И от какого-то там безумно богатого покойника не могла забеременеть. Никак. Это точно.

Да и не живут сперматозоиды долго. Дохнут, как мухи. Особенно на свету. От жары. Сухого воздуха. И всего остального. Они нежные создания. Ранимые.

Это вам не коронавирус, который и в огне не горит, и в воде не тонет. Сперматозоидам нужна подходящая среда, комфортные условия. А не жамканый презерватив и полная антисанитария. Я вспомнила как все происходило в кабинете доктора. Который не лаборатория, однозначно.

Оставшуюся часть дороги мы не разговаривали. Я тупо смотрела в окно и не видела что за ним происходит. Ни проплывающих мимо красот. Ни очарования вечера. Ровным счетом ни-че-го.

К моменту приезда в ресторан с пафосным названием «Артемида» я уже была ничему не рада.

Стоило машине остановиться перед входом, как моя дверь открылась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍